Скалолазка и мертвая вода

Появилась знакомая развилка – коридор завершался рекреацией, из которой в основной зал спускалась лестница. Я вдохнула поглубже и заспешила к ней. Уже вижу людей внизу. Несколько мужчин в смокингах – явно гости – сгрудились возле стены, чего-то ожидая. Посередине зала замерла этнографическая экспозиция галльской деревни. Глиняная посуда и блеклые деревянные постройки среди полированного мрамора и богатого декора – этакий островок древности, перенесшийся из прошлого. Он казался ненастоящим – протяни руку, и она легко пройдет, словно через голографическую проекцию. И ради этой виртуальной картинки состоялся вечер, принесший столько несчастья!

Тело доктора Энкеля отсюда не видно. Неужели он до сих пор стоит, прислоненный к стене?

Я притормозила возле перил, чтобы перевести дух. И тут же вверх по лестнице ко мне рванулись двое французских жандармов в смешных шапочках и в синей униформе с белыми портупеями. Совсем как у Луи де Фюнеса в старых комедиях.

– Быстрее! – закричала я им. – Нужен врач! И нужно догнать преступников! Они уплывают по реке!

Уже на верху лестницы полицейские неожиданно вытащили короткоствольные табельные револьверы, и я поняла, что дела мои плохи. Просто хуже некуда.

На лицах жандармов застыло выражение непререкаемой правоты. Они не слышали ничего. А может, не желали слушать.

– Отпустите заложника! – заорал один из них, тыча в меня револьвером. По голосу я поняла, что это женщина. – Отпустите заложника! Бросьте оружие!

Добрые дела – это всегда неприятности. Над добрыми делами смеются, за них лупят по-черному. Добро люди обычно не приемлют. Сколько раз я горела на этом! Еще в школе – на контрольных по истории – подружки, которые списывали у меня, получали «отлично». Мне же доставалось «удовлетворительно». Теперь, кажется, понимаю, что так наша «историчка» Марья Степановна пыталась отбить у меня желание делиться с посторонними своими знаниями. Возможно, она была права: необходимо ценить собственный труд. Но ее старания пропали зря. Как я могла не дать лучшей подруге Галке посмотреть мою тетрадку?..

Вот и сейчас. Спасаю человека, а окружающие этого не видят.

Два ствола глядели в мой лоб черными отверстиями – я даже могла различить нарезку внутри них.

Что же эти жандармы такие тупые! Где оружие, которое я должна бросить? Светкино платье обтягивает меня, словно вакуумная упаковка. Да, с ног до головы я заляпана кровью – будто только из разделочного цеха! Но должны же они быть повнимательнее и заметить, что я держу на руках раненого!

– Послушайте…

– Отпустите заложника! – Голос женщины-жандарма сорвался в конце фразы. Нет, это в самом деле серьезно. Так серьезно, что описаться можно. Даже напарник женщины оторвался от меня и опасливо глянул на боевую подругу.

Демонстративно медленно, чтобы не провоцировать жандармов на расстрел, я опустилась на колени, сгрузив тело Жаке на пол. Оба дула напряженно сопроводили меня.

– Послушайте, – попробовала я снова. – Этому человеку срочно нужен врач. И еще. Настоящие преступники уходят. Их можно догнать. У них как раз находится заложник!

– Бросьте оружие! – озлобленно повторила женщина. Как же ее переклинило!

– Вы что? Вы не должны в меня стрелять, не я злодейка на сегодняшнем вечере. И потом, если вы пристрелите меня, погибнет и моя подруга… Как вы этого не понимаете!

– Бросьте оружие! – заорала женщина.

Она приблизилась ко мне и почти уперла дуло в мой лоб. Ее напарник остался позади. Выглядел он растерянным и уже не целился. Явно не ожидал такой истерики от коллеги.

– Анна… – осторожно произнес он.

– Замолчи! – закричала женщина. – Где…

Я не позволила ей закончить. Молниеносным движением ухватила за ствол, резко рванула на себя. В чопорной рекреации раздался варварский звук сломанного пальца… и револьвер оказался в моих руках.

– Назад! – заорала я, направив железную игрушку в блюстителей порядка. – Бросить оружие!!

Взгляд женщины-жандарма оставался безумным, когда она пятилась, сжимая кисть правой руки. Раздался глухой стук. Ее напарник бросил на паркет свой табельный, поднимая дрожащие ладони.

– Как вам не стыдно! – сказала я, не опуская револьвера. – Вы должны бороться с бандитами. А сами толкаете людей на преступления. Где ваш разум?

Они меня не понимали. Я видела это по глазам. В них читался только страх. Как бы «кровавая Мэри», только что прирезавшая месье в смокинге, не устроила парочке добросовестных жандармов глубокий свинцовый массаж.

Я махнула на них рукой, подошла к мраморным перилам и крикнула вниз:

– Здесь есть врач? Срочно нужен врач! У меня раненый!

От компании мужчин отделился немолодой человек, с сомнением поднял подбородок, глядя на меня.

– Быстрее сюда! – крикнула я ему. – Здесь раненый!

Пока он неуклюже взбирался по лестнице, мальчик и девочка, игравшие в полицейских, изумленно пожирали меня глазами. Кажется, до них что-то дошло. Черт возьми, неужели для пробуждения их разума обязательно ломать им пальцы и махать под носом револьвером!

Добравшийся до нас врач покосился на короткоствольный аргумент в моей руке, но, заметив этнографа, тут же кинулся к нему.

– Господи! Это же Анри! Что с ним случилось?

– Его пырнули ножом.

Я опустила револьвер. В нем больше не было нужды. Раньше мужчина-жандарм сомневался, а теперь и вовсе убедился в моей непричастности к преступлению. Во взгляде женщины пропала истеричность. Осталась только дикая боль, заставившая ее прижаться к стене и исторгать безмолвный крик.

– Он будет жить? – спросила я врача, кусая окровавленный ноготь.

– Надеюсь… – ответил он, наклоняясь к губам Анри. – Да, он дышит. Нужны бинты, марля, антисептики…

– Вы поможете? – спросила я мужчину-жандарма.

– Да, – с готовностью закивал он. – Конечно.

Я протянула ему револьвер и только тут поняла, что до сего момента никогда не держала в руках страшное изобретение человечества. Надо же… Угрожала пистолетом, даже не зная – заряжен он или нет. Такой маленький, но тяжелый… Весомое средство убеждения.

Жандарм взял револьвер – на какое-то мгновение меня кольнуло сомнение, – но опустил оружие в кобуру.

– Нужно догнать преступников, – сказала я. – Они уходят по реке. В их руках находится заложница…

Парень растерянно обернулся к напарнице, которая, прижавшись к стене, продолжала беззвучно хватать ртом воздух. Понятно, кто у них главный. Шефу сейчас не до преследования, у нее небольшие проблемы. А помощник, похоже, способен только щеголять в полицейской форме и кричать: «Руки вверх! Нашпигую пулями, как утку яблоками!»

– Вы приехали вдвоем? – спросила я.

Он пожал плечами, подразумевая: «А что, собственно, такого! Убийство есть убийство. Не в первый раз. Зачем здесь толпа».