Сияние каменного сердца 2. Чёрный архангел

– Какого хрена ты творишь? За этим она тебе нужна? Чтоб мучить её? Освободи её, пожалуйста! – не сдержавшись, сквозь слёзы выкрикнул я.

– Это всё не по-настоящему. Пока что! Но я могу сдержать слово! Смотри – я дам тебе несколько заданий, и если ты их послушно выполнишь, то я не допущу таких мучений твоей девушки. Но если ты откажешься, то я отправлю её в Ад, где Анечке будет в сотни раз хуже, чем ты видел! Я не шучу! Я даю слово, что так и сделаю! Жди указаний, будь послушным мальчиком, и я не трону твою любимую! – с ухмылкой закончил Гефест свою речь.

– Ты блефуешь! Ты не имеешь на это права! Я не мог решать её судьбу, так с чего ты взял, что тебе дозволено её мучить? Я не собираюсь на тебя работать!

– У меня прав куда больше, чем у тебя, мальчонка. Не веришь? – Предводитель Фениксов сделал лёгкий жест рукой, а рядом с ним тут же появилась… Анюта? Я попытался сдвинуться с места и броситься к ней, но магия Гефеста была куда сильнее моего гнева, поэтому я лишь с отчаянием наблюдал за её равнодушным взглядом.

– Ты не сделаешь ей плохо!

– Ты уверен? – Гефест надменно щелкнул пальцами, что сразу отразилось на Анюте. Она в мгновение скорчилась от боли и рухнула на колени, когда на её лице отразилась гримаса нестерпимых страданий. Ублюдок, сука!

– Нет! НЕТ! Остановись! – отчаянно прокричал я, надеясь, что он прекратит мучения моей девушки. Но на лице этого урода проступила ехидная ухмылка.

– Твое решение, Андрей? – Гефест сжал руку в кулак и прокрутил её на пол оборота, а Анюте сразу стало еще хуже.

– Я согласен! СОГЛАСЕН! – изо всех сил прокричал я, лишь бы Гефест осознал серьёзность моих намерений и прекратил свои пытки. Анюта от боли уже завалилась на бок и свернулась калачиком, а ногтями начала в отчаянии скрести по полу, когда у меня душа рвалась на части от этого скрежета.

– Вот так и нужно было сразу. А мне всё начинает даже нравиться, правда, Анна? – Гефест сделал жест рукой, а мою любимую тут же охватило пламя. Под волей боли она перекатилась на спину и, прогнувшись в пояснице, истошно закричала, когда её мокрые от слёз глаза закатились в исступлении диких мук. А я мог лишь смотреть и мысленно проклинать этого урода. И представлять, как я медленно отрываю ему каждое крыло! Лишь бы ублюдок дольше страдал! Лишь бы ответил за всю боль, что он принёс моей девочке…

– Я же согласился на твои условия! Прекрати! ХВАТИТ! Это всё трюк, да? – я внезапно переосмыслил всю ситуацию, —ТРЮК? Это всё нереально! Ты просто играешь на моих чувствах, чтобы я согласился! Тебе никто бы не позволил так с ней обращаться! – орал я, срывая голос, и надеялся, что всё это лишь иллюзия. Какого чёрта ему дозволено так с ней обращаться!?

– Это профилактические меры, чтобы ты понимал, что я не шутки пришел шутить, – Гефест погасил пламя на моей любимой и подошел к Анне, которая обессиленно лежала на полу и теперь переводила тяжёлое дыхание. Но этот ублюдок схватил её за волосы и, подтащив ко мне, небрежно кинул её к мои ногам, словно дворового котёнка, что Анюта даже ударилась головой о пол и зажмурилась от новой боли. Ублюдок… убью, – говоришь, что это всё иллюзия? А ты прикоснись к ней! Давай! Я разрешаю!

В этот момент я действительно засомневался в своих словах. Анюта лежала в полуметре от меня, а я больше не чувствовал сдерживающей магии Гефеста, поэтому тут же бросился к любимой. Уложив голову Ани себе на колени, я убрал с её лица налипшие волосы и невольно почувствовал теплоту её щёк… Мои опасения подтвердились – всё было реальностью. Убедился я в этом ещё из-за взгляда Анюты, которая смотрела на меня сквозь сковывающую слабость. Я мог поклясться, что в это мгновенье пробудилась моя обычная Анечка. Этот взгляд просто не подделать! Да я чувствовал, что она рядом! Её глаза были привычного зелёного цвета, только просматривалось в них небывалое отчаяние, с которым она смотрела на меня и, будто прощалась. Не выдерживая этого взгляда, я лишь прижал её голову к своей груди, а сам приблизился к её уху.

– Я спасу тебя, родная! Спасу! Ты только держись, – тихо прошептал я, пусть и сам не до конца верил в эти слова. Лишь после этого обещания я чуть отстранил Анюту от себя и прильнул её пухлым губам, в которые трепетно поцеловал. И я боялся, что этот поцелуй может стать последним…

– Довольно ваших соплей. Анна, вставай, – Гефест чуть наклонился и, схватив Анюту за руку, оттащил её от меня, что она чуть не упала.

– Не мучай больше её, – тихо взмолился я сквозь слёзы.

– Надеюсь, ты усвоил урок. Думаю, достаточно, – новоиспеченный Ангел-Серафим погладил Анну по голове, будто пытался искупить свою вину за доставленные страдания, но равнодушный взгляд девушки говорил сам за себя.

– Как ты можешь называться после этого Ангелом, Гефест? – остервенело спросил я, но этот вопрос вызвал лишь усмешку в глазах Предводителя Фениксов.

– Тебе ли судить? Или ты забыл про то, что сотворил в церкви? Анна, можешь уходить. Тебе здесь больше делать нечего, – приказал он моей измученной девушке и, сделав взмах рукой, переместил Анюту из бункера и посмотрел на меня, – жди задания, щенок.

«Скотина! Тварь! Чудовище!» – эти мысли в моей голове сразу заходили по кругу, стоило Гефесту только покинуть бункер. А я вновь крушил бункер от бессилия и гнева. Даже теперь из-за меня может пострадать Анюта! Да что там, она уже настрадалась. Пусть она и не совсем человек, но надежда вернуть её вернулась. Пусть я пока и не знал, как это сделать, не подвергнув её опасности. Ещё и Гефест со своими заданиями, от которых чёрт знает чего можно ожидать! А я и подумать не мог, что он может оказаться таким чудовищем. Да кого там, он же жизнь мне спасал! Хотя… я не лучше, чем он. В этом он прав…

Когда до меня всё дошло, что крушение бункера никак не поможет, я подошёл к панели управления и запустил регенерацию помещения, которая должна была занять сутки. Нужно было всё-таки убрать все следы борьбы. Это же, как-никак, мой дом, в котором мне следует ждать заданий от Гефеста. А чтобы ожидание не тянулось столь мучительно, я решил посвятить немного времени Оилу и постараться отвлечься. К счастью, у меня была возможность одурманить свой мозг, позволив алкоголю оказывать своё воздействие. В нынешней обстановке, это был, безусловно, плюс. Я достал ящик коньяка, припасённый ещё задолго до всех роковых событий, и просто начал пить, без умолку разговаривая с Оилом. Любуясь своим чёрным Ford Shelby GT500, я даже несколько раз улыбнулся, а пол мастерской около дивана стремительно наполнялся пустыми бутылками из-под коньяка. На моменте сильного опьянения, я всё же сумел понять, что мне хватит. Точнее, я просто тормознул процесс опьянения, а вот пить не закончил, прекрасно понимая, что впредь алкоголь не произведёт на меня никакого эффекта.

– Оил, во-о-от скажи мн-не, – я с трудом выговаривал слова, завалившись на подлокотник дивана, – к-как? Ка-а-ак мне ве…верн-нуть мою Анютку?

– Я не могу ответить на этот вопрос в силу своей неразвитости в сверхъестественных сферах, – заявил Оил.

– Да ты хот-тя бы пред…предположи-и-и-и! – невольно повысил я голос.

– Исходя из разговора с существом, именуемым Гефестом, тебе нужно выполнить ряд заданий, которые он тебе предоставит. Но это поможет только не допустить мучения Анны, а не вернуть её. Но тебе должно стать легче, если ты будешь знать, что она не будет мучиться. В таком случае тебе будет проще собраться с мыслями, чтобы построить чёткий и надёжный план по её освобождению, – разложил по полочкам Оил своё предположение. Вот так удивил!

– А ты прав, братец! – я оживлённо стукнул кулаками по дивану, от чего недопитая бутылка коньяка опрокинулась и пролилась на обшивку дивана. Ну и хрен с ней! У меня ещё было. Поэтому, я продолжил жадно поглощать коньяк…

***

Прошло десять минут или пара часов прежде, чем на меня вновь нахлынули воспоминания об Анюте. Я шаткой походкой подошел к Оилу и облокотился на его капот, устремив свой взор на лобовое стекло машины, а голове проскакивали бесконечные воспоминания с весёлой, жизнерадостной девчушкой, которая всегда пленила меня своим влюбленным взглядом. А сколько в ней было страсти! Человеческая девчонка, а в постели готова была уделать киборга так, что я потом чувствовал себя выжатым лимоном, а она лежала рядом и поглаживала меня по груди или волосам. Нагая, взъерошенная и довольная. Всё это вспоминалось через двойное сито чувств, через которое просачивались невольные улыбки, боль, нежность, ярость и любовь. Нет, воспоминания не глушили боль. Наоборот – обостряли её, потому что я вскоре не выдержал и разрыдался, как ребенок. А вскоре досталось и Оилу, потому что эмоции не находили должного выхода через слёзы, и я со всей силы вмазал кулаком по капоту машины, оставив там приличную вмятину.