Сияющая Цитадель

– Ладно, Спархок, – сказала она наконец. – Мы с Беллиомом принесли друг другу извинения. Теперь можешь рассказать ему о своих трудностях.

– Ты слишком добра, – пробормотал он.

– Не вредничай.

– Я не стал бы отягчать тебя обыденными нашими заботами, Голубая Роза, – сказал Спархок, – однако мнится мне, что скорое наступление оного зимнего льда подхлестнуто рукою Киргона и отразить сей удар превыше наших сил.

В голосе Вэниона, которым ответил ему Беллиом, прозвучали суровые нотки.

– Сдается мне, Анакха, что надлежит Киргону преподать урок вежливости – а также и смирения. Истинно он волей своею ускорил замерзание льда, и за деяние сие я достойно ему отплачу. В море есть подводные реки, и повернул он одну из оных к берегу сему, дабы заморозить его во исполнение своего замысла. Я же поверну иную реку и принесу в сии северные места знойное дыхание тропиков, дабы растопило оно его лед.

Афраэль захлопала в ладоши, радостно рассмеявшись.

– Что в этом смешного? – спросил у нее Спархок.

– Киргону несколько дней будет слегка нездоровиться, – ответила она и весело добавила:

– Ты мудр превыше всякой меры, о Камень-Цветок!

– Приятны мне слова твои, Афраэль, однако сдается мне, что в похвале твоей таится некоторая толика лести.

– Ну, – сказала она, – быть может, однако же преувеличенная похвала тем, кого мы любим, не суть такой уж тяжкий грех, не так ли?

– Зорко береги душу свою, Анакха, – предостерег Беллиом. – Богиня-Дитя похитит ее у тебя, когда ты менее всего будешь того ожидать.

– Она сделала это много лет назад, Голубая Роза, – ответил Спархок.

* * *

– Я и сам с этим справлюсь, Спархок, – прошептал Халэд. – Мне не нужны сопровождающие.

Они лежали за бревном на вершине холма, с которого минувшим днем наблюдали за работой эдомских крестьян. Сейчас те трудились при дымном свете костров, в которые подбрасывали свежесрубленные ветки. Было полнолуние, и дым костров, казалось, почти сиял в бледном свете луны.

– Я просто хотел полюбоваться выстрелом, Халэд, – с невинным видом ответил Спархок. – Мне нравится смотреть, как действуют профессионалы. Кроме того, я должен дать сигнал Улафу, как только ты погрузишь Инсетеса в вечный сон. – Он поежился. – Мы не слишком рано пришли? Небо начнет светлеть не раньше, чем через час. К тому времени мы обрастем сосульками.

– Хочешь сделать это сам?

– Нет. У меня бы и духу не хватило стрелять с такого расстояния.

– Тогда почему бы тебе не заткнуться и не предоставить все мне?

– Для своих молодых лет, Халэд, ты чересчур ворчлив. Такая привычка обычно приходит с возрастом.

– Меня преждевременно состарило общение с рыцарями.

– Как действует этот твой новый прицел?

– Ты знаешь, что такое траектория?

– Приблизительно.

Халэд устало покачал головой.

– Тогда и не спрашивай, Спархок. Мои расчеты точны. Прими это на веру, и все.

– Ты и вправду рассчитал все это на бумаге?

– Она дешевле, чем бушель новых арбалетных болтов.

– Сдается мне, что ты больше занимаешься расчетами и пригонкой своих прицелов, чем стреляешь.

– Верно, – согласился Халэд, – но, если сделать все как надо, стрелять приходится лишь единожды.

– Зачем мы тогда пришли так рано?

– Чтобы дать моим глазам привыкнуть к свету. Когда мне нужно будет стрелять, освещение будет непривычное – лунный свет, костры, да еще и первые отблески зари. Такой свет изменчив, и я должен следить за тем, как он меняется, чтобы глаза не потеряли своей остроты. Кроме того, мне нужно отыскать Инсетеса и не упускать его из виду. Какой будет прок, если я убью его двоюродного брата?

– Я вижу, ты обо всем подумал.

– Кто-то же должен это делать.

Они ждали. В бледном свете луны песок берега, еще недавно бывшего морским дном, казался ослепительно белым, как снег, и ночной воздух дышал жгучим холодом.

– Опусти голову, Спархок, или задержи дыхание.

– Что?

– У тебя изо рта идет пар. Если кто-нибудь посмотрит сюда, он поймет, что здесь кто-то есть.

– Халэд, до них двести пятьдесят шагов.

– Зачем рисковать без нужды? – Халэд напряженно всматривался в похожие на муравьев фигурки рабочих, обтесывавших бревна.

– А что, императрица Элисун все еще преследует Берита? – спросил он немного погодя.

– Похоже, она оставила его в покое. Впрочем, думается мне, несколько раз она его поймала.

– Это хорошо. Берит, когда он был помоложе, был чертовски неуклюж. Ты знаешь, что он влюблен в твою жену?

– Да. Мы с ним как-то говорили об этом.

– И тебя это не беспокоит?

– Нисколько. Это просто безрассудная влюбленность, свойственная всем юнцам. Он не собирается ничего предпринимать по этому поводу.

– Мне нравится Берит. Из него выйдет хороший рыцарь – когда я вытрясу из него остатки дворянского воспитания. От титулов люди глупеют. – Он помолчал и заметил:

– На востоке небо светлеет.

Спархок взглянул на покрытую льдом гладь Тамульского моря.

– И правда, – согласился он.

Халэд развязал кожаный мешок, который прихватил с собой, и вынул кусок колбасы.

– Перекусим, мой лорд? – предложил он, вынимая кинжал.

– Почему бы и нет?

Слабые отблески света на востоке растворились во тьме – то, что называлось «ложная заря». Спархок так и не сумел получить удовлетворительного объяснения этому явлению, которое наблюдал много раз в годы изгнания в Рендоре.

– Нам придется ждать еще час, – сказал он своему оруженосцу.

Халэд что-то проворчал, привалился спиной к бревну и закрыл глаза.

– Я думал, ты должен наблюдать, – заметил Спархок. – Как ты сможешь наблюдать, если собираешься вздремнуть?