Системный дед

— Я могу, дед Илья. Только у меня ключей с собой нет, дома лежат. — Выбился вперед молодой парнишка лет двадцати на вид. — Я собственно и есть водитель нашего автобуса, в город людей вожу.

— Это хорошо, заводи тогда вот эту буханку и падай за руль, сейчас поедем за твоим автобусом. — Кивнул я, открывая стоящую рядом машину изнутри, просто просунув внутрь руку, через небольшой портал. — Ты, Медведев, тоже туда, поедешь с нами, как единственный среди нас мент, я тебе по дороге все обрисую, что происходит сейчас, и когда ваши подмогу вышлют. Остальные смотрим внимательно, что я сейчас буду делать!

— Я полицейский… — начал было известный своей занудностью и неимоверной гордостью за новое наименование своего излюбленного места работы Медведев. Который из года в год, не переставал всем тыкать в нос, что они теперь полиция, и даже по первости пытался начать ходить в темных очках, на манер западных копов. Однако тулуп и шапка-ушанка, завязанная под подбородком в минус пятьдесят, уж слишком смешно смотрелись с ними. Особенно на нем, который полностью оправдывал свою фамилию, и даже без зимней одежды напоминал медведя, а уж в ней, издалека казался небольшой горой, которая гордо шествует к тебе, поблескивая среди снегов солнцезащитными очками. И как только очки у него не потели? Мылом он их смазывал что ли.

— Ай, да завались ты уже! Дай деду сказать! — Оборвал его подзатыльником помощник главы поселения. — Там, может, сейчас едят кого, а мы тут будем полгода про полицию слушать! А ну, заткнулись все и слушаем! Командуй, дед. Если ты знаешь, как пиздец пережить, всю оставшуюся жизнь буду тебя на руках носить и детям завещаю.

— Ага, так вот… — Потер я лоб, вспоминая на чем остановился, до того, как меня перебили. — А! Остальные смотрим и слушаем внимательно. Прикладываем руку к трупу и произносим: Обыск. Как видите, он исчез, а на его месте появилась коробка. Сейчас ты и ты, как самые молодые, делают так со всеми и таскают все, что будет появляться после обыска в кучу, потом я расскажу, что с этим делать. Остальные сторожат с ружьями на изготовке, пока мы не вернемся на автобусе, потом все вместе поедем собирать людей. Но помните! Эта хреновина заразна, если укусят или их кровь попадет в вас, то все, пиши пропало, так что, прикладываем руку к месту без крови, а потом тщательно моем. Лекарство от этого есть, притом, даже есть в наличии. Помогает в течение пяти минут после заражения или дает иммунитет на час, но доз всего пять, так что постараемся не тратить, может кому в деревне будет нужно. Однако четыре из пяти я вам оставлю, мало ли что. Вот ты, лысый! Ты самый приметный, мне тебя легко запомнить, будут у тебя лежать, на, бери. Также, оставляю свой карабин и патроны, пользуйтесь при необходимости. Телефоны, конечно, сеть уже не ловят, но в случае чего, мы выстрелы услышим и тут же вернемся. В целом, все, приступаем.

Посмотрев пару минут на то, как началось дело, с трудом встал с корточек, на которые опускался, когда рассказывал про обыск. Нет, надо однозначно делать себе посох, даже если толку от него, как с козла молока, то, как минимум, вставать и ходить будет легче. Да и по морде можно было бы Медведеву заехать, тоже мне, взял моду старших перебивать.

— А ты куда это уселся, морда? — Возмутился я, увидев Медведева на переднем сиденье. — А ну перелезай в кузов, ты что, думал меня туда отправить? — Может вообще на трос меня привяжете и волоком потащите? А что, мне один хрен, помирать скоро, чего на меня место козырное тратить, да? А ты погляди, жопу какую отъел, тебе сидеть мягонько надо, чтобы жирок не отдавить.

— Не подумал! Виноват! — Тут же выпрыгнул из машины давно знакомый со мной блюститель закона, вытирая свой мгновенно вспотевший лоб. — Дерзил. Был неправ. Нажмите, пожалуйста, ручку изнутри, как вы там это делаете, а то я между сидений не пролезу, жирный стал, как боров на казённых харчах, а двери закрыты.

— Да открыл уже, залезай. — Расстроился я из-за того, что он сам сказал то, чем я хотел его попрекнуть. — И ружье под рукой держи! Мало ли чего, а с тобой старик, да пацан, — напутствовал я эту живую гору, которая, втянув живот, сейчас протискивалась между мной и машиной.

— Я не пацан, я Сашка! — Возмутился водитель, как только я подсел. И, видимо, в доказательство гордо выпячивая аккуратную бородку, которую, наверное, со школы растил. — Мне двадцать три уже, я взрослый мужик!

— Ага, я, когда в военкомат с батькиным ружьем прибежал, помню, тоже двадцать себе написал. — Горестно вздохнул я. — В такое время, все кто оружие держать могут — уже мужики, тут спорить не буду, как и вспоминать то, что водитель нашего автобуса на брата своего младшего похож сильно. Только радоваться здесь нечему, поверь мне. Так. У вас там на вокзале, запасные ключи от автобусов, как всегда, у диспетчера? Если да, то давай сразу к вокзалу.

— Ну да, так и есть… — Протянул он, трогаясь. — А вы-то откуда знаете? И вообще, откуда вы все знаете? Вы как горец?

— Ага. — Согласился я, постоянно осматривая окрестности дальним зрением и пытаясь заметить высокоуровнего мертвеца. — Армянский горец Дункан Маклаудян, после стакана вина становлюсь бессмертным. Ты, Сашка, за дорогой лучше смотри, а не ерунду спрашивай. Твоя жизнь, как и любого другого нормального мужика, больше тебе не принадлежит. Ежели допустишь по дурости, чтобы с тобой что-то сейчас случилось, считай, убил всех баб и детей, которых мог бы спасти. А если со мной, так вообще всех. Или ты этого и хочешь? А? Ты мне скажи, Санек, хочешь убивать баб и детей, а?

— Нет, дед Илья, не хочу. — Сдавленно произнес от злости закусивший губу до крови паренек, вцепившись в руль так, что побелели костяшки.

— Ну что, мужик, дрожь в ногах прошла? — Усмехнулся я.

— Что? Прошла, а как вы это, ну… — Не смог от удивления сформулировать он вопрос.

— А ты думаешь, почему солдаты во все времена, идя в бой, кричат, а на отдыхе танцуют и шутят? От того, что им на войне хорошо, весело и не страшно? — Похлопал я его по плечу. — Все мы ссымся от страха, Сашка, все мы люди-человеки. Тут только один выход — гнев или смех, они все остальные чувства подменяют на время. Шути или гневайся, а иначе выгоришь, как спичка. Лучше быть злым или ехидным, чем говном без души и стержня. В идеале, оно все вместе, конечно, но то, со временем только приходит. Так, мы почти подъехали, рули сразу к автобусам, там тормози. Медведев, как остановимся, сразу на выход с ружьем, там два мертвеца за углом, наверняка выйдут к нам на огонек, пали им по ногам. А ты Сашка, вот, в руки, как остановимся, возьми книгу, и пожелай изучить, следом хватай вот ту биту и добивай мертвецов. Должен справиться без проблем.

Судя по виду парня, вопросов у него было много, но он смог сдержаться, и до конца пути мы доехали в блаженной тишине. Тормозя на автовокзале, я уже нашел дальним зрением стойку администратора, и через портал позаимствовал ключи от обоих междугородних автобусов, попутно приглядывая за мальцом, который, на удивление, хорошо справился с поставленной задачей.

— Так, Санек, тебе повышение дали? — спросил я у стоящего и улыбающегося в пустоту парня.

— Да, деда Илья! Представляете, я теперь могу стать, как вы! А у вас какие характеристики? А что мне качать? — Зачастил он вопросами.

— Много будешь знать, скоро состаришься. — Тормознул я его. — Это вопрос теперь личный, про способности. А ты, чего бы там тебе не выпало, делай упор на скорость и выживаемость. Мастер по бегу, он мастера по боксу не боится, тот его хер догонит, а там можно и кирпичом кинуть.

— Спасибо дед! — Обрадовался тот. — Пять секунд, и я буду готов!

Я же, все это время, не мог отделаться от чувства, что за мной кто-то наблюдает, но воздух упорно твердил, что никого подозрительного в радиусе заклинания нет. Ладно, нет, так нет, сидеть и ждать у моря погоды смысла не имеет, махнул я временно на предчувствия рукой. Будем бить фашистов по мере их приближения.

— Ладно, заканчивай морду растягивать, бери ключи, дуй к автобусу, заводи и езжай за нами. — Скомандовал я Сашке. — Предварительно, сейчас возвращаемся к мужикам, собираем выживших и везем всех к реке, но ты, в любом случае, держись в хвосте, даже если мы свернем, езжай за нами. Больше там никого, садись за руль, разговор есть. — Махнул я Медведеву, зовя в машину. — Расскажу тебя по поводу помощи от властей. Как и когда нам тут ждать спасителей на белых конях.

— Никого, ведь, не будет, да? — Тихо спросил он меня, закрыв за собой дверь и прикрыв окно, чтобы Сашка не услышал наш разговор. — В городе не берут трубку, по улице ходят мертвецы… Если ты сейчас скажешь, что это не начало конца, то я сильно удивлюсь.