Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 1

Ну да, всё, чего он хотел, – это хотя бы успешно обратиться в бегство!

Шэнь Цинцю думал было продолжить тренировку, однако тут его ушей достиг тихий треск сухих веток под ногой.

На самом деле этот звук доносился издалека, но теперь, когда все пять чувств Шэнь Цинцю настолько обострились, ему сложно было бы его не услышать. Взглянув на только что сотворённый им ров, мужчина со стуком убрал меч обратно в ножны и укрылся в тени зелёной чащи.

По мере того, как приближались шаги, стало понятно, что его уединение нарушил не один человек. И в самом деле – вскоре глазам Шэнь Цинцю предстал Ло Бинхэ, с появлением которого рощу будто озарил мягкий рассеянный свет, источаемый его ясным ликом; его опережал нежный и звонкий девичий голосок:

– А-Ло [28] , А-Ло, погляди, тут такой большой ров в земле!

Услышав это обращение, Шэнь Цинцю поспешил спрятаться в листве понадёжнее, чуть не споткнувшись о собственную ногу.

Система тут же снабдила его кратким комментарием:

[Младшая ученица Шэнь Цинцю, Нин Инъин.]

«И кому нужно это представление? – не преминул заметить Шэнь Цинцю. – Можно подумать, так к Ло Бинхэ мог обращаться хоть кто-то другой!»

Тем временем следующая за Ло Бинхэ миловидная девочка также появилась в поле зрения. На вид она была немного младше своего спутника. Белоснежное, словно нефрит, личико обрамляли переплетённые оранжевыми ленточками косы, которые так и подпрыгивали, когда она весело скакала вокруг Ло Бинхэ – сама наивность и непосредственность. Одним словом, глазам Шэнь Цинцю предстала типичная сяо шимэй [29] , образ которой является непременным атрибутом любого романа в жанре сянься.

28

А-Ло ?? (A-Luo) – префикс ? придаёт имени ласкательную форму, часто используется по отношению к детям, девушкам и слугам.

29

Сяо шимэй ??? (xiao shimei) – самая младшая из учениц, или младшая дочь учителя. В сюжете часто выполняет роль нежного капризного существа, привыкшего к всеобщей любви.

И эта самая сяо шимэй пробуждала в душе Шэнь Цинцю весьма противоречивые чувства.

А всё потому, что он вынашивал подлые и низкие замыслы в отношении Нин Инъин. Вернее, нет – это оригинальный Шэнь Цинцю вынашивал в отношении неё подлые и низкие замыслы.

Этот самый Шэнь Цинцю был алчным лицемером, каких свет не видывал; внешне – очистивший сердце и умеривший желания небожитель, которому чужда вся грязь этого мира, в душе он был до мозга костей порочным подлецом без стыда и совести. Будучи наставником этой милой весёлой девочки, он питал по отношению к ней грязные желания, неоднократно пытаясь воплотить свои намерения в жизнь, и в конце концов почти преуспел.

Осмелился покуситься на женщину главного героя – стоит ли говорить, каким был результат?!

Ещё тогда, читая роман, Шэнь Цинцю был немного удивлён: отчего же Ло Бинхэ попутно не оскопил своего врага? Этот факт совершенно не соответствовал дьявольскому стилю Бин-гэ [30] ! Ведомый праведным гневом, он отправился в комментарии, где, следуя примеру армии читателей, настрочил целый «небоскрёб» [31] : «Умоляю, кастрируйте Шэнь Цинцю! И не кастрируйте вместо него текст!» Теперь же при одном воспоминании об этом он приходил в ужас. Если его воззвание и впрямь было услышано… то он точно отрубит себе руку, некогда воздвигшую этот «небоскрёб»!

30

Бин-гэ ?? (Bing-ge) – в пер. с кит. «старший братец Ло», «фанатское» прозвище оригинального Ло Бинхэ из «Пути гордого бессмертного демона».

31

Небоскрёб – в оригинале ?? (gaolou) – в пер. с кит. «многоэтажный дом», в китайском интернет-сленге комментарии обозначаются как «этажи»: автор первого поста «живет на первом этаже» и так далее.

Лишь разок взглянув в сторону рва, Ло Бинхэ одарил девочку безучастной улыбкой. Не желая оставить его в покое, Нин Инъин за неимением лучшей темы для разговора продолжила:

– А-Ло, как ты думаешь, кто из шисюнов совершенствовался здесь во владении «остриём меча»?

Взявшись за топор, Ло Бинхэ принялся рубить дерево, походя ответив ей:

– Пожалуй, на пике Цинцзин подобных успехов в совершенствовании достиг лишь учитель.

Ограничившись этим, он вовсе перестал обращать внимание на Нин Инъин, с головой уйдя в своё занятие.

Деревья на заднем склоне горы отнюдь не были какой-то хилой порослью, а топор, которым орудовал Ло Бинхэ, наполовину проржавел, и вскоре четырнадцатилетний парнишка весь взмок от усилий. Некоторое время Нин Инъин сидела на стволе старого поваленного дерева, опершись щекой о ладонь, но затем, заскучав, принялась канючить:

– А-Ло, А-Ло, поиграй со мной!

Однако Ло Бинхэ ни на миг не прекращал размахивать топором, даже чтобы стереть пот со лба.

– Не могу. Шисюн поручил мне сегодня нарубить дров, а после этого я должен ещё натаскать воды. Мне нужно поскорее закончить с этим, тогда, быть может, у меня останется немного времени на медитацию.

– Эти шисюны такие гадкие! – надулась Нин Инъин. – Постоянно посылают тебя то за тем, то за этим. Сдаётся мне, они нарочно тебя притесняют. Гм, пожалуюсь-ка я на них учителю, после этого они уж точно не посмеют вести себя подобным образом!

Изначально Шэнь Цинцю собирался добросовестно играть роль стороннего наблюдателя на съёмочной площадке «Пути гордого бессмертного демона», от души наслаждаясь сценой невинной детской дружбы, но стоило ему услышать это, как краска отхлынула от его лица.

«Нет-нет-нет, не вздумай приходить ко мне с этим! – ужаснулся он. – Как же мне тогда, по-твоему, быть? Я ведь не могу допустить OOC, и кого из них в таком случае я должен наказывать?!»

Хоть к этому времени маленький Ло Бинхэ успел сполна вкусить горечи этого мира, в душе он всё ещё оставался тем же чистым белым лотосом [32] , так что лишь покачал головой в ответ:

– Ни в коем случае! Мне бы не хотелось беспокоить учителя подобными мелочами. Шисюны вовсе не желают мне ничего дурного – просто, видя, что я ещё мал, они хотят дать мне больше возможностей поучиться на опыте.

32

Белый лотос ??? (bai lianhua) – метафора, обозначающая чистого, невинного человека. Интересно, что в современном китайском она означает двуличную «невинную овечку».

В этот миг Шэнь Цинцю будто воочию узрел исходящее из-за его спины ослепительное сияние и поневоле отступил на три шага вглубь чащи: он был не в силах вынести подобного величия души, столь глубокой степени просветления главного героя!

За неумолчной болтовнёй Нин Инъин Ло Бинхэ наконец нарубил достаточное количество дров и, убрав топор, подыскал относительно чистый участок земли, чтобы опуститься на него, скрестив ноги, закрыть глаза и предаться медитации.

В глубине души Шэнь Цинцю испустил тяжёлый вздох.

На самом деле читерские качества главного героя начали проявляться ещё на раннем этапе этой слезливой драмы, и сейчас уже проклёвывались их первые всходы. Руководство с секретными техниками, позволяющими овладеть основами совершенствования, которым снабдил его Мин Фань, было поддельным – из занятий по подобному пособию не могло выйти ничего, кроме полнейшей чуши. Однако Ло Бинхэ, опираясь на не знающие себе равных природные дарования, что таились в его демонической крови, хоть и шёл совершенно не в том направлении, умудрился вслепую нащупать свой собственный путь – это было прямо-таки антинаучно!

За этим вздохом тут же последовал беспорядочный шум множества шагов.

Едва заслышав их, Шэнь Цинцю тут же понял, что дело плохо – определённо всё это добром не кончится!

Вскоре из-за деревьев показался Мин Фань, за которым следовало несколько учеников рангом пониже. Завидев Нин Инъин, он, охваченный радостным волнением, хотел было взять её за руку:

– Шимэй! Наконец-то я тебя нашёл. Как это ты, не сказав никому ни слова, убежала в столь глухое место? Задний склон горы так обширен – что, если бы ты наткнулась на хищника или ядовитую змею? Посмотри-ка, этот шисюн даст тебе кое-что интересное!