Сирены

– Нет, – ответила она, – я не думаю так. – Теперь он уже всерьез заинтересовал ее. Конечно, он не мог знать правды, она понимала это. И все же Рубенс разглядел в ней что-то. Мог ли он догадаться? Дайна подумала, что последнее предположение не лишено смысла.

– Это почти так... – Рубенс осекся и опять повторил свой характерный жест, прочертив в воздухе ребром ладони. – Но нет, – он покачал головой. – Невозможно.

– Что невозможно? – Теперь она уже наклонилась вперед, всматриваясь в его глаза.

Он почти застенчиво улыбнулся, и Дайне на короткое мгновение показалось, что он чем-то похож на маленького мальчика. Она невольно улыбнулась сама.

– Ну ладно, хотя, может быть, мои слова обидят тебя, – он сделал паузу, словно размышляя, стоит ли говорить. – Если бы я не знал правды, то подумал бы, что ты явилась сюда с улицы. Но я читал твою биографию: зажиточная семья из престижного района Бронкс. Я имею в виду прошлое, – поправился он. – Что улицы Нью-Йорка значат для тебя? Фильмы, книги...

Дайна была одновременно удивлена и рада тому, что он-таки сумел догадаться. Но она ни за что на свете не сказала бы ему об этом.

– Как Нью-Йорк? Ты ведь недавно был там.

– О, как всегда. Горы мусора на улицах растут, все недовольны мэром и «Мэтс» по-прежнему проигрывают.

– Там сейчас весна, – мечтательно протянула она. – Я, кажется, стала забывать о разнице между временами года. Иногда у меня появляется ощущение, что здесь время стоит на одном месте.

– Именно поэтому мне нравится здесь, – возразил Рубенс.

– Ты не скучаешь по восточному побережью? Он пожал плечами.

– Нет. Впрочем, в Нью-Йорке есть офисы моей компании, так что мне приходится возвращаться туда, по крайней мере, раз в месяц. Мне нравится бывать там, но я не могу сказать, что скучаю, – он приложился к стакану. – Когда я попадаю туда, то обычно останавливаюсь на Парк-лейн. Я получаю настоящее удовольствие... особенно от вида, открывающегося из окон отеля на Центральный парк и Гарлем. Это так интересно наблюдать за местом, где живут бедняки.

– Значит, твой бизнес заставил тебя уехать туда. Рубенс кивнул.

– В конечном счете, да. Но все началось с чтения Раймонда Чандлера. Начитавшись его книг, я просто влюбился в Лос-Анджелес.

– Ты знаешь, это смешно, – сказала Дайна, глядя в окно. – Во всех других городах, где я бывала: Риме, Лондоне, Париже, Флоренции, Женеве – повсюду, самые чудесные часы – утренние. Там утро полно какого-то волшебства, своего рода девственности, если хочешь, в то время, когда на улицах еще так мало машин, что сердце невольно смягчается, она покачала головой. – Повсюду, но только не здесь. В этом городе все поглощает ночь. В Лос-Анджелесе нет и следа невинности, которую другие города теряют заново каждый день вместе с пробуждением жизни. Он был шлюхой с момента своего рождения.

– Сказано резковато для города, который ты выбрала местом своего обитания, – заметил Рубенс.

Дайна погрузила палец в почти пустой стакан и принялась гонять по кругу полурастаявшие кубики льда.

– Впрочем, у него есть свои достоинства, – она бросила из-под ресниц взгляд на Рубенса. – Это самый роскошный город на свете, полный нетерпеливых вздохов и платиновых браслетов.

– Если тебе так нравится ночь, мы могли бы придумать что-нибудь.

– Например?

– Берил Мартин устраивает вечеринку. Ты когда-нибудь бывала у нее?

– Я встречалась только с рекламными агентами компании.

– Берил – лучшая из независимых агентов. Она бывает резковатой, но, познакомившись поближе, ты сумеешь оценить ее по достоинству.

– Не знаю, что и сказать.

– Мы можем уйти оттуда в любой момент, когда ты захочешь. Обещаю, что позабочусь о тебе.

– А что мне делать с моим «Мерседесом»?

– Отдай мне ключи. Тони доставит его тебе домой, а я сам сяду за руль «Линкольна».

* * *

Рубенс не стал выезжать на Сансет, предпочитая темноту боковых улиц неоновому блеску бульвара, по которому медленно ползла нескончаемая вереница машин. Постепенно особняки, выстроенные в псевдоиспанском стиле, сменились более современными зданиями банков из стекла и металла и ярко освещенными стоянками для подержанных автомобилей, украшенными цветными вымпелами, трепещущими на ветру.

Сидевшая рядом с ним на роскошном, обтянутом потертым бархатом, сиденье «Линкольна», Дайна включила приемник и вертела ручку настройки до тех пор, пока не поймала станцию «KHJ». Не успела она настроиться на волну, как стали передавать последний сингл «Хартбитс», называвшийся «Грабители».

– Тебе нравится эта музыка? – поинтересовался Рубенс.

– Ты имеешь в виду рок вообще или «Хартбитс»?

– И то, и другое. Эта их проклятая песня преследует меня повсюду, куда бы я не пошел.

– Просто она занимает первое место во всех хит-парадах.

– Я не понимаю этого, – бросил он, заворачивая влево. – Кажется, они играют уже очень давно, верно?

– Лет семнадцать или около того.

Притормозив, Рубенс резко повернул вправо, не обращая внимания на красньш свет, и точно бесстрашный исследователь ринулся вперед навстречу ночному мраку, нарушаемому только яркими огнями фар «Линкольна».

– Боже, они давно должны были выдохнуться или, по крайней мере, пойти каждый своим путем, как «Битлз».

– Они – одни из немногих, кто остался от первой волны «британского музыкального вторжения», – ответила Дайна. – Черт его знает, как им удается оставаться вместе так долго.

– Кому хочется терять такие деньги. Она повернулась к нему.

– А ты не хотел бы попробовать заняться музыкальным бизнесом...

– Боже сохрани, – Рубенс рассмеялся. – Я бы скорее позволил разрезать себя на части, чем стать зависимым от кучки музыкантов-наркоманов, всю жизнь остающихся прыщавыми подростками, – он бросил взгляд на боковое зеркало. – Кроме того, мне просто не нравится музыка, которую они играют. И никогда не нравилась.

– Ты вообще не любишь музыку?

– Я слушаю ее, когда у меня есть время. Джаз или немного классики, если она не слишком тяжела для восприятия.

– Если хочешь, я выключу радио? – Дайна протянула руку к приемнику.

– Да нет, не надо. Пусть играет, если тебе нравится. Они приближались к Беверли Хиллз. По обеим сторонам улицы замелькали дома более низкие, вытянутые и нарядные, чем в центре.

– Кстати, как твоя подруга Мэгги? По-моему, она живет с кем-то из этой группы, нет?

– Да, с Крисом Керром, вокалистом «Хартбитс». У нее все в порядке. Она была вместе с Крисом, когда группа работала в студии над новым альбомом. Она все еще ищет роль, чтобы прорваться наверх.