Сирахама
Шрифт:
– Да насрать!
– Прохрипел Рююто.
– Что с Ханой?!
– С той девушкой?
– Удивился Сирахама.
– Ничего... сделала гадость и пошла по своим женским делам.
В этот момент Миу едва заметно дернулась и Сирахама тут же обернулся к ней, снова кинув через плечо:
– Не мешай. Я сам.
Девушка что-то залопотала на неизвестном языке. Сирахама отвечал ей... кажется, на том же языке.
Рююто заметил слезы на лице Миу - ее глаза были открыты, но, кажется, она ничего вокруг не видела. Или видела нечто совсем другое, к реальности не относящееся. Сцепив зубы, Рююто ждал,
Но уйти не мог - как только он выйдет из апартаментов невесты, сюда тут же сунется кто-нибудь из прислуги... Да та же Хана сунет сюда свой любопытный носик, чтобы узнать, чем же все закончилось. А тут Сирахама. А к нему у Рююто есть одно незаконченное дело...
После того, как Рююто заметил слезы на глазах Сирахамы, он отвернулся к двери, испытывая сильное чувство неловкости и, кажется даже, нечто, похожее на стыд. Будто стал свидетелем чего-то, что совсем не для него предназначено.
И рефлекторно принял защитную стойку, наткнувшись взглядом на...
Огромный светловолосый детина с добродушным лицом и добрыми грустными глазами стоял у двери. Босой. В боксерских трусах и майке. По каменным щекам гиганта тоже катились слезы.
Апачай Хопачай, кажется? Мастер муай-тай из Редзинпаку. Наверно, самый сумасшедший из них всех. Как он тут оказался?
Апачай приложил палец к губам, и Рююто понятливо кивнул.
«Вечер плакс, блин!»
+++
Меня трясло. И от пережитого. И от того, что происходило сейчас. Миу бредила. На хинди. Который к тому хинди, который используется сейчас, никакого отношения не имел - проверено на Шакти Рахманн. И который не должна знать не только Миу, но и обе ветви ее предков!
– Мне больно, муж мой! Руками своими... проведи... к Матери Нашей... меня...
Миу отняла ладонь от бока и показала мне... Чистая ладошка. Но видимо в воспоминаниях Миу на ней должна была быть кровь...
– Небеса уже держат тебя, жена моя!
– Нужные слова вырывались из уст сами.
– Сейчас боль уйдет. Чувствуешь? Она уходит!
Сзади раздражался ни слова из нашего разговора не понимающий Рююто, но - вот, что значит воспитание!
– отвернулся к стене и постарался даже не прислушиваться. Потом он отчего-то удивился... да и бог с ним!
– Легкая рука... у тебя. Чужие бежали... а я чиста... не взяли... меня... не смогли... забрала для Матери нашей... многих... жатва... довольна будет она...
– Скажи ей, что любить, Кенчи.
– Подсказал гулкий голос из-за спины...
Но говорил не Рююто, а кто-то, кого я не мог почувствовать... кто-то из мастеров. Апачай? Да, видимо, он. Только без этих своих «Апа-па!»
– Наша расставаться муж жена - говорить «люблю». Скажи, Кенчи! Уйти спокойно - вернуться быстро. Так надо. Принято. Обычай Подземный Мир, Кенчи. Отпустить с радость - встретить с любовь.
Не знаю, правильно ли понял его, но слова снова нашлись сами:
– Кали наградила меня тобой! Ты драгоценность моя величайшая. Моя часть, моя половина...
– Да, муж мой... Да... Черная... вижу ее... попрошу... в следующем круге... рядом... дочерью... матерью... сестрой... как угодно... в следующем круге... Она держит... за руку... а небеса... не нужны... таким, как
мы... ты все сделаешь?– Да.
– Береги дочку, Жеребенок... Черная... она улыбается... она исполнит... не держи меня... отпусти... в следующем...
– До встречи, Ануджа! Я буду просить ее о том же...
Целую минуту ничего не происходило, Миу ровно дышала. Кажется, бред активации перешел в неглубокий сон... Еще минута. Она глубоко вздохнула. И разлепила глаза, жмурясь от яркого света:
– Хочется сказать какую-нибудь пошлость...
– Взгляд ее был осмысленным.
– Тадай ма, Кенчи...
– Окари насай, Миу! Черт с ней, с пошлостью... Окари насай!
+++
Они прошли в тренировочный зал. Рююто следовал впереди, а сзади неосязаемой бесплотной тенью скользил Сирахама. В зале было пусто. Разумеется, сейчас домочадцам не до тренировок. Тихо звякнуло - это Сирахама поставил на пол тяжелую даже на вид спортивную сумку. Минута возни - и на высоком штативе установлена видеокамера, повернутая объективом в сторону татами.
– Не волнуйся.
– Легко понял Сирахама взгляд Рююто.
– Пока выключена. О позоре клана Асамия никто не узнает...
– А Фуриндзи-сан?
– Оу! Ну, мало ли, как девушка оправдывает потерю невинности? Кто ж поверит ее словам, что ее, де, опоили. Нервное напряжение перед свадьбой, то да се... Маленький, что ли?
– Так она уже...?
– Усмехнулся Рююто.
– Обидно, да?
– Серьезно спросил Сирахама.
– Нет.
– Чуть даже удивленно прислушался к себе Рююто.
– Не моя она. А когда успел-то?
– Как настоящий мужчина, я не буду хвастать. И - у нас мало времени.
– Так зачем камера?
– А чтобы по-честному. Нашепчем последние слова и - в бой! Романтично, да? Ты же не хочешь потом проблем с драконами? Или с Редзинпаку?
– Ты такой же дракон, как я - Танимото...
– Ц-ц-ц... недоказуемо, Рююто. Недоказуемо. Или ты свечку над своими родителями держал?
– Камера не самого лучшего качества, плохое освещение, съемка из одной точки... Этой записи никто не поверит!
– А тебе не насрать? На то, что кто-то поверит или не поверит?
– Вообще-то, насрать...
– Оскалился Рююто.
– Вот и отлично!
– Довольно покивал Сирахама.
– Стал похож на человека...
– Он помолчал.
– Асамия Рююто-сан?
– Да?
– Постарайтесь не умереть, Асамия-сан...
– Сирахама соединил руки в приветствие бойцов кун-фу.
– Со всем уважением!
Рююто тоже соединил руки и весело оскалился... внутри было - спокойствие?
– Просто постарайтесь, Сирахама-сан. Со всем уважением!
Бойцы стали сближаться...
+++
Миу лежала на диване, закинув ноги на спинку, и улыбалась, прислушиваясь к своим ощущениям - Кенчи где-то недалеко дрался с Рююто. Бойцы схлестнулись азартно и не на шутку.
– Ох, хитрец...
– Хмыкнула Миу, когда через четыре минуты схватка завершилась.
– Апа!
– С гордостью согласился Апачай, сидевший на столе, обняв колени. Это снова был прежний недалекий добродушно улыбающийся мастер муай-тай.
+++
Орочи хмуро смотрел на счастливую пару молодоженов. На весело улыбающуюся Миу и на улыбающегося «Рююто».