Скалистые поэмы
Шрифт:
и вот уже фужер один расколот,
и над столом из рук одни леса.
Все пили, ели. С рокотом – курили.
Смеялись гости. Мусор возрастал.
От чистоты
'За крестницу!' – последний тост настал.
26 сентября 2002
Летний пыл
Плыл яркий теплый день и шла людей планида
на солнечных полях, на грядках со свеклой.
В купальнике она шла с тяпкой, звали – Лида.
Фил на нее смотрел, рот варежкой закрой.
И было на полях всех инженеров с сотню,
но только между двух вдруг искорка пошла.
А грядка со свеклой была сестрою сводной,
которая всю жизнь навечно обожгла.
Фил сам к ней подошел, сказал: "А ты не куришь.
Я к дому подвезу, машина рядом есть".
Еще пару людей в авто успели
юркнуть.Да кто подумать мог, что он готовит месть?
Поехали они, других Фил выпускает,
а девушке уйти он вовсе не дает.
И вот они вдвоем, как август рядом с маем,
и между них уже слегка расплавлен лед.
Привозит Фил ее на славную речушку,
был берег одинок и теплая вода.
Фил Лиду приподнял как легкую игрушку,
и в воду потянул. В купальнике она.
Как цапли на воде вдвоем они стояли,
не тронул Фил ее не рук и не лица.
В машину вновь пошли, она была им ялик,
не вспомнили они ни мать и ни отца.
Виолончель и альт играли в исступление,
все струны пели гимн мелодии любви.
И это был фурор! Вот это выступление!
Под сводами лесов успех любви лови!
Настал последний миг, они лишь улыбнулись,
Конец ознакомительного фрагмента.