Сирены

– Поговори с Дайной, Бузз. Спроси ее мнения. Она разбирается в женщинах гораздо лучше, чем я.

– А что думаешь ты, Дайна? – спросил Бейллиман, направляясь к бару. – Кто-нибудь хочет выпить?

– Я думаю, – ответила Дайна, что тебе следует сказать Джорджу, что его имя будет стоять под моим, как было решено раньше. – Бейллиман замер, держа на весу бутылку виски. – И, начиная с настоящего момента, пусть мисс Оберет возьмет под свою опеку Дика Рейнольдса, чтобы у нас больше не возникло недоразумений.

Поставив бутылку на место, Бейллиман повернулся к ней.

– Дайна, давай не будем горячиться и совершать неразумных поступков, ладно? Ты не хуже моего знаешь, что иногда происходит с людьми за один вечер, но есть предел, дальше которого никому из нас не следует заходить. – Он приблизился к ней. – Я хочу сказать, – он широко развел руками, – деньги есть деньги, а бизнес есть бизнес. Ты со мной согласен, Рубенс? – Рубенс не удостоил его ответом и даже не повернул головы. Бейллиман, постаравшись этого не заметить, продолжал. – Я согласен, что «это» – это совсем неплохая вещь. Что касается актера, то ему просто не выжить, если у него его нет. – Он ткнул себя в грудь большим пальцем, похожим на обрубок. – Господи, я сам знаю это прекрасно. Ты думаешь, я такое бесчувственное бревно? Я поступил так только для того, чтобы спасти картину. Мы все – одна большая семья. Когда кто-то является ко мне с законной жалобой...

– Она незаконна, – перебила его Дайна.

– Я должен действовать так, чтобы было лучше всем. Я сам себе начинаю напоминать жонглера, Дайна. Однако, черт побери, я не жалуюсь. Мне за это платят, и я выполняю свою работу. Я просто хочу объяснить свою позицию. Мне приходится думать обо всех, а не только о ком-то одном.

– С вашим братом вечно возникают проблемы, но мы в состоянии управиться с чем угодно. Ты поедешь в Нью-Йорк и, вот увидишь, все будет в порядке. Поверь мне. – Он развел руками и в голосе промелькнули умиротворяющие нотки. – Я знаю, какое напряжение возникает перед окончанием работы над фильмом, и искренне сочувствую. Ты нервничаешь, и в этом нет ничего странного. Однако я попадал в такую ситуацию сотни раз и знаю, о чем говорю.

– Что произошло с первоначальным вариантом афиши? – поинтересовалась Дайна. – В моем контракте записаны определенные гарантии.

Улыбка на лице Бейллимана стала чуть шире, точно он почувствовал, что лед начал трескаться под его ударами.

– Я думаю, тебе стоит вернуться домой и как следует перечитать текст контракта. Там оговорен размер букв, но размещение надписей и фамилий определяются студией. Мы обдумали все заново и приняли решение, которое лично я считаю абсолютно верным. Есть смысл в том, что...

– Перестань, – фыркнула Дайна. – Рейнольдс пришел сюда, наступил тебе на мозоль, и ты раскис. Вот как было дело.

У Бейллимана отвисла челюсть. Его лицо приобрело багровый оттенок. Он в ярости молча скреб прыщ на лбу до тех пор, пока не содрал его.

– Что она несет, Рубенс?

Рубенс, по-прежнему наблюдавший за тем, что происходит за окном, оторвался от своего занятия.

– Причем тут я, Бузз? Она говорит сама за себя. Бейллиман опять повернулся к Дайне.

– Ты хочешь сказать, что я – слабак? К этому ты клонишь?

– Я клоню к тому, – отрезала Дайна, – что цвет, в который выкрашены внутри стены моего трейлера, никуда не годится. Я ненавижу его. Отвратительный... бледный персиковый оттенок. Я вернусь, когда его перекрасят.

Бейллиман вцепился в край стола.

– Что? Что ты сказала? – Его изумлению не было предела. – Что значит «я вернусь»?

– Боюсь, что я буду не в состоянии сосредоточиться, вновь очутившись в помещении со столь мерзким интерьером.

– Хм, какой цвет? – Он некоторое время смотрел на нее с подозрением, затем недоуменно пожал плечами, словно соглашаясь сделать большое одолжение. – Ладно. Пусть будет так. Ты получишь, что хочешь. – Он улыбнулся. – Что такое пара банок краски для нас? Ведь мы все – друзья, верно? – Он перевел взгляд на Рубенса, внимательно наблюдавшего за ним.

– Верно, Бузз. – Рубенс кивнул. – Теперь ты начал понимать, о чем идет речь.

Бейллиман, казалось, обрел прежнюю уверенность. Обойдя стол кругом, он уселся в свое кресло и протянул руку к телефону.

– Все, что мне надо сделать...

– И освещение тоже ни к черту, – продолжала Дайна, точно не прерываясь.

Бейллиман, не успев поднести трубку к уху, примерз к креслу.

– Какое освещение? Где – освещение?

– В моем трейлере, – холодно ответила Дайна. Она шагнула к столу. – Я полагаю, что он должен быть освещен гораздо лучше.

Опустив трубку, Бейллиман оторопело уставился на Дайну.

– Могу ли я поинтересоваться, зачем тебе понадобилось освещение в трейлере? – С большим трудом ему удавалось сдерживать себя и не сорваться на крик.

– Для того, чтобы гримерам было легче работать, для чего же еще? Я хочу, чтобы с этого дня мне накладывали грим в трейлере.

– Нет, постой. Ты хоть отдаешь себе отчет в том, какую бурю вызовет...

– И весь этот лишний народ – студийный сброд, посылаемый тобой для слежки за съемками – должен убраться с площадки к чертовой матери.

– Да ты рехнулась! – Бейллиман поднялся во весь рост, словно цепляясь за последний клочок своей власти. Он вновь потер прыщ на лбу. – Это какое-то безумие, Рубенс! – воскликнул он. – Немедленно прекрати это!

– Рубенс не имеет к этому никакого отношения, – яростно возразила Дайна. – Это касается только тебя и меня.

Однако до Бейллимана все еще не доходил смысл ее слов.

– Рубенс, – повторил он. – Что, черт возьми, здесь происходит?

– Она – твоя звезда, – ответил Рубенс. – Ко мне это, действительно, не имеет ни малейшего отношения.

– Но она – твоя собственность! – завопил Бейллиман.

– Нет, – возразил Рубенс. – Она – твоя звезда, черт побери, и тебе пора брать ответственность на себя. Она принесет тебе добрую сотню миллионов, а то и больше.

– Журавль в небе. Рубенс отошел от окна.

– Если ты даже не в состоянии понять это, мне жаль тебя. Пройдет год, и ты увидишь, во что обойдется тебе отказ от этого нового проекта. – Он прошел мимо Дайны и Бейллимана, направляясь к двери. – Пошли, Дайна. Ты оказалась права, в конце концов. Здесь нам больше нечего обсуждать.

– Рубенс, постой! Куда ты уходишь? – Дверь захлопнулась за спиной у продюсера. – Проклятье! – Бейллиман в бессильной ярости стискивал кулаки. Потом он взглянул на Дайну. – Кто ты, черт возьми, такая, чтобы, явившись сюда...

– Я знаю, кто я такая, Бузз, – ответила Дайна ледяным тоном. – Это ты не имеешь даже отдаленного представления о своем положении в данном случае. Что ты станешь делать, когда я выйду вслед за Рубенсом?

– Ты – просто глупая девчонка. – Бейллимана всего трясло. Его челюсти ходили ходуном. – Я не веду переговоров с девчонками.