Сияющая пустота. Интерпретация "Тибетской книги мертвых"

Несмотря на то, что со стороны человек кажется мёртвым, «внутреннее дыхание», или, как сказано в тексте, «внутренняя пульсация» сохраняется в нём до тех пор, пока прана не покинет тело окончательно. Некоторое время, определяющееся индивидуальными особенностями и обстоятельствами, человек остаётся либо в осознании сияния, либо в обморочном состоянии. У большинства людей этот этап продолжается считанные секунды, но опытные практики способны пребывать в состоянии сияния несколько дней или даже недель. Подлинная смерть наступает лишь тогда, когда красная и белая биндуснова разделяются, высвобождая заключённую между ними неразрушимую бинду. Отделившись друг от друга, они возвращаются к оконечностям авадхутии выходят наружу в виде капли красноватой жидкости из ноздрей и капли белесой жидкости из половых органов. Это признак окончательной смерти. Что касается неразрушимой бинду, в которой нераздельно слиты друг с другом тончайшие сознание и прана, то она покидает тело через один из девяти или десяти выходов. Если умирающий совершает перенос в одну из чистых земель, то неразрушимая биндуподнимается прямо вверх по авадхутии выходит через брахмарандхру— «отверстие Брахмы», расположенное в темени. Но во всех прочих случаях она переходит из авадхутив один из боковых нади, после чего покидает тело через нос, рот, глаза, уши, задний проход, половые органы, пупок или лоб (иногда различаются две точки выхода на лбу — между бровями и над линией волос). Выход, избранный неразрушимой бинду, указывает на то, в каком из миров предназначено переродиться умершему в соответствии с его кармой.

* * *

Вся это последовательность растворений, достигающая вершины в опыте сияния, тождественна процессу, который, не претерпевая смерти тела, проходят практики божественной йоги на стадии «достижения совершенства». [122] Йогин заставляет прану входить в авадхутии растворяться там какое-то время спустя, а красную и белую бинду— соединяться и перемещаться вверх и вниз по центральному нади.В результате медитирующий всё глубже и глубже постигает пустоту и переживает блаженство всё полнее. Этому способствуют определённые позы и телодвижения, дыхательные техники и образы для визуализации, но по существу это всего лишь процесс освобождения от привязанностей на глубочайшем уровне самоотождествления с физическими, эмоциональными и ментальными компонентами нашего обыденного состояния. Йога стадии «творения» подготавливает подходящие условия для этого процесca и помогает йогину обрести необходимые навыки медитации. На стадии «творения» наше обыденное мировосприятие превращается в священное видение, и в конце концов всё сущее начинает восприниматься как проявления божества — игра пробужденного сознания. А на стадии «достижения совершенства» это видение истинной сущности вещей преображается в живую реальность.

122

Подробнее о йогических техниках в связи с различными бардо см.: Дэниел Козорт. «Высочайшая йога-тантра» (Daniel Cozort. Highest Yoga Tantra.Ithaca, Snow Lion, 1986); Лати Ринбочай и Джеффри Хопкинс. «Смерть, промежуточное состояние и возрождение в тибетском буддизме» (Lati Rinbochay and Jeffrey Hopkins. Death, Intermediate State and Rebirth in Tibetan Buddhism. London, Rider, 1979); Гэше Нгаванг Дхаргьей. «Калачакра-тантра» (Geshe Ngawang Dhargyey. Kalachakra Tantra. Dharamsala; Library of Tibetan Works and Archives, 1994).

Эта реализация лучезарности и есть достижение дхармакайи. Её сравнивают со смертью и глубоким сном без сновидений, в которых мы достигаем состояния дхармакайи неосознанно. Но для тех, кто способен входить в это состояние осознанно и глубоко и оставаться в нём длительное время, оно становится чем-то безмерно большим, нежели просто переживание покоя, ясности, радости и свободы от понятийных представлений. Сияние несёт в себе полноту пробужденности — совершенное слияние с сознанием всех будд, всех пробужденных существ всего пространства и времени. Несмотря на то, что в текстах говорится, будто оно является перед нами или брезжит, подобно утренней заре, в действительности оно присутствует постоянно, хоть и скрыто от нашего взора. Но вот тучи расходятся, и солнце, скрывавшееся за ними, предстаёт нам во всём своём великолепии. Это и есть обнажённое осознание — естественное, изначальное состояние сознания, в котором растворяются без остатка все представления об отдельном «я». В «Освобождении посредством слушания» это состояние соответствует заключительному моменту бардо умирания.

Дхармакайя — это аспект внеформенности, источник всех явлений. Как из дхармакайи рождаются самбхогакайя и нирманакайя, два аспекта формы, так и тончайшая, неразрушимая биндувновь порождает тонкое и плотное тела. После того, как завершается пребывание во внеформенном состоянии сияния, перед медитирующим предстают три видения света, а затем вновь возникают в обратном порядке тонкие элементы. Из них образуется тонкое (так называемое «иллюзорное») тело, имеющее облик избранного божества. Оно соответствует самбхогакайе и видимо только тем, кто достиг той же ступени практики. В иллюзорном теле йогин может путешествовать, куда пожелает, преображаться, испускать эманации и совершать просветлённые действия на благо других живых существ, оставаясь при этом в состоянии самадхи или глубокой медитации. Эта фаза аналогична сну со сновидениями, а также бардо в исконном значении этого слова, т. е. промежутку от смерти до перерождения. Во сне мы облекаемся в тело сновидений (ещё одна разновидность иллюзорного тела) и действуем в мире сновидений, неподвластном нашему контролю. А после смерти мы облекаемся в тонкое тело бардо, посредством которого и воспринимаем весь опыт пребывания в этом бардо. Среди техник, относящихся к стадии «достижения совершенства», есть приёмы, позволяющие проявить все три разновидности тонкого тела как самбхогакайю.

Наконец медитирующий выходит из самадхи и возвращается к повседневной жизни в очищенном и преображённом физическом теле, которое соответствует нирманакайе. Этой стадии соответствуют перерождение и пробуждение от сна. Перерождение здесь эквивалентно заключительному мгновению бардо существования — вхождению в материнское чрево в момент зачатия. Работа с тремя этими началами в течение жизни и обретение мастерства в этой практике суть средства, позволяющие нам «проявить трикайю», как сказано в стихе о сущности бардо жизни. В ходе смерти, бардо и перерождения нам предоставляются возможности пробудиться в соответствующей сфере просветления. Вот почему принцип трикайи так важен в связи с «Освобождением посредством слушания».

* * *

В первой же фразе «Освобождения посредством слушания» сообщается, что трактат этот «открывает средства освобождения в бардо, пригодные для практиков средней ступени». Имеется в виду, что для работы по описанным далее методам человек обязательно должен получить практические устные наставления о том, как распознавать истинную, предельную природу реальности и осознанно пребывать в ней. Это знание приобретается не из книг, а только путём непосредственной передачи от гуру к ученику в момент слияния сознаний, в процессе нисхождения, исполненного силы пробужденного присутствия. Практикующие наивысшей ступени, овладевшие техниками йоги в совершенстве, в момент смерти не нуждаются ни в какой помощи: их сознание просто сливается с дхармакайей. Этот лучший из возможных способов встретить смерть описывается в стихе, посвящённом сущности бардо умирания:

Ныне, когда бардо умирания брезжит предо мной, Я отрину присвоение, привязанности и ум, охваченный желаниями, Вступлю, не отвлекаясь, в чистую сущность наставлений И перенесусь в пространство вечносущего самосознания. Покидая это обусловленное тело из плоти и крови, Я пойму, что оно есть преходящая иллюзия.

Как явствует из этого стиха, в бардо умирания желательно совершить так называемый перенос (соответствующий тибетский термин буквально означает «перемещение из одного места в другое», «переезд в новый дом»). [123] Будучи заточены в восприятии трёхмерного пространства, мы полагаем, будто сознание, или «дух», покидает тело в момент смерти, а затем возникает вновь где-то «в другом месте». Но в действительности нет никаких «измерений» и никаких «мест». Как сказано в Гухьясамаджа-тантре», сознание пребывает в пространстве, а пространство — нигде.

123

Тибетское название — пова( 'pho ba), санскритское — самкранти. Учение школы ньингма о переносе изложено в кн.: Патрул Ринпоче. «Слова моего совершенного Учителя», часть III (Patrul Rinpoche. The Words of my Perfect Teacher. Part III. London, Harper Collins, 1994); Тинлей Норбу. «Белый парус» (Thinley Norbu. White Sail. Boston, Shambhala, 1992).

Шесть миров существования сотворены сознанием. Как ни трудно порой бывает это признать, обстоятельства нашей жизни всегда идеально соответствуют кармическим структурам, сложившимся в нашем потоке сознания. Мы сами творим свой мир, проецируя вовне свои ощущения и мысли. Мы не осознаём этого лишь потому, что на плотном уровне двойственность проявляется чрезвычайно ярко: нам кажется, будто наше сознание отделено от тела, наше «я» — от «я» других живых существ, а индивид — от окружающей среды. Но, по мере того как обостряется восприятие тонких уровней, единство сознания и тела и взаимосвязь внешнего и внутреннего миров становятся всё более и более очевидными. А на тончайшем уровне все различия исчезают: сознание здесь тождественно телу, и единство это охватывает собою всё сущее.

Итак, перенос — это на самом деле переход от одного типа мировосприятия к другому. В общем смысле «переносом» можно назвать всякую смерть, поскольку сознание умершего в любом случае переключается в другой режим. Различие в том, что техника переноса позволяет сознательно выбрать новые условия существования и самостоятельно контролировать этот процесс, который в противном случае подчиняется только силам кармы.

Известно множество различных техник переноса и множество способов их классификации. Всё зависит от того, какой точки зрения на реальность практикующий научился с уверенностью достигать при жизни. Перенос может привести в одну из трёх сфер пробужденного состояния — дхармакайю, самбхогакайю или нирманакайю. Некоторые ученики становятся в тупик перед таким изобилием методов, каждый из которых призван дать свои особые результаты. Но не следует забывать, что всё это — просто «искусные средства», то есть подпорки для сознания, и ничто иное. Если мы, когда придёт время, откроемся навстречу сиянию и сможем распознать в нём свою истинную природу, то обретем полное пробуждение, к какому бы методу ни прибегли. Если же мы не достигли столь высокой ступени, то в момент смерти наше сознание перейдёт на тот уровень, на котором мы будем в состоянии удерживаться устойчиво. Как бы мы ни стремились слиться с дхармакайей, но тот, кто не научился пребывать в этом состоянии при жизни, не сможет войти в него и в момент смерти. К сожалению, просто верить в высшую истину и надеяться, что мы сможем распознать её в нужный момент, недостаточно. Поэтому из всех методов переноса желательно избрать именно тот, который соответствует практике, привычной нам и ставшей для нас «второй натурой». Тем самым мы поднимемся на более высокий уровень осознания и будем продолжать свой путь до тех пор, пока не научимся распознавать сияние во всей его полноте.

В стихе, описывающем бардо умирания, подразумевается наивысший из методов переноса — перенос сознания на уровень дхармакайи. Так как на самом деле сознание никуда не переносится и «переносить» в буквальном смысле слова здесь нечего, да и некому, то нет нужды и во вспомогательной образности. Умирающий просто расслабляется и спокойно погружается в первозданную сущность сознания, как он привык к этому при жизни. Практикующий, достигший высокой ступени, может даже «пропустить» обычный процесс растворения. Тело его может попросту исчезнуть: все плотные элементы растворятся в радужном свете. Но, по преданиям, многие великие учителя, которые были на это способны, отдавали предпочтение одной из традиционных форм переноса, чтобы продемонстрировать эту технику своим ученикам и оставить после себя тело, останки которого после кремации становились источником благодати.