Сирахама
Шрифт:
– Кто?
– Прохрипел старик, кося взглядом на темную фигуру, с головы до пять закутанную в бесформенный черный балахон.
Спокойные черные глаза Тени внимательно изучали уже устраненную Цель.
Тень понял вопрос правильно, он осторожно наклонился к уху умирающего, прошептал имя и клан нанимателя, а так же - свое имя и свой клан - это было в контракте и... так было принято - убийца всегда называл себя, отдавая дань уважения Цели, превращая банальное устранение в высокое искусство.
– За что?!
– Умирающий, несмотря на свое состояние, возмутился.
– Понятия не имею,
– Мои сыновья узнают твое имя! Они найдут тебя! Твой род вырежут! Вместе с младенцами!
– Пятнадцатый, старик...
– Что?
– Ты - пятнадцатый, кто говорит мне это почти слово в слово... Из тех, кто успел хоть что-то сказать. После шестого я спохватился и стал вас считать...
– Твоя карма...
– Не надо о карме, старик... тебе ль не знать, что чужую - обсуждать глупо... особенно тебе... особенно сейчас. Но попытка узнать судьбу сыновей была неплохой - я ценю твой ум, старик!
Умирающий старик тяжело дышал. Удар был коварным - он не убивал сразу, но лишал сил и причинял сильную боль.
– Скольких...?
Тень заслужено гордился тем, что всегда правильно понимал намерения своих Целей, мог предугадывать их решения и чуть ли не читать мысли. Вот и сейчас он понял смысл вопроса:
– Девять. Из охраны. Тебе вряд ли есть дело до каких-то наемников, не так ли? Твоих я не трогал - их не было в контракте.
– Значит, старший... наемники... его решение... еще хвастался... Понятно. Я спокоен за Семью - есть младший ... умнее... гибче.. Я узнал все, что хотел... Помоги мне!
И снова Тень понял все правильно. Он уважительно поклонился:
– Удачных перерождений, старик!
И - быстрый точный удар клинком между четверым и пятым ребром... Разумеется, лезвие даже не коснулось кости. И тут же покинуло рану, отмахнув кровь в сторону, на белую штукатурку стен.
Глаза некогда сильного человека, от решений которого зависела жизнь одного из самых могущественных кланов Поднебесной Империи, помутнели - их навсегда покинула жизнь.
+++
«Старик! Старик, твою маму! Старик, да проснись же! Ты ее сейчас убьешь! Старик! Старик!!! РОТА, ПОДЪЕ-Е-ЕМ!!!»
«А? Че?»
Я сижу. На чем-то я сижу. Нет, на ком-то я сижу. Оп-па... мы, никак, поменялись местами - сидим мы верхом на голенькой и улыбающейся Сигурэ. Ох, ты ж! Вот это ГРУДЬ!
«Ну, дык! Типа, доброе утро! Я уже минуту торчу над этими дойками, пока ты сны свои дурацкие смотришь и управление мне не отдаешь! Ух, я бы их сейчас...»
И сами мы тоже не местн... не совсем одеты. Коридор... да, это коридор гостевого дома в Редзинпаку. Вон - дверь моей комнаты. Слетела с «направляющих» и валяется в стороне.
Странно: я понимаю, что вокруг темно, но вижу, тем не менее, прекрасно.
И, почему-то я примериваюсь, как бы половчее пробить пальцами горло счастливо улыбающейся Косаки Сигурэ. Что за чушь?!
– Кенчи... молодец...
– Сигурэ змеиным движением с легкостью освобождает руки, которые я до этого прижимал коленями, и тянется к моему лицу.
– Заработал один... поцелуйчик.
Рука автоматически «отшлепывает» тянущиеся ко мне ручки, а вторая - сжимается в «копье» и готовится нанести, наконец,
финал-удар в горло.«Ох, старик, как же ты меня достал уже! Второй раз! Второй раз уже! И ведь почти же разложили ее!»
И мне стало плохо. Судорога свела тело, в глазах потемнело и я понял, что проваливаюсь в гостеприимно распахнутые объятия еще шире улыбающейся Сигурэ... но совсем не в том состоянии, в каком хотелось бы Младшему... или, будем надеяться, Сигурэ.
«Блин! Второй раз сорвалось из этого старого моралиста! Ну, что за невезуха!»
+++
Акисамэ вылил на себя ведро холодной воды, фыркнул и встряхнулся, окончательно просыпаясь.
И тут же развернулся в сторону гостевого дома. Оттуда, скрытая предутренними сумерками, двигалась тень. Спустя секунду стало ясно, что это Сигурэ с каким-то баулом на плече... Еще спустя секунду Акисамэ испытал сильное желание себя ущипнуть: счастливая (!) Сигурэ танцующим шагом вприпрыжку (!!) и что-то напевая (!!!), тащила бессознательное тело его ученика, Сирахамы, на плече в сторону главного здания!!!
– Э?
– Жених... валялся...
– Мимоходом объяснила она удивленному Акисамэ.
– За титьки держался... теперь пусть... принять ответственность... мой! С Миу... договорюсь.
– Будь нежна с невинным мальчиком, Сигурэ!
– Неимоверным напряжением воли заставил себя отшутиться Акисамэ, по-прежнему пребывая в некоторой прострации.
– Не понял.
– Раздалось рядом.
– Что это было такое? Сигурэ танцует и поет? С моим учеником на плече?
Акисамэ про себя чертыхнулся: ну, сколько ж можно беззастенчиво и незаметно к нему подкрадываться?!
– А что тут непонятного?
– Чуть раздраженно бросил он.
– Мы оба проспорили друг другу пиво, Сакаки... Кенчи умудрился активироваться второй раз, но не на моей и не на твоей тренировке... Надо ж - две первых активации за одну неделю! Жаль, что об этом нельзя написать статейку в «Копье и меч» - а ведь у меня все графики и диаграммы есть!
– Никогда не слышал о такой частоте активации!
– С лицом Сакаки что-то творилось.
– Так что? С нас - два ящика пива? Вид напевающей и счастливой Сигурэ того стоит!
– Договорились.
– Пополам...
– Старающийся удержать лицо от счастливой улыбки, Сакаки безуспешно пытался нахмуриться...
– И надо Миу сказать - пусть закуску на вечер приготовит... Я - на третий полигон.
– Ап-па! Апачай тоже на третий, да! Сакаки рад - Акисамэ рад - Сигурэ рад. Апачай ОЧЕНЬ рад! Ап-па-па-па-па-а-а-а!
– И таки чего галдим с утра пораньше, как тетки на привозе?
– Раздался новый голос из-за спины.
– Я таки вам скажу, что честные люди, ну тоже иногда желают чуточку поспать! Хотя, кому я все это говорю! Честные люди - такая редкость в наше время!
Акисамэ закрыл глаза и досчитал аж до пяти... День начинался как-то... не так.
Заспанный и хмурый Ма Кэнсэй в полосатой пижаме и с ночной шапочкой с бубенчиком подбирался к ведрам, которые минуту назад освободил от воды Акисамэ. Мастер кэмпо предпочитал тот же способ окончательно проснуться, что и мастер джиу-джитсу. Набрав из колодца воды, Ма, не снимая даже ночной шапочки, вылил на себя два ведра, встряхнулся...