Скала эдельвейсов

Задним числом скажу, что у Инессы все прошло на высшем уровне. Женщина по камешку снесла стену недоверия, признавшись, что она секретарша из милиции, которая расследует это дело:

– Вы же подавали заявление? Думаете, дело так просто закрыли? Да, Олега выпустили, но доведение до самоубийства – налицо, поэтому дело продолжает расследоваться. Я сама – мать, я понимаю, как вам тяжело, поэтому пришла поддержать вас, уберечь от ошибки, сказать, что про вашу дочь не забыли.

Потом, не давая опомниться, рассказала Катерине историю коварной завистницы, погубившей ее дочь, и тут же нарисовала светлый образ оклеветанного принца, который, несмотря на черные наветы, продолжал честно служить своей принцессе и делу правды.

Верная своему обещанию, инкогнито завистницы она не раскрыла, дав слово сделать это позже, когда та будет полностью нейтрализована. Чтобы Катерина Ивановна не наделала глупостей, предостерегла:

– Только не вздумайте распускать язык. Дама, желавшая погубить вашу дочь, пока еще очень могущественна. Она не должна даже догадываться о том, что вы все знаете. И во всем доверяйте Олегу. Только он один из ваших близких, действительно, безопасен и ни в чем перед вами не виновен, – закончила Инесса перед тем, как удалиться.

– И она так просто вам поверила? – удивилась я.

– А что здесь удивительного? Она же поверила Лике, хотя интриганка из той слабая. Не спорьте, слабая. Просто ей пришлось сражаться с наивными и бесхитростными людьми. А попадись она мне...

Глаза у бабушки блеснули, кулачки сжались. Да, пирожки на моей кухне она печь будет вряд ли, у нее другие интересы.

* * *

Лика пропадала уже три дня, можно было начинать работать с ее папашей. Я достала ее телефон и набрала sms: «Папа, мне нужна помощь, я пропала. В милицию не обращайся, а то сидеть будем все».

Должен же он, наконец, начать искать свою дочь. Чтобы помочь ему в этой нелегкой работе, я распечатала на принтере объявления об услугах частного детективного агентства.

Совсем недавно Ярцев рассказывал мне, как их редакцию просто завалили письма возмущенных читателей с жалобами на действия, а скорее бездействие детективного агентства «Кречет». Дело это поручили Антону. Поговорив с бывшими клиентами агентства, он сделал вывод, что никакого криминала в их действиях не было, просто ребята, широко разрекламировав свою контору и заполучив немыслимое количество клиентов, спокойно отдыхали в офисе, предоставляя клиентам либо липовые отчеты, либо ничего не значащие факты.

Сотрудниками «Кречета» можно было восхищаться: героическая реклама по местному каналу телевидения, рекламные щиты по всему городу, яркие листочки в каждом почтовом ящике. Даже не испытывая острой нужды в их услугах, у многих возникало желание просто проверить: а не изменяет ли тебе супруг? А чем занимается в свободное время подросшая доченька? А не собирается ли новая жена престарелого папаши оттяпать всю его однокомнатную квартиру после кончины оного? А чего? Не так уж и дорого, зато к гадалке идти не надо! Ребята работали споро и позитивно: муж не изменяет, дочь сидит в библиотеке, супруга папаши свое отдать желает, а на чужое покушаться и не думает. Более сложные дела просто не раскрывались: не получилось! С кем не бывает. Они старались, работали, ночей не спали.

Криминала в их действиях не было, Антон написал острый фельетон, этим дело и закончилось. «Кречет» продолжал себе дурачить граждан, а уже одураченные успокоились, увидев имя своего обидчика на страницах газеты.

Шлейко будет искать дочь? В милицию ему обращаться нельзя, а про детективное агентство Лика ему ничего не писала. Люди, подобные директору мясокомбината, не читают местных газет, поэтому о позоре «Кречета» Шлейко явно не слышал. Вот пусть и попробует нанять их для розыска дочери. Будет чем заняться, пока она вырабатывает трудовые навыки.

Я нарезала распечатки с юридическим адресом «Кречета», сунула их в сумку и направилась в город. Сообщение от дочери он уже получил, а не сегодня-завтра найдет в почтовом ящике рекламный листок детективного агентства.

* * *

На сегодня была назначена операция. Я прекрасно представляла, что творится сейчас в клинике, поэтому не стала беспокоить ни Катерину, ни Олега, лишь второму сообщила, что отныне он может в любое время показываться возле палаты Ольги, Катерина Ивановна больше его не прогонит. Он не стал задавать ненужных вопросов: человек сам привык добросовестно делать свое дело и не удивлялся, когда столь же добросовестно свои обязанности выполняли другие. Я связалась лишь с главврачом: попросила держать меня в курсе дела и позвонить после окончания операции. Кажется, он действительно уважал моего деда и с симпатией относился ко мне, по крайней мере, не стал отнекиваться, ссылаться на дела и иначе рассказывать о своей занятости, просто обещал позвонить.

Все время, пока продолжалась операция, я не находила себе места. Чуть не покалечила саксофон, задев им за острый угол камина, зачем-то нагрубила Алине и Славе, пытающимся склеить разбитую вазу, равнодушно съела пирожки, все-таки испеченные Инессой, и даже не почувствовала их вкуса.

Сейчас в нашем доме собрались на удивление приятные и близкие мне люди, было весело и тепло, как бывает только в больших семьях, а я все равно чувствовала себя одинокой. Может потому, что все были парами и лишь одна я – без спутника?

Наконец, позвонили из клиники. Сам главврач оказался все-таки занят, и говорила со мной операционная сестра.

– Операция прошла успешно. Олечка вела себя просто замечательно, никаких сюрпризов. Сейчас она в реанимации, доктор обещает, что через пару дней обязательно проявится результат, тогда можно будет дать более точные прогнозы и назначить лечение. Операции хватило одной, больше оперативного вмешательства не потребуется. Он очень хвалил наш персонал, и хотя привез с собой свою операционную сестру, сказал, что мы все делали правильно, и состояние пациентки не запущенное. У вас есть вопросы?

Вопросов у меня не было. Я не медик и не знаю, о чем надо спрашивать в подобной ситуации. Действительно, время покажет.

Спустя минут десять позвонил Олег. Говорил он мало и в основном благодарил за то, что мне удалось утихомирить Катерину Ивановну. Сейчас для него самым важным было быть рядом с Ольгой, а я ему эту возможность обеспечила. Он даже не поинтересовался, как продвигается моя работа. Думаю, теперь и это ему стало не важно.

Мне полегчало. Я весело объявила своим домочадцам и соучастникам об окончании операции, съела сразу несколько пирожков, которые оказались просто божественными, и случайно налетела на только что склеенную и подсыхающую вазу: значит, не судьба. Повторное уничтожение вазы не удовлетворило мою жажду деятельности, я поднялась к себе и набрала номер детективного агентства.

– Детективное агентство «Кречет», – ответил мне приятный мужской голос.

– Мальчишки, привет, – весело рявкнула я, – папендрик мой не звонил?

– Извините?

– Господи, простых вопросов не понимают!

– Девушка, вы, наверное, не туда попали?

– Я Лика, Лика я, Шлейко моя фамилия! Вам это ни о чем не говорит?

– Подождите минуточку, – ответил приятный голос.

Подождем.

– Лика, с вами говорит старший следователь агентства Кречетов. Откуда вы звоните?