Сиротка для дракона. Боевой факультет

— Я был неправ и не хочу, чтобы вы сохранили обо мне плохое впечатление, — продолжал Бенедикт, и, как я ни вслушивалась, никак не могла уловить в его тоне насмешки.

Сейчас, пожалуй, он действительно выглядел как будущий международник. Белый фрак с золотыми позументами, золотистый шелковый платок, вежливая полуулыбка на непроницаемом лице. Довольно приятном лице, надо сказать. Нет, никуда не делись ни острый нос, ни прочие углы, но достаточно было исчезнуть надменному выражению, и впечатление стало совсем другим.

— Я не держу зла, — сказала я.

— Тогда выпьем в знак примирения. — Он жестом подозвал слугу с двумя бокалами на подносе. Взяв один, Бенедикт протянул мне второй. — На брудершафт.

— Я не пью, прошу прощения.

— Не оскорбляйте меня отказом, Лианор.

Я заколебалась. Ссориться с ним снова не хотелось. Не знаю, кто из богов внушил Бенедикту мысль о примирении, но если он расценит отказ выпить с ним как оскорбление, то однозначно затаит злобу. А мне здесь еще четыре года учиться.

С другой стороны, чего мне бояться? Я же не одна.

Прежде чем я успела что-то решить, вмешался парень с целительского:

— Вы позволите? — Он начал стягивать перчатки. Я изумилась — снимать их на балу нельзя было ни в коем случае, дама даже имела право отказаться танцевать с кавалером без перчатки. Парень с целительского взял у Бенедикта бокал, который тот протягивал мне. Плеснул вино на пальцы, растер.

— Это уже походит на оскорбление, — медленно произнес Бенедикт.

— Ни в коем разе, — улыбнулся целитель. — Просто я наслышан о вашем… конфликте с Лианор.

Надо отдать Бенедикту должное — он даже бровью не повел.

— Увы, о нем многие наслышаны. Некрасивая получилась история.

— И понимаю, что Лианор может сомневаться. Я хочу помочь ей убедиться, что вы не таите зла.

А если бы и таил? Неужели осмелился бы подсыпать в вино яд? Да когда бы он это сделал, взяв оба бокала с подноса слуги? И не поступила ли я неосторожно, оставив без присмотра свой бокал с лимонадом? Хотя я заметила, что так поступали почти все девушки.

Появление Оливии, которую после танца подвел к нам незнакомый мне кавалер, на мир прервало разговор. Поприветствовав их, парень с целительского протянул мне бокал.

— Ничего плохого я не нашел.

После этого продолжать упираться было бы глупо, но я все же вопросительно посмотрела на Оливию.

— Я принес Лианор извинения и предложил выпить на брудершафт, — пояснил Бенедикт.

Оливия вежливо улыбнулась и стащила перчатки. Парень с целительского подавил усмешку, Бенедикт приподнял бровь.

— Оливия, ну уж вы-то… Мы же на балу, а не в кабаке, где следует проверять, не подсыпал ли трактирщик чего в вино. И не в подворотне.

— Лианор моя подруга, и если ей так будет спокойнее… — Она тоже растерла в руках каплю вина. — Да, никаких посторонних примесей. Но если ты не хочешь мириться, то не обязана этого делать. В конце концов, поднять руку на барышню — поступок непростительный.

— Да, я осознал это, — терпеливо произнес Бенедикт.

— Не вижу причин продолжать ссору. — Я натянуто улыбнулась. — Хорошо, что то… недоразумение разрешилось.

В конце концов, я ему тоже тогда здорово навешала. Пусть уже успокоится сам и оставит в покое меня. Глядишь, и смогу ходить по парку без сопровождения.

Переплетя руки, мы выпили, каждый из своего бокала.

— Значит, теперь на «ты», — улыбнулся Бенедикт, к моему изумлению не собираясь покидать нашу компанию. Рассыпался в комплиментах Оливии, высказал несколько и мне, вспомнил каких-то общих знакомых с целителем, не замечая или делая вид, будто не замечает, что мне в тягость его общество. Оливия то и дело внимательно поглядывала на меня, но, видимо, решила не портить на балу настроение другим. Как я прочла в брошюрке правил хорошего тона, взятой в библиотеке, — кислое выражение лица, сплетни и ссоры на балу так же неуместны, как танцы на похоронах. Пришлось улыбаться и мне. Когда рядом появился Феликс и, извинившись перед остальными, пригласил меня на вальс, обещанный ему, я обрадовалась.

Феликс вел хуже Себастьяна, а может, это я устала и стала невнимательней, но в этот раз мне пришлось следить за своими ногами, вместо того чтобы с удовольствием танцевать и болтать. А когда танец закончился и я присела в реверансе, закружилась голова. Если бы я не опиралась на руку Феликса, пошатнулась бы, а так удалось сохранить равновесие. Никто не заметил.

Почти никто.

Потому что, когда Феликс, как полагалось этикетом, спросил, куда меня проводить, и услышал «на галерею», он нахмурился, а шагнув на лестницу впереди меня, сжал мою руку так, словно я уже собиралась падать.

И если говорить правду, сделал он это не зря. В голове мутилось, мир как будто плыл, и почему-то было очень трудно сосредоточить взгляд.

Неужели я настолько устала, протанцевав с непривычки несколько часов?

Оглянувшись на меня, Феликс нахмурился, но промолчал. Найдя свой бокал, я выхлебала его в пару глотков, забыв о том, что барышне приличествует томно потягивать из бокала. Лимонад горчил — или я просто не успела понять вкус, проглотив все разом.

Ставя бокал, я пошатнулась, пришлось опереться на стол.

— Нори, сколько ты выпила? — вдруг спросил Феликс.

Я подняла на него взгляд. Лицо парня расплывалось.

— Бокал игристого.

— Дурачка из меня не делай. Перебрала — так и скажи, все мы люди, со всеми бывает.

— Честное слово, один бокал! Я бы и тот не стала пить, но Бенедикт заладил — в знак примирения, то, се.

Он взял мой бокал со стола и бесцеремонно сунул туда нос.

— А это что?

— Лимонад.

— Лимонад, ха! Да от него так винищем разит, что закусывать от одного запаха можно!

49

Я ошарашенно на него посмотрела. Точнее, попыталась посмотреть — но не смогла сосредоточить взгляд на плавающем лице.

— Погоди…

Мысли путались. Я тряхнула головой, пытаясь сосредоточиться, и едва не свалилась — Феликс подхватил меня в последнюю минуту. Бесцеремонно обнял за талию и поволок куда-то вглубь галереи.

— Погоди, — повторила я. Хотелось остановиться, чтобы нормально поговорить — почему-то это казалось очень важным, но сосредоточиться одновременно на равновесии и словах не получалось. — Да куда ты меня тащишь!

Феликс довольно грубо пихнул меня на банкетку. Рядом увлеченно целовалась какая-то парочка, совершенно не обращая на нас внимания, парень двинул ногой, опрокинув бокал, тот покатился, оставляя мокрый след. Я подскочила, чтобы его поймать, — не знаю, почему мне захотелось немедленно начать его ловить. Феликс не дал мне встать, жестко надавив на плечо. Я тут же начала оправдываться:

— Честное слово, один бокал… И еще лимонад мне сейчас показался…

— Говорю тебе, не надо из меня дурака делать!