Синяя Птица. (Трилогия)
Шрифт:
Тогда кто-то вспомнил о легенде. Об избранном магией короле, который мог быть не самым лучшим политиком и воином, но при этом становился живым талисманом Андариона. Об айраните, благодаря которому старинным символам власти давалась сила защитить небесное королевство от любой беды, пусть даже ценой своего существования. Каюсь, я решил поверить в эту легенду в надежде, что найденный таким образом истинный король все-таки будет действительно достоин короны и не станет вещать из Снежного дворца о том, что худшие враги айранитов – драконы, а все остальные расы лишь тупое племя, недостойное жизни. Да, прежняя династия вырождалась. Я сам обучал принца Азраэла и знал, с каким упорством он стремился к власти над страной, лишь для того, чтобы рано или поздно начать поход против всего мира в стремлении отвоевать
Если бы я тогда знал, во что выльется стремление принца обрести власть над живущими…
– Чернокрыл, тебя дожидаются в зале Совета.
Я обернулся на голос, понимая, что настолько погрузился в размышления, что не заметил, как в галерее появился пестрокрылый аватар в черной с синим узором форме дворцовой стражи. Либо теряю бдительность… либо мне становится просто все равно. С другой стороны – кому, как не моему преемнику, знать, когда и как ко мне можно подобраться. Удивительно, как я не убил его в те самые первые минуты… когда вбежал в жертвенный зал и понял, что на этот раз опоздал окончательно и бесповоротно, а мой заместитель спокойно охраняет мальчика, прижимающего к груди Еваникину корону с тускло мерцающим остатками силы Небесным Хрусталем. Самым страшным было увидеть на алтарном постаменте потускневший клинок, намертво застрявший в камне, и горку из доспехов и одежды ее величества, все еще не успевших остыть и сохранявших тепло ее тела и запах цветочного мыла, которым пользовалась Еваника.
Жертва была принята… и нет больше необходимости в действующих талисманах…
– Скоро буду. – Ощущение, что за меня отвечает кто-то другой. Голос ровный, спокойный, впрочем, как и нейтральное выражение лица. В эти дни неуместно носить полный доспех, хотя сейчас мне, как никогда, хотелось закрыть лицо стальной маской-забралом, чтобы наконец-то перестать лгать хотя бы самому себе. Но нельзя. Позже. Потом…
– Там обсуждают, когда назначать траурную церемонию по королеве… – как бы ненароком обронил Лайлионн, и на миг у меня перед глазами все поплыло, а сердце болезненно сжалось.
Когда первый шок после появления на улицах Андариона вырвавшегося на волю Источника темного пламени прошел, встал вопрос, что же делать с внезапно опустевшим троном. Пока драконы помогали с восстановлением города и лечением раненых, которых не коснулась благодатная магия ее величества, во дворце творился бардак. Хэлириан вместе с Аранвейном рылась в библиотеках дворца, Храма и даже заглядывала в Темный Кров, поднимая архивы и пытаясь выяснить, что случалось с королями-талисманами после использования вверенной им силы для защиты Андариона. Еваникин ученик, оказавшийся наследником королевской власти, утверждал, что его наставница не могла умереть, потому что силу в короне он ощущает, но в руки она ему не дается. Значит, жива еще королева, так или иначе, но жива.
Правда, я уже перестал в это верить…
Мог ли я знать, когда несколько лет назад один из аватаров с «сообщниками», впервые сняв шлем-маску вне Темного Крова, прошелся по городу, поднимая мятеж и устраняя стражу с помощью дротиков, смазанных парализующим почти на сутки составом, что королевой станет девушка-полукровка, о которой тогда никто и не слышал? Что разыгранная как по нотам ситуация с якобы сбежавшей молоденькой жрицей, которой был передан Небесный Хрусталь для его активации и обнаружения истинного короля, обернется таким беспорядком?
Не мог, но моей вины это не умаляет.
Я затеял и «мятеж», и необходимую для страны смену династии. Но я и подумать не мог, что все это свалится на плечи девочки-ведуньи, которой вся эта шумиха была до сгоревшей свечки. Что принц настолько проникнется мыслью о «лучших временах и твердой
руке правителя» и найдет себе источник силы там, где его было лучше не искать. Что…Да какой смысл сейчас об этом рассуждать? Я утратил контроль над ситуацией с того момента, как Еваника была официально коронована в тронном зале Снежного дворца, и с тех пор единственное, что я мог делать, это помогать ей справляться с теми обстоятельствами, в которых она оказалась по моей, пусть и косвенной, вине. Оберегать ее по мере сил и возможностей.
Но в итоге этого оказалось слишком мало…
Совсем недавно Излом осени разбил мою жизнь пополам на «до» и «после». С того момента, как я ударил себя в грудь серебряным кинжалом в надежде на то, что сорвавшаяся с цепи, призванная за несколько дней до срока призрачная свора ухватится за предложенную добровольную жертву и оставит Еванику в покое, я уповал на отдых и забытье. Что хотя бы такая жертва искупит мою вину перед королевой, ведь раз я поломал ее свободную жизнь своим вмешательством, кому, как не мне, спасти ее ценой собственной?
Как оказалось впоследствии – я и тогда недооценил свою королеву.
Она не приняла мою жертву как должное.
Пришла за мной в ночь Излома, встала на пути Дикой Охоты и доказала свое право выбиратьзабытому богу, скачущему по главе призрачной свиты. Я так и не узнал, чего ей это стоило, но всего лишь взгляда на нее послехватило для того, чтобы осознать, что отныне моя жизнь принадлежит только ей. Что данные когда-то клятвы, связывавшие меня с выполнением долга аватара до самой смерти, более недействительны – ведь свита Черного Охотника существует вне жизни.
Странное дело, но тогда я испытал невероятное облегчение. За ней я был готов идти куда угодно, и Грань не стала бы препятствием.
Но она, как всегда, решила иначе. И почему-то сочла спасение Андариона важнее собственной жизни. Если бы она не связала меня обещанием позаботиться о своем ученике, то сейчас я не жил бы взаймы.
Глупая… Она так и не поняла, что на жертвенный алтарь в тот день взошли двое…
Я сам не заметил, как дошел до зала Совета. Тишины там, разумеется, даже рядом не было – спор был слышен за закрытыми дверями, но при моем появлении заседающие хотя бы сбавили тон. Я молча поклонился драконьему царю, который ответил мне сдержанным кивком, и перевел взгляд на продолжавших спорить Ревилиэль и Ладислава. Удивительно, что на этот раз тут не присутствовал кабинет министров – только те, кто знал Еванику лично и очень хорошо, но, с другой стороны, шума тогда было бы в несколько раз больше. Младшую княжну Росскую драконы умудрились в кратчайшие сроки сразу же после исцеления доставить вначале в Алатырскую гору, а как только она узнала, что и муж, и близкая подруга с чем-то воюют в Андарионе, то примчалась сюда со скандалом впечатляющих масштабов, требуя встречи с королевой.
Не знаю, как Ритан рассказал ей о случившемся, и не хочу знать. Но отголоски того разговора, говорят, были слышны даже через звукоизолирующее заклинание.
– Я вообще не понимаю, кто ты такой, чтобы предлагать отпеть Евку в ближайшее время, если еще ничего толком неизвестно, сам ведь сказал! – Бледная, с нервным румянцем на щеках полуэльфийка стояла, оперевшись на столешницу и глядя сверху вниз на некроманта, запястья которого были перебинтованы чистыми бинтами. Что за ритуал он проводил в отдаленном крыле, сложно сказать, но результат оказался весьма… расплывчатым.
– Я уже устал тебе повторять, что за Гранью ее нет. Но это не означает, что она жива. Если бы ее сожрали призрачные гончие Дикой Охоты, ее б тогда тоже ни один некромант на том свете не разыскал, просто потому, что некогоразыскивать было бы! Поэтому глупо надеяться на то, что она попросту где-то застряла по дороге на грешную землю, а не растворилась во вспышке силы… – Ладислав откинулся на спинку кресла и перевел взгляд с Вильи на меня. Пожал плечами.
Он не опустился до того, чтобы обвинить меня в смерти королевы, но все же в двух фразах объяснил, почему моя поспешность привела к столь плачевному результату. Пусть даже я действовал так, как должен был действовать. Пусть я защищал Андарион. Но именно поэтому Еванике пришлось пойти в тот жертвенный зал…