Сиротка для дракона. Боевой факультет

С первыми двумя пунктами плана я справилась довольно быстро. Память у меня всегда была хорошей, а с рубахами снова помогла Оливия.

— Для меня это пустяк, а ты полвечера провозишься, — сказала она, не слушая возражений.

— Но я не знаю, чем тебе отплатить.

— Вообще-то знаешь. — Оливия вдруг смутилась. — Дай списать твой доклад. Про Ингрэма Соммера. Я постараюсь изложить своими словами, чтобы Бересфорд не понял. — С каждым словом она, кажется, смущалась все сильнее, так что даже слезы проступили. — Мне так стыдно, но я полвечера проторчала в анатомичке и все равно ничего не запомнила, надо по атласу повторить, и на доклад просто…

— Да, конечно, — перебила я поток извинений. — Можешь даже не переиначивать, его все равно никто, кроме меня, не читал.

И еще Рейт, возможно, разобрал сколько-то, но вряд ли он преподает у целителей.

— Только зачем он тебе?

— Бересфорд задал.

— У него что, других тем нет? — ошарашенно переспросила я. — И вообще, говорят, у целителей он вполне прилично ведет.

— Если это прилично, то не знаю, что тогда неприлично, — фыркнула Оливия. — Он пришел весь… взведенный, как пружина, с порога обозвал нас лоботрясами и бестолочами, придрался ко мне из-за упавшего пера и задал доклад, причем по прошлой теме. Изменения во взглядах на теорию магии, происшедшие в двадцать восьмом веке. А там, по сути, кроме герцога Соммера, никто и не отличился. Есть еще кое-кто, но я их из учебника добавлю, и будет… приемлемо.

— Кажется, это я виновата.

Выслушав меня, Оливия покачала головой.

— Ни в чем ты не виновата. Это он решил отнестись к тебе несправедливо, и так ему и надо.

Я отдала ей доклад и занялась рубашками, время от времени отрываясь от шитья, чтобы помочь Оливии разобрать мой почерк. С шитьем дела шли хуже — очень уж старательно кто-то испортил мое белье. Но все же мне удалось собрать из двух рубах одну, которая могла бы сгодиться на всякий случай. Встряхнув то, что получилось, я поняла, что ее снова нужно простирнуть — пока я крутила ее туда-сюда и шила, ткань потеряла свежесть. Тогда уж заодно и ту, что на мне.

Со стиркой я управилась быстро. Выходя из прачечной, глянула в сторону сушилки. Нет уж, второй раз я так подставляться не буду. Развешу на спинке кровати и дверце шкафа, а если не просохнет — невелика беда.

За дверью сушилки что-то грохнуло. Наверное, уронили скамейку, на которую надо было взбираться, чтобы развесить белье на веревках — они тянулись высоко, видимо, чтобы студенткам не тереться лицом о чужую одежду. Но стук раздался снова — уже не такой громкий, но равномерный, ритмичный.

Не справившись с любопытством, я распахнула дверь и заорала на весь коридор.

Первое, что я увидела, — лицо. Синее, с распахнутым ртом, вываленным языком, вытаращенными глазами. Руки судорожно скребут шею. Ноги тарабанят о стену, то ли в предсмертной судороге, то ли в попытке удержаться.

И только после этого я заметила веревку, спускавшуюся с одного из крюков.

Не переставая вопить, я подскочила к девушке, попыталась обхватить ее за пояс, чтобы приподнять, но получила ногой в живот. Отлетела, забыв, как дышать. Не знаю, каким чудом сообразив, пустила сгусток огня на веревку. Она вспыхнула и оборвалась. Повешенная рухнула на пол. Я бросилась к ней, пытаясь распустить петлю, но та затянулась, уйдя под подбородок, и я никак не могла ее подцепить. Девушка обмякла, по юбке расплылось мокрое пятно. Ругнувшись, я пережгла и веревку — лучше жить с рубцом от ожога, чем лежать в гробу с гладкой кожей. Тряхнула ее, но девушка не дышала.

Почему, ну почему Родерик вчера рассказывал про повязки, а не что делать, если остановилось дыхание.

Меня отпихнули в сторону, рядом с умирающей рухнули на колени две девушки. Рыжие локоны Корделии я узнала сразу. Она резко, толчками надавливала на грудь, отсчитывая нажатия.

— Тридцать. Давай!

Вторая, незнакомая мне темноволосая, склонилась над губами повешенной. В следующий миг я сообразила, что происходит. Грудь лежащей приподнялась и снова опустилась. И еще раз.

— Что уставилась, беги за Агнес или кто там сегодня! — крикнула на меня Корделия.

Я шагнула к двери на ватных ногах, но кто-то обнял меня за плечи.

— Уже побежали, — сказала Селия. — Пойдем отсюда.

— Нет, погоди…

Меня затрясло. Сама не знаю, зачем мне надо было оставаться и смотреть. Убедиться, что все обойдется… или не обойдется?

Кто-то за спиной всхлипнул.

— Джейн, зачем же…

— Чарли жениться обещал, как на каникулы уходили, — сказал еще один незнакомый голос. — Вчера от ворот поворот ей дал, сказал, отец пригрозил наследства лишить.

Девушка зашевелилась. Вздохнула длинно и неровно, закашлялась, хватая ртом воздух. Корделия и вторая целительница выпрямились, лица у них были едва ли не бледнее, чем у лежащей. Она начала приподниматься на локте и вдруг вскрикнула, согнулась, прижимая руки к животу.

Корделия выругалась, попыталась разогнуть лежащую, но вторая девушка перехватила ее за руку.

— Не надо. Так лучше.

Мокрое пятно на юбке спасенной окрасилось алым. Я вцепилась зубами в ладонь, чтобы удержать крик. «Так лучше», — билось в голове.

Так лучше.

— Что тут за сборище? — Громкий и уверенный голос Агнес прогнал наваждение. — Все вон отсюда! Корделия, Беатрис, вы тоже. Спасибо, вы молодцы.

Селия, придерживая меня за плечи, повела к двери. Рядом возникла Дейзи, обняла меня за талию.

— Ты тоже молодец, — сказала Селия. — Ты пережгла веревку.

Я кивнула. Кивнула еще раз и еще, как игрушка-болванчик.

— Нори, все хорошо. — Селия легонько тряхнула меня. — Ты молодец, успела вовремя. Джейн жива, и все хорошо…

— Рубахи, — спохватилась я. Удивительно, какую ерунду помнит разум в такие моменты.

— Эти? — Дейзи подала мне два скрученных комка ткани с грязными следами.

— Дай-ка сюда, и пойдем к нам, — сказала Селия.

Вдвоем они завели меня в комнату на этом же этаже, усадили на кровать.

— Сейчас я приведу в порядок твои вещи. — Селия встряхнула рубаху, охнула. — Это что за лоскутное шитье? У тебя настолько плохо с деньгами?

— Это… — Голова казалась пустой и гулкой.

— Отстань от нее, — огрызнулась Дейзи и сунула мне под нос кружку, резко воняющую спиртным.

— Что это?

— Бренди. Пей.

Я замотала головой, попыталась отпихнуть кружку, но Дейзи жестко взяла меня за плечо.

— Пей.

— Я никогда не…

— Неважно. Там и цыпленку опьянеть не хватит. Или я просто отхлестаю тебя по щекам, чтобы пришла в себя.

— Только попробуй! — взвилась я.

— И пробовать не стану, просто сделаю. Ну!

Я взяла кружку в руки, зубы застучали о глиняный бок.