Сиреневый ветер Парижа
Шрифт:
– Она была здесь?
– Да! — простонал его собеседник. — Да!
– Когда?
– Да она только заходила к кому-то… не помню, к кому… Ай! — взвизгнул толстяк, потому что Саразен пребольно щелкнул его по лбу. — Я вам правду говорю! Я же не могу уследить тут за всеми…
– Врешь, — объявил Саразен.
И по затравленному взгляду толстяка понял, что попал в точку.
– Она тут ночевала? — продолжал гнуть свою линию Лысый Череп.
Администратор позеленел.
– Ну…
– Да или нет?
– Хорошо-хорошо, я скажу! — сдался
– Под какой фамилией? — безжалостно спросил Саразен.
– Я…
– Ты видел ее документы или нет?
– Да при чем тут я, — возмутился администратор, — ее Армен привел! У которого кафе через две улицы… Сказал, что она с парнем своим поссорилась, у него ее документы остались… Типа надо помочь, не на улице же ей ночевать? А что она такого сделала? Нелегально находится во Франции, что ли?
– Откуда этот Армен ее знает?
– Она к нему в кафе зашла, у нее вид был совершенно потерянный. Так он мне сказал… Она вроде как из России… по-французски говорит сносно, но с акцентом…
Саразен и Лероке обменялись быстрым взглядом.
– Ладно, ты ей предоставил комнату, что дальше?
– Ничего. Она спала почти до десяти, а у нас с десяти считается уже новый день. За вторые сутки она платить не стала, ушла со своей сумкой. Напоследок спросила, где тут почта.
– Она была одна?
– Одна, одна, богом клянусь!
– Вот видишь, — заметил комиссар, — общение со мной явно идет тебе на пользу. Не прошло и пяти минут, как ты уже вспомнил, что есть Бог, верно?
– Ага, — пролепетала жертва произвола, затравленно глядя на своего собеседника.
– Покажешь нам, где именно она останавливалась?
– Конечно, это на втором этаже. Я вас провожу.
– То-то же, — назидательно сказал Саразен. — Лероке, вызывай бригаду.
Через полчаса в маленькой комнатке все было перевернуто вверх дном. Работали дактилоскописты, сновали коллеги Саразена. В соседних комнатах допрашивали постояльцев.
– Отпечатки пальцев?
– Полно, шеф, но не ее.
– Черт!
Саразен сел на кровать.
– Посмотрите, что я нашел.
Лероке продемонстрировал оторванную обложку от тома Ленина. Другой агент, заглянувший в уборную, обнаружил на стенках унитаза клочки бумаги.
– Похоже, это одна и та же книга, шеф.
Отыскался и футляр от очков.
– Ее?
– Может быть.
– На экспертизу.
– А вот тут есть отпечатки пальчиков Вероники Ферреро, но нечеткие, — подал голос эксперт.
– Простите, вы бы не могли подняться?
Саразена согнали с кровати. Он пересел на тумбочку. На покрывале обнаружили два темных волоса.
– В лабораторию.
– Проверить на ДНК?
– Проверьте.
Агент Блондель обратил внимание на следы на полу.
– Смотрите, шеф. Похоже, что тумбочку перетаскивали к двери.
– Детский сад, — фыркнул комиссар.
– Так точно, — согласился агент. — Но следы совсем свежие.
Вернулся второй агент,
которого Саразен послал на почту.– Ее там не было. Служащие абсолютно уверены. Я опросил их всех.
– Интересно, на кой черт ей почта? — спросил Саразен. — В наши дни письма пишут только старики, все остальные пользуются Интернетом. — Он поднялся. — Так, ребята, продолжайте работать, а я пойду займусь этим Арменом. Лероке!
– Иду, шеф. Я тут подумал…
– Что?
– Да по поводу почты. Может, она ждала письмо или посылку? Скажем, до востребования? — высказал предположение Лероке, когда они уже вышли из «Веселой устрицы».
– Маловероятно. Она же даже не знала, как туда пройти. — Саразен почесал нос. — Я распорядился оставить на почте нашего человека, на всякий случай, но нутром чую: это бесполезная трата времени.
– А до почты она не дошла, потому что ее спугнули в магазине, — продолжал фантазировать Лероке. — Годится?
– Нет. Концы не сходятся. И больше всего меня смущает то, что она подпустила к себе типа с оружием.
Концы и в самом деле не сходились.
Глава тринадцатая
Из всех представителей рода человеческого самый опасный — одинокая женщина без дома и друзей.
Сегодня наконец-то все закончится. Я — полноправная гражданка своей страны, и мое посольство должно мне помочь. Разумеется, узнав мою историю, наши представители помогут мне вернуться домой, потому что оставаться во Франции и давать показания по двум убийствам и одному покушению на убийство мне вовсе не улыбается.
Поэтому я вышла из метро в центре Парижа, включила мобильник Ксавье и стала названивать в посольство. Номер я нашла в толстенном телефонном справочнике, который лежит в каждой телефонной будке.
Сразу же скажу, что я истратила кучу времени, и все зря. Меня футболили от одного сотрудника к другому и, едва я намекала, что попала в затруднительную ситуацию, голоса на том конце провода становились на десяток градусов холоднее. Наконец меня уведомили, что будет лучше всего, если я обращусь к товарищу Пивоварову. Товарища Пивоварова на месте не оказалось — он ушел на обеденный перерыв. Почему-то я не сомневалась, что этот обеденный перерыв продлится до самого вечера, и от злости отключила телефон.
Затем я подумала о временном убежище, где смогу передохнуть, сделать что-то со своими волосами и подготовиться к визиту в посольство. Мне уже стало ясно, что по телефону я ничего не добьюсь. Проблема в том, что в кармане у меня оставалось около десяти евро.
«Надо идти в посольство прямо сейчас», — сказала я себе.
После этого я окажусь в четырех стенах и меня уже не выпустят в город. Да что там, после всех моих приключений, наверное, французские власти распорядятся не давать мне визу, и я больше никогда не увижу Париж.