Сияние

Шайн удивленно вскинул бровь и смутился.

– Не уверен, что ваш сын готов к еще одному альфе в своей жизни. К тому же вы меня совсем не знаете. Вдруг я просто маньяк?
– он улыбнулся и тут же вернулся к прерванному занятию. И стейки, посоленные и приправленные, завернутые в фольгу, оказались в духовом шкафу уже через десять минут, а на плите кипела вода для пасты.

Рут, ничуть не смущаясь, заварил чаю, весьма приличного, надо сказать, и, отрезав кусочек торта, с упоением приговорил его в уголке.

– Может и маньяк, - пожал он плечами, собираясь на выход. – Только отец мелких, знаете ли, далеко не был сокровищем и каменной стеной.

Сам же Даниил время от времени выходил из кухни. Было слышно, как он негромко разговаривает с мальчишками, писк Саши, тихое воркование, почти колыбельная. Возвращался он неизменно, удерживая на бедре Сашу, который сонно хлопал глазюками и все пытался что-нибудь стащить со стола.

– Вы совершенно не похожи на своего отца, - Шайн покосился на него, нарезая огурцы для салата.
– И, кажется, вы обещали мне отдыхать.
– Отложив нож, он забрал у него малыша и присел на табуретку, с улыбкой глядя на мальчика.
– Я не стал искать по другим шкафам и был бы рад, если бы вы показали мне, где можно взять тарелки. Скоро все будет готово. Привет, маленький. Нет-нет-нет, это не вкусно, - ловко перехватил маленькую ручку, тянущуюся к металлической солонке. Автоматически пригладил торчащие волосенки и забавно пикнул, когда Саша дотянулся до его носа.

Мелкому это действо понравилось, потому как следующие пару минут он увлеченно пытался потянуть альфу за нос и заливисто смеялся, когда звук повторялся.

Тарелки Дани достал сам. Как и вилки и стаканы для сока.

– Папа у меня харАктерный. Отец погиб, когда я был еще маленьким. Он был пожарным. Но я у папы был один, так что он сумел воспитать меня и дать образование поприличнее.

– Мой папа - врач-нейрохирург, отец - писатель, - устроив Сашу у себя но коленях поудобнее, Шайн быстро дорезал салат и сбрызнул его маслом и бальзамическим уксусом.
– Дед папу один воспитывал с самого начала.
– Прикрыв Сашу одной рукой, второй он дотянулся до плиты и вытащил противень со стейками.
– Готово. Остудить только надо. И мальчишкам руки помыть.
– Он встал и, подбросив заверещавшего мелкого, направился в ванную комнату, паровозиком прихватив остальных. Какое-то время оттуда доносились плеск, смех и строгий теплый голос Шайна, но на пороге кухни все четверо появились довольными, сияющими и чисто умытыми.

Даниил улыбнулся. Все-таки нарушив собственное обещание – поднялся с места, разложил по тарелкам готовые стейки и расставил их на столе. Налил в стаканы сока. Милые маленькие уютные домашние заботы. Можно ненадолго поверить, что он – не один и что его рыцарь сидит рядом. Через пару часов эйфория развеется, рыцарь уедет домой, в свой собственный замок. И все.

– Все за стол, - скомандовал он, подхватывая из рук Шайна Сашу. Шон и Сед заняли свои стульчики сами.

Шайн наблюдал за всем этим с улыбкой. И сел сам только, когда все остальные устроились на своих местах. Разложил по тарелкам пасту и салат и откинулся назад, на стену позади себя:

– Приятного аппетита. А тот, кто съест все, что у него на тарелке - получит сладкое и вкусное. Папы это тоже касается.
– Подавшись вперед, он помог с рыбой Шону, почти в полете поймал стакан, нечаянно задетый Седом, и наконец сам принялся за еду. Но, заметив, что Дани ничего не ест, предпочитая накормить младшего, предложил: - Давайте я. А вы поедите пока.

Тот смущенно улыбнулся и покачал головой. Саша, наконец, домусолил скормленный ему кусочек рыбы и выкрутился из рук отца.

– Он такой едок, - вздохнул Даниил, отпуская сына в пешую прогулку по кухне. – Теперь наконец моя очередь, - и он принялся поглощать все, что не удалось скормить сыну. – Вы прекрасно готовите. Очень вкусно.

– Пожалуй, это все, что я умею готовить. Из нас двоих истинный кулинар - мой брат. В детстве он зарабатывал продажей самолично испеченного печенья, - Шайн подложил ему еще кусочек и, прошуршав в пакете, выудил оттуда маленький мешочек с песочным печеньем. Перехватил горящий взгляд Шона, выразительно указал глазами на рыбу в его тарелке и отдал печенье Саше, который тут же принялся его с упоением грызть.

– Завтра утром я могу забрать вас на работу, мне всё равно почти по пути.

– Мне неловко, мистер Вествуд. К тому же с утра я развожу детей, так что выхожу на пару часов раньше.

Шон почти мгновенно доел свою рыбу и, еще не прожевав последний кусочек, сполз со стульчика. Засопел, глядя на гостя требовательно, но руки не протянул. Вместо этого взял врученную отцом салфетку и принялся вытирать пальцы и мордашку.

– Школа и садик вроде бы и по дороге, но все равно переодевание Седа и Саши занимает время. Да и с Шоном по дороге домашнее задание повторить надо.

– Он у вас такой молчун, - Шайн отдал малышу заслуженную шоколадку и пакетик с конфетами и улыбнулся в ответ на радость, промелькнувшую в его глазах.
– Истинный альфа: меньше слов, больше дела. И… я могу помочь. Всё равно встаю и выезжаю рано, за что мои сотрудники меня тихо ненавидят. Так что могу позволить себе приехать чуть позже. И вам не придется вставать так рано.

Дани вскинул на него взгляд. Изумленный. Настороженный. И отчего-то полный горечи и тоски.

– Зачем вам это, Шайн? – Шон сцапал предложенное угощение и смылся следом за Сашей. – Сегодня вы сотворили для меня… для нас с малышами чудо. Маленькое чудо. Вы хотите и дальше творить их для нас. Но я… - он помялся, стиснул пальцы так, что аж суставы побелели. – Я боюсь привыкать к чудесам. Брент тоже начинался с маленьких чудес и закончился уходом.

– Я уже говорил, что мне надоела тишина?
– Шайн смотрел на него со спокойной улыбкой.
– Я ничего не прошу и не потребую взамен. Я не пытаюсь влезть вам в душу, мне просто нравится то, что я делаю. И нравится смотреть, как кому-то становится легче или проще. Я не рыцарь, у меня полно недостатков и комплексов, но я из тех, кому нравится быть Санта-Клаусом. Можете называть это инстинктом или потребностью. Я действительно рано встаю. И действительно живу один. Помочь вам вместо того, чтобы торчать в кабинете или бесцельно слоняться по квартире мне будет только в радость.

Глаза в глаза. Дани чувствовал, что просто не может не смотреть в его глаза. Красивые. Глубокие. Темно-синие озера.

Сед, расправившийся со своим ужином, пыхтя, сполз со стульчика и поплелся к гостю, уткнувшись в его бедро мордашкой.

– О господи!.. Он перепачкал вас, - спохватился Даниил, подхватываясь с места. Сожаление, вина, но ни капли раздражения. Злиться на своих детей он попросту не умел. – Простите!..

Шайн расхохотался, подхватывая мальчика на руки:

– Все съел? Тогда тебе тоже можно конфетки, - он раскрыл перед ним большой пакет.
– Выбирай.
– Поднял взгляд на Дани: - Все в порядке.

В пакет Седрик за малым не нырнул, но был вовремя извлечен оттуда отцом.

– Если бы я мог сотворить чудо для вас, я бы сделал это, - выдохнул Даниил.

Вот что он делает? Ведь это недолго. Попасть в плен взгляда. Такого теплого. Позволить себе радоваться вместе с сыновьями. А потом мучиться то ли ревностью, то ли горечью.

– Вы позволили мне почувствовать себя нужным, - Шайн отдал малышу заслуженные конфеты, выслушал его “шпашибо” и, дотянувшись до чайника, щелкнул кнопкой.
– И нас еще ждет торт.

– А вы позволяете мне чувствовать себя снова живым, - негромко ответил Даниил.

Живым. Красивым. И тешить себя иллюзией, что и желанным тоже. Но об этом он промолчал. Аккуратно вытер перепачканного сынишку и отправил в комнату, принимаясь нарезать торт. Непривычное чувство заботы. Ощущение, от которого за годы он отвык.

На это Шайн ничего не ответил. Сделал чай на две кружки, сгрузил посуду в раковину. Неуютная тишина начала давить, но разбилась от звонкого детского смеха. И Шайн улыбнулся, расслабился.