Сияние луны

Когда мир, который был нам известен с рождения, исчезает во вспышке, мир потерян для нас, но мы еще не увидели Брамана. И нужно немного времени, глаза должны привыкнуть к тому, чтобы видеть свет. Наша давняя привычка видеть тьму создает препятствие к тому, чтобы видеть свет. Глаза слепнут. По этой причине полезны духовные практики, потому что они постепенно приобщают вас к свету, чтобы ваши глаза не ослепли.

Если истина сразу предстанет перед вами, вы ослепнете, потому что глаза не могут видеть истину как есть, сначала им нужно развить способность видеть эту истину. Произойдет такая необыкновенная вспышка света, что ваши крошечные глаза не смогут вынести ее, они потеряют свою способность видеть и ослепнут. Это подобно тому, чтобы приблизиться к Солнцу с открытыми глазами.

Ученик теперь способен увидеть: то, во что он верил раньше, теперь исчезло, но еще не увидел того, что должно занять место старого.

Это так удивительно! Как такая большая ошибка могла случиться? Как такая большая иллюзия могла быть возможной? Неужели вся жизнь - это не что иное, как просто сон? Мы будем чувствовать то же самое, если то же самое случится когда-то с нами: для нас не будет ничего более удивительного. Но это случается, это случалось многократно, случалось со многими. В этом веке такие прозрения случаются все реже и реже. И есть много причин для этого. Одна из причин - это отсутствие чувства удивления. Наша способность удивляться уменьшилась. Это также стало причиной такого состояния.

Наука открыла нам много тайн. И с каждой раскрытой тайной тайн стало не просто меньше, но также уменьшилась наша способность удивляться.

Дети полны чувства удивления. Все выглядит для них таким удивительным. Мы браним их, и говорим им не шуметь, и говорим им, что во всем, о чем они спрашивают, нет ничего удивительного. Мы все им объясняем. Но понимаете ли вы, что когда вы поступаете так, вы отнимаете у них их мир удивительного, в котором даже самое маленькое событие рождает столько тайн... Пролетает маленькая бабочка - она приносит детям столько счастья, сколько не может им дать позже даже целый мир науки. Цветет небольшой цветок, в небе появляется падающая звезда, и они наполняют ребенка таким трепетом, который не может им дать позже все богатство этого мира, трепет ребенка не обращается к нему.

Ребенок все воспринимает с удивлением. Почему? Потому что он все еще невежественен, он ничего не знает. Наука теперь раскрыла и сделала известным так много в этом мире, и у вас есть чувство, что вы это уже и так знаете, и это уменьшило вашу способность удивляться. Вам нужно войти очень глубоко в науку, и нет другого способа.

Во время смерти Эйнштейн сказал: “Я умираю мистиком. Я думал, что смогу открыть все тайны вселенной. И я открыл многие тайны, но когда я открывал каждую тайну, передо мной вставали еще большие тайны!” Это подобно тому, как фокусник достает одну коробку из другой, и он продолжает доставать одну коробку из другой, - точно так же тайна следует за тайной, но для того чтобы познать их, человек должен выйти из всех коробок.

Когда даже такой гений, как Эйнштейн, начал резать одну коробку за другой, он столкнулся с тем, что тайн не стало меньше. Но когда мы накапливаем жалкое знание, мы теряем способность удивляться. Мы начинаем все объяснять, мы думаем, что у нас есть все ответы.

Но когда все определяется и дается смысл, способность удивляться уменьшается. А когда способность удивляться уменьшается, исчезает возможность стать религиозными. Религия - это тайна, высшая тайна, высшее удивление. Самое большое чудо, которое только может случиться в этом мире, заключается в том, чтобы стать религиозными. Почему? Потому что когда мы становимся религиозными людьми, мы начинаем говорить как тот ученик, который говорил: “Это так удивительно! Неужели того мира, который был тут еще несколько мгновений назад, который я знал еще несколько мгновений назад, уже нет? Куда же он делся? В чем он растворился?”

Но сразу после этого идет вторая сутра. Первая говорит о чувстве удивления, вторая говорит о блаженстве. Блаженство прячется прямо за удивлением. Тот, кто потерял свое чувство удивления, никогда не сможет обрести блаженство, потому что удивление - эго дверь к блаженству. Тот, чья дверь к удивлению закрыта, никогда не сможет войти во дворец блаженства. Вторая сутра мгновенно следует за первой.

В этом огромном океане Брамана, который полон нектара бесконечного блаженства, от чего мне нужно сейчас отречься и что нужно делать? Что сейчас чуждо мне и что необычно?

Если весь этот мир оказался ложным, мне в нем не от чего отрекаться. Все, от чего можно было отречься, уже исчезло. И теперь мне не в чем потворствовать себе, потому что все, в чем я мог себе потворствовать, также исчезло. Не к чему цепляться и не от чего отрекаться. Нечего отнять и нечего убрать; весь мир чувственных наслаждений и все отречение, как противоположность чувственных удовольствий, - все исчезло.

Эту сутру следует правильно понять. Не думайте, что вместе с исчезновением мира исчезает только мир наслаждений. Мир отречения также исчезает, потому что чувственные наслаждения и отречение - это две стороны одной монеты этого мира, которого больше нет.

Один человек накапливает деньги, он занимается чувственными наслаждениями, а другой человек отрекается от денег и становится отреченным, но для того, для кого мир исчез, богатство также исчезает. Что же такое богатство и что такое отречение? Именно поэтому мудрецы из Упанишад не были отреченными, по вашему определению, и они также не занимались чувственными наслаждениями. Мудрецы Упанишад были совершенно другими, они относились к третьей категории людей.

Когда сегодня мы говорим про кого-то, что он отрекся от чего-то, мы имеем в виду то, что он сделал что-то противоположное чувственному наслаждению. Мудрецы Упанишад, которые говорили эти сутры, не были теми людьми, которые все оставляли и убегали, обнаженные, от всего в лес. Они не бросались из крайности в крайность. Они не были ни отреченными, ни любителями плотских наслаждений. Они были совершенно обычными, простыми, они жили как дети. Для них весь мир отреченных и мир тех, кто любил плотские утехи, просто исчез. Они не ценили ни тот, ни другой.

Когда в этой стране стала такой популярной идеология отреченности под влиянием буддизма и джайнизма, отречение стало восприниматься как противоположность чувственного наслаждения, и постепенно мудрецы Упанишад начали выделяться своей особенностью, потому что это были совершенно другие люди. Мы не можем назвать их теми, кто занимался чувственными наслаждениями, потому что они никогда не стремились ничего накапливать, и мы не можем назвать их отреченными, потому что они не хотели также и отказываться от чего-либо. Если им кто-то что-то предлагал, они принимали это, а если кто-то что-то отнимал у них, они не собирались его преследовать. Я хочу рассказать вам одну историю, которая может вам кое-что объяснить.

У Кабира был сын по имени Камал. Кабир не принимал никаких подарков и денег, а Камал был подобен мудрецам Упанишад. Ученики Кабира попросили его изгнать Ка-мала из дворца. Они сказали: “Когда кто-то предлагает дары или деньги, нужно отвечать, что мы не нуждаемся в них, нужно просто предложить оставить весь этот мусор себе, но Камал сидит снаружи дворца и принимает все дары от всех тех людей, у которых ты отказался принимать. Он благословляет их, и потом забирает все эти дары. Этот мальчик приносит нам беспокойства!”

Я не знаю, говорил ли Кабир такие слова, я не верю в то, что Кабир мог это сделать, должно быть, такие слова были произнесены какими-то последователями Кабира, которые также знали Камала, - и слова были таковы: “Родился сын Камал, и он полностью скомпрометировал Кабира”. Эти слова означают, что Камал испортил престиж семьи.

Поэтому Кабир рассказал Камалу обо всем том, что люди говорили о нем, и спросил у него, что он об этом думает. Камал после этого сказал, что он покинет это место и остановится в отдельной хижине, что нет никаких проблем и все это легко решить.