Скала эдельвейсов

– Браво, Полетт, – зааплодировал Ариша, – к тебе не придерешься! На все мои претензии у тебя есть ответы. Растешь, девочка, на бабушку становишься похожа.

– Кстати, а где Инесса? – вспомнила вдруг я. – Вы случайно не поссорились?

Я уже привыкла, что дома у нас появилась эта яркая и, одновременно, мягкая женщина с удивительным умением использовать кухню по назначению.

– Нет, что ты, – испугался Ариша, – просто ее дети вернулись из отпуска, и она боится признаться им, что у нее появился сердешный друг.

– Кто? – не удержалась я. – Какой друг?

– Сердешный, – невозмутимо ответил дед, – не могу же я это прекрасное понятие выражать вашими пошлыми словечками: бойфренд, сожитель, любовник. Эти слова могут испортить все очарование отношений.

– Сердешный друг, – попробовала я на вкус выражение. – А знаешь, мне нравится! Если бы у меня был выбор, я тоже отдала бы предпочтение не сожителю, а сердешному другу.

Глава 18

Если на хлопковой плантации воцарился, наконец, мир и порядок, то дома у меня сгущались тучи. Мало того что ушла Инесса, так еще и Слава с Алиной поссорились навсегда, как утверждала моя подруга.

– Что ты опять натворила? – строго спросила я ее.

– Почему это я? Что, кроме меня, никто уже не способен ничего натворить? – обиделась Алина.

– Способен. Но ты – просто мастер по отпугиванию женихов.

– На себя посмотри! – справедливо заметила подруга.

– Что ты ему сказала?

– Ничего особенного. Просто рассказала, почему сбежала из лагеря. Оказывается, Владимир никому меня не выдал, просто сказал, что я устала и соскучилась по цивилизации. Они немного посердились и простили. Я же еще не дала клятву скалолаза, значит, у меня был обратный путь. Это как в монастыре: пока ты послушница, ты можешь уйти, а как постриглась, все, путь закрыт.

– И? – настаивала на своем я.

– Я сказала, что на самом деле любила Владимира, а не его, и даже рисковала жизнью моего возлюбленного, лишь бы он стал моим. Но раз с мужчиной моей мечты ничего не вышло, то и Слава тоже сойдет. И чего он обиделся? Я же правду сказала! И вообще, он оказался гораздо лучше Владимира, тот только молчит и травинку с задумчивым видом жует, а Слава веселый, добрый, милый, с ним так хорошо-о-о. – Алина уткнула лицо в ладони и заревела.

Конечно, я могла бы попытаться ей помочь, но моей подруге уже давно стоило самой научиться общаться со своими мужчинами и не допускать таких грубых ляпов. Да и что я могу сделать? Прийти к нему, сказать, какая она на самом деле хорошая, как его любит, как страдает – фу, прямо роль старой сводни. Нет, пусть выпутывается сама.

– А еще он сказал, что самое страшное, что может совершить скалолаз, это повредить снаряжение товарища. За это вообще черному альпинисту отдают, хотя он альпинист, а не скалолаз, и в тюрьму сажают. Как ты думаешь, он подаст на меня заявление? Или черному альпинисту отдаст? Хотя для этого надо будет как-нибудь уговорить меня забраться в горы, проклятие действует только на его территории. Значит, тюрьма. Ты будешь носить мне передачки? Не отвернешься, когда я отмотаю срок? И знаешь, не ищи мне хорошего адвоката, я заслужила это наказание. А адвокат может оказаться молодым и красивым, я не выдержу, если он будет защищать меня из жалости и смотреть с презрением.

– Хочешь, я сделаю тебе яичницу? – предложила я, чтобы переключить разговор на что-то для нее приятное.

– Бе, – подняла Алина голову с моих колен, – не напоминай мне больше об этой гадости.

– Приступ булимии закончился?

– Слава богу! И в честь этого, а также для того, чтобы легче было страдать, приглашаю тебя на чашечку кофе и бокал мартини. Надо же как-то компенсировать себе потерю!

Я с удовольствием согласилась. Мы привели себя в порядок и отправились в весьма дорогой ресторан – сегодня Алина явно не скупилась. Официант указал нам столик, подал меню, пролистав которое, мы отказались от первоначальной идеи скромно провести время, больно соблазнителен был выбор блюд, представленный шеф-поваром. Мы заказали по дорогущему салату и медальоны под брусничным соусом, затем обе откинулись на стульях.

– А я хочу плов! – раздался за моей спиной капризный голосок. – Сами давитесь своими ролами!

Я слегка повернула голову и увидела за соседним столиком все семейство Шлейко. Кажется, они отмечали возвращение блудной дочери.

– Хорошо, деточка, не волнуйся, сейчас будет плов.

– С бараниной, целой чесночной головкой и курдючным салом, – продолжала диктовать Лика.

– Что ты, деточка, это как-то... неэлегантно, – попыталась урезонить ее мать.

– А я хочу! – настаивала Лика. – Тебе жалко? Для дочки единственной жалко?

Сам Шлейко сидел, вжав голову в плечи и поглядывая с тоской по сторонам.

– Хорошо, – согласилась мамаша Лики, – ешьте что хотите. Я возьму себе салат из морепродуктов и консоме с омаром.

– Дорогая, а это не очень дорого? – тронул ее за рукав Шлейко. – Понимаешь, у меня на кредитке осталось совсем немного, нам надо следить за расходами. Чем тебя не устраивает картошечка? Смотри, картошечка и котлета по-киевски, питательно, вкусно и не так дорого, как консоме.

– А ты вообще молчи, сморчок недоделанный! Ты еще не рассказал мне, куда дел деньги, за которые продал акции. Я еще эту шалаву не нашла, которая на наше семейное состояние позарилась. Питательно! Ты хочешь, чтобы я ни в одно платье не влезла? Картошечка! Ты хотя бы замечаешь, какие титанические усилия я прилагаю, чтобы так свежо и стильно выглядеть? Ты знаешь, сколько в картошечке углеводов? А калорий? А в твоей жареной котлетине по-киевски? В консоме я уверена, там не больше ста калорий, поэтому я буду консоме.

– А вот смотри, консоме с курицей раза в три дешевле, чем с омарами, а калории, наверное, те же, – предпринял еще одну попытку спасения семейного бюджета Шлейко.

– Салат из морепродуктов и консоме из курицы? Может, ты мне еще и красного сладкого вина предложишь? Краснодарского кагорчика? – Грудь оскорбленной женщины вздымалась, глаза метали молнии.

– Можно к консоме из курицы салатик другой взять, – все еще надеялся на лучшее ее муж. – Смотри, оливье они делают с курятиной. Все гармонично.

За спиной моей раздался звук, похожий на пощечину. Надеюсь, это все же был хлопок книжечки с меню о стол. Впрочем, этот звук быстро поставил Шлейко на место, и семья заказала все, что хотела: плов с курдючным салом Лике, консоме с омарами ее мамаше, картошечку – самому Шлейко.

На какое-то время в ресторане воцарилось спокойствие и тишина, которая, кажется, была все-таки несколько натянутой. Шлейко из добрых побуждений решил разрядить обстановку:

– Дорогая, ты зря фантазируешь, у меня вовсе нет никакой ша... женщины, это все стечение обстоятельств.

– Слышали уже, – очнулась от долгого молчания мадам Шлейко. – Поэтому ты и дочь месяц не искал, и акции профукал?

– Да, папочка, почему ты меня плохо искал? Твоя дочь там на нарах вшей кормила, на плантации, как рабыня, руки в кровь обдирала, ела дрянь всякую, убить меня там все хотели, завидовали и боялись, а ты чем все это время занимался?

Зря он вспугнул блаженную тишину. На них уже с любопытством поглядывали другие посетители.

– Смотри, это же Лика, – громко зашептала мне Алина. – Помнишь, я тебе рассказывала?