Сирахама

– Апа-па-а-а-а...

Кэнсэй усмехнулся:

– Сакаки, а вот ты после сегодняшнего кем себя чувствуешь?

– Беременной Сейлор Мун! Отвали-на со своими поисками совести-на!
– Буркнул Сакаки и перевел разговор на более приятную тему, подхватив со стола квадратик блинчика с икрой.
– Акисамэ, а эта русская кухня - внушает... Только Кенчи говорил еще что-то про грибочки там...

– Где я тебе в Японии маринованные грибы найду, Сакаки?

– Ну, а «селедочка с картошечкой»? Уж селедка-то с картошкой в Японии есть?

– Есть. Идешь на кухню и говоришь Миу: «Миу-тян, приготовь, пожалуйста, картошечки»...

– Это ты меня типа четко обломал, на? Она деда после сегодняшнего...
– Сакаки, чуть проморгавшись, посмотрел на экранчик своего мобильного телефона.
– ... вчерашнего уже... матерно обложила. И с Сигурэ не разговаривает! А уж меня и вовсе пошлет. Деду так и сказала... я чисто случайно мимо походил... за стенкой... за двумя... «Да плевать мне на эту активацию! Можете засунуть ее...» Прикинь, да! Наша вежливая и воспитанная принцесса, на!

– О!
– Восхитился Кэнсэй.
– Кенчи сказал то же самое! Правда, без указания этого экологичного способа утилизации. Но свое отношение высказал столь же категорично!

– Хорошие... ученики...
– С расстеленной прямо на энгава скатерти исчезла одна рюмка. В темноте, под энгава, кто-то звякнул чем-то металлическим по стеклу.
– Молодые... горячие... Комплименты... делают... девушке... приятные.

Мастера несколько секунд молчали, переваривая информацию. Кэнсэй кивнул:

– Да... За это таки надо выпить!

Мастера быстро расхватали оставшиеся рюмки, вооружились закуской и застыли, поглядывая на Кэнсэя, взявшего на себя роль тамады. Тот задумался на мгновение и изрек:

– За учеников... чтоб у них - всё... И чтобы они нас потом... за это... не...

Мастера согласно и одобрительно покивали, выдохнули и - употребили.

– Кхэ-э-э, - Закряхтел Сакаки и быстро бросил в рот еще один блинчик с икрой.
– Ахишамэ...

– Да, Сейлор-сан?

– А «klushnitca», которой ты вознес благодарственную молитву после первой рюмки - это кто?

– Мастер... клюшек...?
– Предположили из-под энгава.

– А может, все-таки, я спою?
– Грустно посмотрел Акисамэ на свою гитару, которая тут же с жалобным треньканьем уплыла вверх, на крышу.
– Ну, хотя бы пару аккордиков возьму, а?

– Ни...
– Пьяно мотнул головой Сакаки.
– Тебе только дай ее в руки - потом не отберешь! А Кисары-тян сегодня на тебя нет...
– Он встрепенулся.
– Кэнсэй... а ты свои гвозди из ученика вытащил? А то ведь изнасилуют они его там... втроем. Уж вдвоем-то точно изнасилуют!

– Не изнасилуют - я его ПРАВИЛЬНО обездвижил... А Ренку я строго научил: чужие иголки - не тронь!

– Акисамэ, - Послышалось из-под энгава.
– А почему... Сейлор...
– сан?

– Потому что беременная Сейлор Мун - это уже явно не «-тян».

+++

Мастеров с утра видно нигде не было. Приятно было бы думать, что они, испытывая угрызения совести и терзаемые душевными муками, куда-то прячутся от своего ученика, не смея смотреть тому в глаза... Но расстеленная скатерть на энгава со следами очень основательной и вдумчивой попойки, разрушала такие иллюзии. Мастера банально проспали и будут валяться до обеда, а потом - «лечиться» до вечера... если судить по четырем опустошенным бутылкам водки.

Убрать следы ночного пьянства никто из них, разумеется, и не подумал, так что делать это, как и положено молодым в некоторых армиях, пришлось нам. Мисаки, не чинясь, помогала - так что смогли все занести на кухню в один рейс.

Мы делали утреннюю разминку в зале с открытыми перегородками на улицу, когда к воротам Редзинпаку подъехал маленький белый фургончик «Митсубиси» с едва заметными синими монами Драконов на дверцах. Мисаки тут же упорхнула встречать машину, а мне оставалось сделать единственный верный вывод:

– Вещи Охаяси-сан привезли?

Миу, не выходя из поперечного шпагата, перенесла вес тела на руки, прогнулась в мостик и, наконец, встала нормально - на ноги - следя за происходящим у ворот.

В эмоциях Ренки и Миу по отношению к Мисаки ничего особо убийственного не было: чуть-чуть сочувствия, чуть-чуть настороженной опаски, чуть-чуть отстраненности, чуть-чуть хмурой неприязни. Убивать Охаяси Мисаки прямо сейчас никто из них не собирался. Будь я поглупее, наверняка обиделся бы на отсутствие нормальной женской ревности. Впрочем, будь я поглупее, вообще не «парился» бы этими проблемами... и проблем бы, кстати, у меня сейчас не было!

Из белого фургона с пассажирского места выпрыгнул Кин Охаяси и крепко обнял сестру, закружив рассмеявшуюся девушку вокруг себя. Осторожно поставил ее на брусчатку. И они о чем-то зашептались... даже по губам читать не стал - до того вся эта ситуация снова стала неприятной!

Кин выгрузил из машины десять огромных спортивных сумок и какой-то длинный черный чехол... боевой посох? Лук?

– Девочка привыкла жить с комфортом.
– Осуждающе покачала головой Миу, сосчитав количество сумок, извлеченных из машины.
– С другой стороны, не придется теперь ей вещи одалживать.

Хм... по-хорошему, помочь бы надо все это донести к гостевому дому, где была определена на постой Мисаки - асфальтированной дорожки, чтобы по ней фургончик проехал, к гостевому дому не было. Только узенькая тропинка, выложенная кирпичом.

«Не целуют - не подставляйся, Малыш! Сунувшись сейчас с предложениями о помощи, мы только хуже сделаем! Вон, как зло брат Мисаки на нас зыркать изволит! Обидел кровиночку... Хм, а ведь, действительно, если со стороны, то обидел - и еще как! А если еще и факт потери девственности сестрой до парня доведена... Ну, ты о чем, Малыш! Конечно же, доведена - а вдруг еще раз активируется от прилива теплых и горячих чувств к насильнику!»

Кин, действительно, смотрел в мою сторону с самой настоящей чистой и незамутненной ненавистью. Того и гляди - кинется и прибьет на месте. Мисаки, увидев поединок взглядов, тут же что-то быстро зашептала ему на ухо... Легкое удивление, задумчивость и - градус желания «порвать Сирахаму на много-много маленьких сирахамчиков» трансформировался в более нейтральное - «свернуть козлу челюсть и уронить несколько раз на землю... на камни... на острые камни»...

Ну, хоть так.

– Наш Кенчи никого не оставляет равнодушным!
– Ренка, сидящая у меня на плечах, как обычно, искрилась оптимизмом.
– Еще двадцать отжиманий, Кенчи - хватит посторонним мужикам глазки строить! И хлопки у тебя какие-то получаются... незвонкие!