Скалолазка. Трилогия

Я не Джеймс Бонд, не Штирлиц в юбке и даже не радистка Кэт, чтобы пересекать границу с поддельным паспортом. Это не выход.

А где выход?

Следующая мысль, которая пришла в голову, была настолько убийственной, что я не хотела даже обдумывать ее. Некоторое время отгоняла, словно прилипчивую ворону, а она налетала с противным карканьем и все норовила клюнуть в голову. Мысль была коварна и страшна.

Нужно вернуть Бейкеру перстень!

Только лишь. Ничего другого.

Взамен попросить документы и взять обещание, что Организация позволит мне вернуться в Россию.

Чем больше я старалась не думать об этом, тем яснее понимала, что это единственный выход. Возможно, Бейкер специально сделал все так, чтобы я пришла к такой мысли.

Ему нужен перстень. Очень нужен. Почему я не могу попросить за артефакт свои документы?

Потому что Бейкер – лжец и убийца! Из-за перстня он пролил кровь Гродина и Чарльза. Я не должна идти на поводу у преступников!

Не должна?

А кому и что я должна? Я не блюститель порядка и не офицер Интерпола! У меня нет права бороться с преступниками. Я – жертва. И имею веские основания поступать не совсем по закону.

Так как звонить Бейкеру?

* * *

Однако прежде чем кинуться в объятия убийцы, я решила позвонить на работу. Минуло три дня, как от меня ни слуху ни духу. Еще вчера должна была выйти на связь.

Наш Старик – Семен Капитонович – относится ко мне как к родной. Все его отпрыски работают далеко от дома, а я – под боком. Вот и вообразил меня своей дочерью. Ладно бы – улыбался и конфеты дарил. Так ведь наставляет и замечания делает! «Ты чего такая непричесанная?» или «Что это за парень, с которым я тебя видел в Петровском парке?»

Старик оказался на рабочем месте.

– Господи, Алена! – Чувствовалось, что ему трудно говорить. – Мы так переживаем…

– У меня проблемы, Семен Капитонович.

– Чего ты там натворила? У нас по телевизору все новости начинаются сообщениями о тебе!

Вот как! Оказывается, я теперь и в России сделалась знаменитой.

– И что говорят?

– Что в Турции тебя называют чеченской террористкой. Будто ты убила кого-то… Ведь врут?

– Меня оклеветали.

– Не сомневаюсь. Где ты?

– Я в Измире.

– По телевизору говорят, что наши спецслужбы передали запрос властям Турции, чтобы те вернули гражданку России на родину. Турки отвечают, что пока не поймали тебя.

«Пока не поймали, – подумала я. – Но скоро добегаюсь».

– Корреспонденты топчутся возле дверей с утра до вечера, – продолжал Капитонович. – Работы из-за них никакой! Я сразу сказал, что ты не можешь быть чеченской террористкой. Во-первых, потому что ты русская. А во-вторых, – ты даже Коран никогда не брала в руки!

– Заглядывала пару раз, – задумчиво ответила я.

– Неважно! Чеченская террористка… Ишь! Как они смеют обвинять?! Это провокация… Чем тебе помочь, девочка?

Чем он может мне помочь? Просить Старика, чтобы прислал в условленное место дипломатов МИДа? Во-первых, те не поедут. Не того полета птица Алена Овчинникова. А во-вторых, быстрее них на место встречи прибудут люди Бейкера. И вряд ли уже меня упустят.

– Сама разберусь, – ответила я. – Сегодня или завтра постараюсь уладить недоразумения.

– Весь архив за тебя переживает.

– Спасибо. Передавайте нашим привет.

– Люди знают тебя чуть ли не с пеленок! Мы в шоке. Как могло такое случиться? Всегда ты путешествовала без проблем!

– Семен Капитонович, мне нужна консультация.

– Ты о чем, Аленушка?

– У меня находится найденный на раскопках предмет.

– Ты еще можешь думать об археологии?

– Это связано с моими неприятностями!

Семен Капитонович сделал назидательную паузу.

– Алена, по-моему, тебе нужно решать вопрос с турецкими властями! Ты должна отправиться в полицию и рассказать, что не виновата.

Я усмехнулась. Блаженная наивность моего руководителя умиляла. Нет, я не скажу, что он плохо исполняет свои обязанности. Горюнов – хороший ученый, у него огромный опыт, накопленный за десятилетия работы в Государственном архиве древних актов. Если не знаешь, как правильно прочитать ту или иную строчку, можешь прямиком отправляться к нему. Но некоторые гражданские позиции, некоторые взгляды его… устарели. Они традиционны для людей, которых взрастили в советском обществе, людей, которые, не успев дожить до коммунизма, вынуждены теперь с презрением взирать на ненавистный рынок, наползающий с Запада.

– Я уже была в полиции, Семен Капитонович! – призналась я со вздохом.

– И что они сказали?

Если отвечу, что в полиции меня допрашивали о турецких братьях-террористах, Старик не поймет.

– Ничего, – пробормотала я.

– Как – ничего? Аленушка, я что-то совсем запутался…

– Семен Капитонович! Мне нужна информация о бронзовом перстне с куском слюды. Надписей на нем нет, узор, похоже, древнегреческий. Предположительно ахейский период.

– Знаешь, сколько всяких перстней того времени известно археологии? Начиная от знатных и заканчивая безделушками простолюдинов!

– Перстень я нашла возле усыпальницы Гомера.

– Извини, я не расслышал. Сейчас поправлю слуховой аппарат…

– Вы все правильно услышали.

Семен Капитонович замер на миг.

– Но это же замечательно! Слушай, Алена, это же сенсация!…

– Да, конечно… – К сенсациям я успела привыкнуть. Меня интересовало другое. – Вы не знаете, как Гомер может быть связан с этим перстнем?

– Возможно, к нему попало наследие какой-то великой истории.

– Какой истории? Он же сочинял легенды!

– Алена! – произнес Горюнов укоризненно. – Какая же ты двоечница! Прямо стыдно за тебя.

Я покраснела.

– А что я сказала не так?

– Даже дети в пятом классе знают, что древнегреческие легенды – это исторические хроники, дополненные беллетристикой для лучшего восприятия. Возьми гомеровские произведения или минойские легенды. Многое из описанного отыскали ученые. И Трою, и лабиринт Минотавра, дворец Кносс.

Назидательность Старика раздражала. Скорее бы закончить разговор.