Сияние Каракума (сборник)

— Это мой старый знакомый, — пояснила Отджа. — Мой односельчанин, можно сказать, даже родственник.

— Ну что ж, вижу, у вас уже всё улажено, — сказал директор, протягивая мне руку. — Если нужна будет помощь, заходите.

Был уже поздний вечер, когда мы вышли от директора совхоза. Посёлок показался мне особенно красивым. Улицы были ярко освещены, у летнего клуба толпилась молодёжь, слышались шутки, смех.

— Скоро фильм начнётся, — сказала Отджа.

Лёгкий ветерок, набегая с полей, приятно холодил лицо. Он навевал воспоминания, возвращая меня к детству. И то, что я шёл сейчас слепо за Отджой, не различая дороги, тоже было картинкой из детства,

У клуба грянул дружный хохот.

— Хорошо у вас здесь, не скучно, — сказал я.

— Почему должно быть скучно? — отозвалась Отджа. — Мне, наоборот, в другом месте скучно становится.

— Почему тебя сейчас зовут по-другому? Разве твоё имя не Отджа? — спросил я девушку.

— А как же иначе? Отджа.

— Но зовут-то тебя Оразджемал.

— Это верно. Но дома я по-прежнему Отджа. Ты что, не знал этого?

— Как-то не обращал внимания. Где гостиница?

— Зачем тебе? — удивилась Отджа.

— Думаю, мне лучше там остановиться.

— Вот человек! Когда есть дом, зачем тебе гостиница?

— Но…

— Никаких «но». Ну-ка, пошли! Ты ведь не чужой человек. Если отец и мать узнают, что ты приезжал и не пришёл к нам, это для них, знаешь, какой будет обидой?

Я не нашёлся, что возразить, и подчинился.

Встретили меня как родного. Окружили. Вопросы сыпались один за другим, я еле успевал отвечать. Семья у них была немалая: кроме Отджи, ещё семь человек детишек, и все — девочки. Они очень были похожи на свою старшую, но она всё же чем-то выделялась. И опять непонятное очарование Отджи опутывало меня. Я следил за каждым её движением. И опять мне был приятен каждый звук, каждая интонация её голоса. Давнее прошлое возвращалось ко мне, вкрадчиво, неназойливо заявляло о своём возвращении. Радостью и грустью щемило сердце, не понять, что там в нём творилось…

Время было летнее, спать легли во дворе. Я долго ворочался, не мог уснуть. Вспомнилась Гуль. Бедняжка, ждёт меня не дождётся. Успею ли уложиться в её срок? Издали представлялось всё просто: приехал, поговорил, написал. На деле совсем не так. Что я знаю об Отдже, кроме её детства? Ничего. Уборка начнётся дня через два. Вот тут придётся мне смотреть во все глаза, чтобы не упустить важного. Хорошо, что она пригласила меня жить у них. Это даст возможность наблюдать её в кругу семьи. Как она обрадовалась, увидев меня. Даже просияла вся. Нет, я должен написать о ней хороший очерк, чего бы мне это ни стоило.

Вокруг мирно похрапывали. Я лежал с открытыми глазами, а в голове одна за другой выстраивались фразы будущего очерка.

Лупа поднялась высоко, и свет её был резок, путал мысли, не давая уснуть. Я уж было подумывал, не подняться ли, как вдруг заметил тень, скользнувшую к изгороди. В быстро удаляющейся фигуре я узнал Отджу. Куда она идёт ночью?

Не задумываясь, что делаю, я последовал за ней.

Отджа шла быстро. Я старался не упускать её из виду.

Мы оставили посёлок и подошли к небольшой группе таловых деревьев.

Я остановился, дальше идти было опасно, девушка могла меня заметить. Но она и не думала оглядываться. Зайдя в густую тень, она вдруг раскинула руки и исчезла.

«Видно там её ждал парень, — подумал я с грустью. — Ну что ж, всё правильно. Отджа красивая девушка, почему бы ей не иметь возлюбленного?»

Я собрался было уходить, как вдруг услышал девичий смех. Смеялись несколько девушек. Заинтригованный, я сделал несколько шагов.

Передо мной открылась широкая, блестевшая, как зеркало, река, а в ней плескались девушки. Они то собирались вместе, то расходились в разные стороны. «Как русалки», — мелькнула мысль.

Вдруг они призывно замахали руками. С крутого берега к реке спускалась ещё одна русалка. Я залюбовался её красивым, стройным, яркой белизны телом. И только тут наконец происходящее дошло до моего сознания. Вот что значит на несколько лет оторваться от своей земли. Как я мог забыть обычай сельских девушек приходить под утро к реке и купаться?..

Уже почти рассвело, когда я добрался до постели. Мне показалось, что закрыл глаза всего, минуту назад. Но проспал я довольно долго. Отджа успела побывать в машинном парке совхоза. Вся семья сидела на большом топчане в ожидании завтрака. Я быстро поднялся, умылся и присоединился к ним.

Сколько раз вот так мы пили чай в доме Гуль. Давно прошла моя стеснительность, я свободно разговаривал с её отцом, с нею, чувствуя себя на равных. Гуль всегда к моему приходу тщательно одевалась, я тоже старался не ударить лицом в грязь.

Сейчас на мне была крахмальная рубашка, брюки из дакрона, на ногах лакированные туфли. Но странно, именно в этой одежде, я чувствовал себя здесь неловко. Отджа и её односельчане, как я успел заметить, одевались просто. Конечно, я понимал, что в дакроновых брюках не выйдешь в поле и не сядешь за трактор, но всё же…

Вечером у клуба девушки и парни выглядели конечно иначе. И должен отметить, что выходное платье они носили так же привычно, как и городские жители. Однако повседневная одежда была нм привычнее, потому что сельскому жителю трудно определить, когда начинается и когда кончается его рабочий день.

Как мне хотелось сейчас, сбросив весь этот нейлон и дакрон, одеть удобный для работы костюм, почувствовать близость сидящих рядом людей, проникнуться их заботами.

Как свободно говорит Отджа о делах совхоза, как уверена она в том, что выполнит обещанное! Мне стало завидно, что я не могу проникнуться такой же уверенностью, почувствовать в себе окрыляющую силу. Нет, я обязательно должен написать очерк! Хороший очерк!

Я усмехнулся, вспомнив, как представлял в детстве Отджу красивой куклой, выставленной в магазине. Но только сейчас увидел её подлинную, живую красоту, её особенную теплоту и сердечность.

Гуль была, пожалуй, красивее Отджи. Её броская внешность опутывала, не давала раздумывать и сомневаться. Отджа, наоборот, побуждала к размышлению, если можно так выразиться, её красота была щедрой.

— Ты ведь не обо мне одной пишешь очерк? — спросила Отджа.

— Получил задание написать только о тебе, — ответил я.

— И зря. Девушки наши — Джерен, Тавус, — знаешь, как они работают? Боюсь, скоро на пятки мне наступят. А Ата-ага? В прошлом году он собрал 450 тонн!

— Но среди девушек ты — первая, — попробовал возразить я.

— Пока, — ответила Отджа. — Я познакомлю тебя с Джерен. Ей всего восемнадцать лет, но как она работает! Ещё год-два, и она будет собирать больше меня.

— Даже больше, чем Ата-ага? — пошутил я.

— То, что сделал один человек, по силам и другому. Кто знает, может, перегонит и нашего передового сборщика.