Сияющая пустота. Интерпретация "Тибетской книги мертвых"

Наконец, на третьем этапе приходит понимание того, что достижение пустоты есть не что иное, как обретение природы будды. Отсутствие ограниченного, индивидуального «я» — это не небытие, а пребывание в пробужденном состоянии. Это — изначально чистое великое «я». В каждом из нас заключена потенциальная способность к просветлению: она и есть наша истинная, подлинная, исконная природа. Учение об этом изложено в сутрах, посвящённых концепции татхатагарбхи. [75] Следует заметить, что толкования этих сутр противоречивы и что вышеописанный оптимистический подход, типичный для традиции ньингма, разделяют не все школы тибетского буддизма.

75

См .Шенпен Хукэм, «Внутренний будда »(Shenpen Hookham, The Buddha Within .Albany, SUNY, 1991) .

И второй, и третий обороты колеса дхармы соответствуют учению махаяны. Ваджраяна же разработала в рамках этой философской системы практическую методологию и символику, которые описаны в тантрах. Мы изначально находимся в пробужденном состоянии и не может его утратить; и лишь невежество мешает нам признать и понять это. Но откуда взялось невежество? Оно возникло из самого этого изначального состояния. И «эго», и всё сансарическое мироздание образовались и развились из него, подобно иллюзии или сновидению, не обладающему собственным бытием. Поэтому всё, чем мы являемся, все компоненты нашего мирского существования можно рассматривать как потенциальные слагаемые просветления. В ваджраяне просветление мыслится пятичастным: существует пять форм трансцендентного, первозданного знания, воплощённых в пяти родах будд (см. главу 7). А в тантрах более высокого уровня речь уже идёт даже не о потенциале и не о возможной трансформации, а о полном тождестве. В «Гухьясамаджа-тантре», к примеру, просто утверждается, что пять скандх — это и есть пять будд.

В трактате «Освобождение посредством слушания» будды пяти родов являются умершему во время бардо дхарматы, название которого буквально означает «дхармовость», то есть «сущность всех дхарм». Из сердец их исходят сверкающие лучи света, тождественные сиянию пяти чистых скандх. Соответствия между буддами и скандхами будут подробно проанализированы в следующей главе, где говорится о роли и значении пяти родов будд, поэтому здесь, в описании скандх, мы ограничимся лишь самыми общими замечаниями на эту тему. Кроме того, каждая скандха соотносится с одним из пяти великих элементов. Это означает, что пять дэви (сущности элементов) связаны с пятью буддами (сущностями скандх), однако соответствия между ними оказываются довольно неожиданными. Данный предмет мы также рассмотрим позднее (см. главы 9 и 12), когда читатель лучше подготовится к пониманию этих сложных взаимосвязей.

ФОРМА

Первая скандха — форма. Форма в обычном понимании — это внешний вид, облик и цвет какого-либо объекта, или, иначе говоря, всё то, что доступно зрению. Но здесь это слово используется в расширительном смысле и обозначает всё, что может быть воспринято посредством любого из пяти телесных чувств. К области формы относятся и наше физическое тело, и окружающая нас среда. Форма подразделяется на одиннадцать дхарм. Первые десять из них связаны с функциями пяти чувств: с пятью чувствами как таковыми, то есть зрением, слухом, обонянием, вкусом и осязанием, и с пятью областями их применения, то есть тем, что можно увидеть, услышать, понюхать, воспринять на вкус и пощупать (или физически ощутить внутри собственного тела). Эти десять дхарм образуются различными сочетаниями элементов земли, воды, огня и воздуха, заключённых в элементе пространства. Как мы видели в предыдущей главе, наши чувства и соответствующие им объекты внешнего мира порождаются одними и теми же качествами элементов. Благодаря этому общему происхождению они и могут взаимодействовать между собой. Наше восприятие мира обусловлено тем, как мы устроены: мы соответствуем именно этому миру, а он, в свою очередь, соответствует нам.

Скандха формы относится именно к сфере взаимодействия между субъектом и объектом, а не к материи как таковой или материальному существованию. Форма — это самый первичный и непосредственный элемент взаимодействия: это всего лишь прямой контакт между чувствами и их объектами, без каких бы то ни было интерпретаций, реакций или ожиданий. Таким образом, назвать форму полноценным восприятием невозможно, однако она составляет необходимую основу для развития восприятия. Форма — это наше основополагающее чувство существования в этом мире. Благодаря ей мы, условно говоря, «воспринимаем» себя физическими телами, а внешние явления — объектами.

Одиннадцатая дхарма, входящая в эту скандху, — тонкая форма, именуемая «непроявленным». Она может представать нашему уму в сновидениях, видениях и визуализациях, а может оставаться незримым «отпечатком» от медитации, от каких-либо часто повторяющихся мыслей или устойчивых намерений. Специфическую разновидность непроявленного порождают обеты и торжественные обещания, также оставляющие свой след в сознании. Клятва видоизменяет личность, вызывая перемены в поведении, а иногда даже в физическом теле, поэтому можно утверждать, что и она обладает своего рода формой. Религиозные обеты в буддизме трактуются как вручаемые или получаемые священные предметы. Если человек не желает более соблюдать принесённый обет, он должен вернуть его получателю, а не просто пренебречь им и предать забвению. Особой силой обладают проклятия. Если изрекший проклятие пожелает приостановить его действие, он должен подобающим образом снять его с проклятого; иначе от проклятия останется ядовитый осадок, который по-прежнему будет причинять вред.

Форма соответствует элементу земли: она образует основу для действия остальных скандх. Подобно земле, форма кажется устойчивой и неизменной, но в действительности она непостоянна и непрочна. По словам Будды, при внимательном рассмотрении выясняется, что она сплошь дырявая, подобно эфемерной массе пузырей. Даже на сугубо физическом уровне нам хорошо известно, что внешность обманчива. Стол, который представляется на вид плотным и цельным, в действительности состоит из бесчисленных атомных частиц, разделённых огромными, по меркам микромира, расстояниями. И вся мнимо вещественная вселенная есть не что иное, как танец энергии в пустоте.

На психологическом уровне форма — это основа для развития «эго». Это выражение нашей убеждённости в том, что мы реально существуем. Из-за разрыва между чувствами и объектами чувственного восприятия мы ощущаем себя обособленными от мира. Мы считаем себя реальными и вещественными, потому что у нас есть тела; мы считаем мир реальным и вещественным, потому что об этом свидетельствуют наши телесные чувства. Всю свою жизнь мы строим на фундаменте этого убеждения, которое в конечном счёте есть не более чем иллюзия. Таким образом, форма и рождается из этого заблуждения, и становится первым шагом на пути к кристаллизации и эгоцентрическому замыканию открытого пространства. Форма и эго взаимно порождают и поддерживают друг друга.

Это существование, выстроенное на фундаменте «эго» и всецело замкнутое на «эго», и есть то, что мы называем сансарой. Однако с абсолютной точки зрения между сансарой и просветлением нет никакой разницы. Каждый из нас даже в этой жизни может войти в такое состояние, в котором форма станет опытом чистого присутствия, свободным от отождествления с телом и от всякой привязанности к нему. И тогда спонтанный танец энергии явится нам во всём своём первозданном великолепии.

Рассматривая скандхи с позиции ваджраяны, мы поймём, что они и в самом деле тождественны пяти буддам — проявлениям пяти качеств пробужденного состояния. Так, форма предстаёт пробужденному сознанию в виде будды Акшобхьи — Невозмутимого. Имя его рода — Ваджра, несокрушимый алмазный перун. В лице Акшобхьи ложное отождествление с обманчивой вещественностью формы преображается в истинное бытие, невозмутимое и несокрушимое благодаря своей сущностной пустотности и отсутствию «эго». Становится очевидно, что основа всего сущего не подвержена никаким разрушительным воздействиям. Разновидность просветления, воплощённую в будде Акшобхье, можно уподобить зеркалу. В зеркале все формы отражаются ясно и без искажений, поэтому они кажутся реальными. Но в действительности они нереальны, а само зеркало никак не подвержено действию появляющихся в нём образов. Именно так и следует понимать первую скандху — форму.

ОЩУЩЕНИЕ

Вторая скандха — ощущение, наша первая реакция на чувственные впечатления от формы. Ощущения могут быть как физическими, так и эмоциональными, но на этом уровне все они предстают очень простыми и непосредственными. Это всего лишь инстинктивные реакции — позитивные, негативные или нейтральные. Любой раздражитель либо доставляет нам удовольствие, либо причиняет боль, либо вызывает нейтральную реакцию. Этим физическим ощущениям сопутствуют эмоциональные: радость, печаль или равнодушие. Однако строгих и неизменных соответствий между физическими и эмоциональными ощущениями нет. Подчас можно испытывать радость, невзирая на физическую боль, а приятные физические ощущения далеко не всегда способны развеять печаль. Промежуточное состояние между удовольствием и болью может принимать форму растерянности (неуверенности в своих ощущениях), а может проявляться в виде безразличия, равнодушия и скуки.

Все эти ощущения не являются полноценными эмоциями: они настолько незначительны, что почти не отслеживаются сознанием. Но они сопровождают нас постоянно и составляют бессознательную основу наших мыслей и действий. Внимательно понаблюдав за собой, мы обнаружим, что постоянно находимся под влиянием неосознаваемых симпатий и антипатий по отношению к различным людям, идеям и ситуациям. Ощущение — это следующий за формой шаг к развитию двойственности, укрепляющий в нас чувство «эго», чувство своей обособленности от окружения. Как только возникает ощущение, разница между субъектом и объектом начинает казаться нам реальной и существенной. Даже на этом простейшем уровне ощущения играют в нашей жизни очень важную роль: они подкрепляют иллюзию нашего существования. Ведь если мы реагируем на внешний мир, то, значит, мы реальны, и, соответственно, внешний мир тоже реален. Мы инстинктивно тянемся к приятным ощущениям и избегаем неприятных. Так начинают формироваться привязанность и неприязнь. Затем оказывается, что для усиления чувства собственной значимости «эго» использует любое ощущение, даже боль. И это — самая глубокая и стойкая форма привязанности: не просто поиск удовольствий, а привязанность к самой своей индивидуальности.