Сирин

Очередной день не стал исключением. На небе повисли и не желали двигаться свинцовые тучи, неприятной моросью поливая все вокруг.

Домовой отыскал моток шерсти и теперь дождливыми вечерами, сидя при тлеющих свечах, учился вязать носки. Дарьяна улыбалась, глядя на сосредоточенного Фуху, оттопырившего не только спицы, но и короткие пальцы во все стороны.

– Деда, дождь успокоился, я к колодцу сбегаю, – Дарьяна накинула фуфайку и, взгромоздив на плечи коромысло, вышла во двор. Мокрая земля была скользкая, точно улитка, и ноги разъезжались в разные стороны. Редкие ледяные дождинки неприятно кололи кожу.

Наскоро наполнив ведра водой, девушка повернула домой. Коромысло натёрло шею, и она остановилась перехватить тяжелую ношу. Из леса раздался еле слышный протяжный скулеж, точно плачет кто. Она вгляделась меж деревьев, но никого не увидела. Решив, что ветер и дождь сыграли с ней злую шутку, Дарьяна собралась было подхватить ведра и пойти домой, но скулеж повторился и перешел в отчетливый жалобный плач.

Девушка снова вгляделась в даль, но из-за усиливающегося дождя ничего не было видно. Она оставила ведра и пошла к опушке леса. Плач стал громче.

– Здесь кто-то есть? – Дарьяна не хотела подходить к лесу вплотную, но плач слышался уже дальше, за густо поросшим кустарником. – Не убегай, я тебя не обижу.

Среди деревьев промелькнул низкий силуэт.

– Ребенок?

Пришедшая в голову мысль: откуда здесь взяться ребенку, была тут же отодвинута на задворки жалобным писком.

– Постой! – кричала Дарьяна, углубляясь в лес. – Я хочу тебе помочь!

Ребенок плакал и убегал, а девушка бежала следом, царапая лицо и руки о колючие кусты шиповника. И только чуть не напоровшись на острый сук, она наконец остановилась. От быстрого бега грудь жгло. Дождевая вода струями сбегала с одёжы. Девушка обхватила себя руками, желая немного согреться и успокоиться.

За деревьями промелькнула неясная тень, точно кто опустился на четвереньки. Может, и не ребенок вовсе? Только в следующее мгновенье Дарьяне стало все равно, потому что поняла, что кто бы это ни был, двигается он слишком молниеносно для человека, хоть маленького, хоть большого.

Пронзительный плач сменился утробным кряхтящим смехом, точно кто подавился. Волосы на теле встали дыбом, когда девушка поняла, что и раньше его слышала, только не так отчетливо. Ночами ветер смешивал его с бряцаньем стеколок и стуком калитки, сейчас смех был ничем не прикрыт.

Воздух заметно стал холоднее. Колючие дождинки участились и царапали кожу в незащищенных местах. Пока не случилось худого, Дарьяна решила повернуть в сторону деревни, но тень была уже на той стороне.

“Глупая гусыня, куда же ты сунулась!” – Дарьяна, кусая губу до крови, оглядывалась по сторонам в поисках свободного пути для бегства. Тень с невероятной скоростью перемещалась между деревьями, сжимая круг и подбираясь ближе. Как назло, ни полынного мешочка, ни горсти соли у девушки с собой не было.

– Может обернуться птицей, да вспорхнуть к самым макушкам? – но успеет ли, Дарьяна не знала.

Смех прекратился так же резко, как и начался. Теперь только гул разошедшегося дождя да биение собственного сердца шумели в ушах.

Девушка осмотрелась по сторонам. Никого.

Сверху послышался неуловимый, если бы не птичий слух, скрежет. Дарьяна медленно подняла голову. С высокой сосны, всего в паре шагов, не моргая, за ней наблюдала хищная тварь. Цепляясь всеми четырьмя конечности за дерево, она готовилась к прыжку. Неестественно выгнутая спина, два маленьких красных глаза и рот, готовый вцепиться жертве в горло.

Тварь плотоядно улыбнулась, обнажив два ряда острых мелких зубов.

– Леший! – охнула девушка и инстинктивно отступили назад, чем только сильнее распалила азарт хищника.

Острый сук больно оцарапал тонкую кожу запястья. Проступили капли теплой крови. Когда-то леший, а теперь нежить оттолкнулась и полетела вперед, готовая разорвать добычу на части.

Резкий толчок сбоку заставил отлететь голодную тварь в сторону, не достигнув цели. Но, врезавшись в дерево, она тут же подскочила и, злобно рыча, оскалилась на лишившего ее ужина противника.

Огромный серый лис, не дожидаясь, пока нежить нападет первой, подлетел и принялся ее кусать, вырывая клочки кожи, выцарапывая глаза. Звери схватились и клубком покатились по лесу, желая отхватить друг от друга кусок побольше. Лис ловко уворачивался, явно не впервой имея дело с подобной тварью.

Дарьяна не стала ждать окончания схватки, чтобы выяснить: является лис ее защитником или сражается с лешим за обед. Едва с ее пути убрался живой клубок, девушка кинулась в сторону дома.

Все движения разом стали недостаточно быстрыми, точно воздух превратился в тягучий кисель, и сквозь него приходиться пробираться, не жалея сил и ладоней. В ушах шумело, и Дарьяна не могла разобрать, стук ли это ее сердца или хруст веток под лапами преследователя. Глаза застилал дождь, не желая показывать корявые корни под ногами и колючие ветки перед лицом.

Когда до дома оставалось рукой подать, Дарьяна, теряя драгоценное время, направила теплую волну силы на лес. Ей хотелось знать, жив ли ее спаситель, не сгрыз ли его леший. Может, лис и был хищником, готовым ее сцапать, но точно не нежитью. Это она сразу поняла.

Никто не отозвался.

Тогда девушка, расширяя область поисков, приложила ладони к земле, прося у Матери Сырой-земли помощи. Спящая земля нехотя, но все же дала ей ответ. На другой конце деревни теплилась жизнь. Не животного, как сперва решила Дарьяна, а человека. Слабое пятнышко пульсировало, точно огонек на ветру. Кому-то на той стороне деревни было плохо. Он умирал.

Дарьяна бросила взгляд на дом, тяжело вздохнула и, заранее зная, что, скорее всего, пожалеет, кинулась навстречу жизни.

Казалось, все силы она потратила на бег по лесу, но страх не успеть помочь гнал ее вперед.

“Нужно непременно увести его оттуда, в избу, куда нежити не пробраться. Фуха столько соли на порог перевел. Оказывается, не зря. А еще с ее запасом полыни и семян укропа, которые скоро плотно усеют подоконник, бояться будет нечего. Нужно лишь добраться.”

В один миг, как по волшебству, стена дождя прекратилась. Бежать стало гораздо легче, и Дарьяна быстро оказалась в нужной стороне. С самого начала она обходила это место стороной. Сейчас выбирать не приходилось, и, не долго думая, она шагнула за старенькую покосившуюся от времени, деревянную ограду.

Погост был глухим и мрачным, как и положено старому деревенскому кладбищу: надгробия разных размеров и форм, поросшие сухой травой холмики и маленький каменный храм в самом конце. Кладка была относительно свежая, не старше пары десятков лет. Лозовицы, где прежде жила Дарьяна, не могли похвастаться таким основательным сооружением. Лозовчане обходились деревянной постройкой, больше похожей на сарай, чем на храм, хоть домов там в раза больше. Здесь же не пожалели ни времени, ни денег, ни сил.