Скальпель доктора Менгеле

— Где я нахожусь?! — от отчаяния к Ванечке вернулась свойственная ему наглость. — И по какому праву вы разговариваете со мной в таком тоне?!

— Ты в больнице. В отличной больнице, где излечивают от всего, включая длинные носы и чрезмерное любопытство. Помнишь присказку о Варваре? — рука в резиновой перчатке метнулась к лицу Кароля, пальцы сжали нос и резко дернули вверх. — И о правах. Здесь у тебя только обязанности. Одну из них — подохнуть, ты исполнишь

незамедлительно!

В судорожно дергающийся кадык Ванечки воткнулась игла. Раскаленная как лава жидкость проникла под кожу и расплавила сосуды. Кароль закричал так, как не кричал никогда в жизни — неистово и… бесшумно.

4

Безработный гражданин Светлов вышел из офиса на улицу. Он чувствовал себя выброшенным на обочину жизни и решил напиться. В одиночку и немедленно. Через десять минут он устроился на мокрой лавке у фонтана, откупорил бутылку и сделал внушительный глоток. Виталий подносил горлышко бутылки к губам во второй раз, когда услышал за спиной чей-то радостный возглас.

— Виталька! Ты?!

Не понимая, кому пришла в голову абсурдная мысль радоваться встрече с его никчемной персоной, Светлов оглянулся. Игорь Семенцов, по всем прикидкам должен был еще полировать нары не меньше года. Однако ошибки быть не могло. Брюнет с ангельской внешностью, белозубой улыбкой и тремя судимостями за квартирные кражи стоял, опираясь на парапет фонтана.

— Игорешка, какими судьбами?! — Светлов швырнул бутылку в мусорную урну, бросился к другу и обнял его.

— Судьбы здесь не причем, — ответил Семенцов. — Амнистия, брателло. Я, как ты знаешь, отличаюсь примерным поведением и легко создаю у окружающих иллюзию того, что меня можно исправить.

Друзья одновременно расхохотались. Семенцов был третьим в аграновско-светловском детском содружестве, но на учет в инспекцию по делам несовершеннолетних стал первым. Его отличительной чертой была врожденная склонность к авантюрам. Все начиналось с набегов на соседские сады и торговые палатки молдаван, торговавших арбузами, а закончилось тем, что паренек из приличной семьи к двадцати семи годам был почти готов к присвоению почетного звания вора-рецидивиста. На отношениях Виталия и Игоря это никак не отразилось, чего нельзя было сказать об Агранове, которому по долгу службы приходилось заниматься темными делишками друга детства.

— Пивко посасываем? Значит, жизнь по-прежнему прекрасна?

— Не так, чтобы очень. Сегодня с работы поперли. За аварию.

— Вот! — Игорь поднял указательный палец. — Я всегда утверждал, что в этой стране невозможно зарабатывать на жизнь честным трудом. Не оценят. И с кем поцеловался?

— Пешехода сбил, — уныло опустил голову Виталик.

— Пьяного, небось?

— Хуже. Мистика какая-то…

Выслушав рассказ Светлова о ночном происшествии, Игорь стал серьезным.

— Мистика, говоришь? Не знаешь ты еще дружок, что такое настоящая мистика. В курсе, за какие грехи я последние два года чалился?

— Краем уха слыхал. Вроде особняк чей-то обчистить хотел.

— Может по водочке пройдемся?

— Я вообще-то на мели.

— Зато у меня с бабками пока проблем нет. На старое место в парк?

Закуску разложили на пне.

— На тот домишко, я давно глаз положил, — рассказывал Семенцов, нарезая салями. — Двухэтажный. Кирпичные стены метра два высотой.

— У подножия горы что ли?

— Точно. Хозяин — владелец клиники пластической хирургии. Некий Микошин. Говорят, из простых санитаров в люди выбился. Я дождался в замке пока стемнеет, спустился вниз. Наливай!

Семенцов выпил, обвел взглядом пустынный осенний парк.

— Через забор перебрался без проблем. Это, ты знаешь у меня с детства. Первым сюрпризом для меня стало то, что у этого Микошина есть охранники. Два здоровенных лба резались в карты в застекленной будке, как раз у ворот гаража, через который я собирался войти в дом. Окно в подвал отыскал быстро, легко справился со шпингалетом, но тут… Давай еще по одной!

— На собак что ли напоролся?

— На собак, — кивнул Семенцов. — Только не похожи эти твари на собак были и лаяли так будто… Ну, как дети плачут. О-у-у! Вроде мастифы, а вроде и нет. Короче, проскочил я в окно так, будто был жиром с головы до пяток смазан. И уже из подвала одну рассмотрел. Я на работе не пью, усек?

— Я тоже. А что с собаками?

— Не собака это была, — покачал головой Игорь. — Мужик с бородой.

— Так мужик или все-таки мастиф?

— Ни то ни другое. Голова у этого черта была человеческая, а все остальное — собачье.

— Э-э-э, Игорек! — развел руками Виталий. — Тебе видно больше наливать нельзя. Надо ж такое придумать!

— Не придумал! — рявкнул Семенцов. — Я если хочешь знать, я в этот говенный городишко для того вернулся, чтобы еще раз… Наливай!

— Подвал этот, скажу тебе. Не иначе, как под самый замок уходит. Тогда я тоже решил, что в темноте померещилось. Плюнул на этого мастифов и начал дверь в дом искать. Нашел. Только она снаружи, со стороны дома запиралась, а с моей — ни замка, ни ручки.

— Ну и сматывался себе подобру-поздорову.

— Я ж любопытный! Думаю: на хрена попу гармонь, а этому доктору такой бункер? Решил обследовать, на свою голову! — Игорь нахмурился. — Дигер, чтоб меня так. В противоположном конце коридора была такая же дверь. Близняшка первой. Без ручки и всякого намека на замочную скважину. Тогда я начал повнимательнее осматривать стены, расхрабрился так, что даже включил фонарик. Добился своего. Отыскал еще одну нору. Именно нору. В высоту — полметра от пола не больше.

— Для собак!

— А вот хрен тебе! Вход в эту дыру открывался снаружи и был заперт на обычный засов. Я отодвинул его и посветил внутрь. Первым, что увидел, было толстое ржавое кольцо с обрывком цепи. Чтобы рассмотреть нору полностью пришлось стать на корточки и сунуть туда голову.

— Браво, смельчак!

— Не такой уж и смельчак, — не оценил шутливого замечания Виталия Семенцов. — Когда зашевелилась груда каких-то лохмотьев в углу, я дернулся так, что выронил фонарик и оказался в полной темноте. Выползал назад в такой спешке, что здорово хряснулся головой о кирпичи. Искры, посыпавшиеся из глаз, как ты понимаешь, не помогли мне рассмотреть это… существо. Я понял только, что во мраке прячется нечто живое. Тем не менее, сунул руку в нору, пытаясь нащупать фонарик. Схватил первое, что попалось под руку, и рванул к окну. Сзади, буквально в нескольких метрах за спиной слышал шлепанье бегущих ног. Босых и, судя по звуку, маленьких. Я не хотел видеть того, что за мной гонится, но какая-то непреодолимая сила заставила меня обернуться. Это существо сразу остановилось и отпрыгнуло назад в темноту. Я решил не бежать сломя голову, а стал медленно пятиться. Фонарик остался в норе. Вместо него я держал в руке куклу. Обычную детскую куклу с оторванной головой…

Отступление было долгим. Прежде чем сделать последний, отчаянный рывок к окну, я швырнул в темноту безголовую куклу и попал в цель. Она ударилась обо что-то мягкое, а потом я увидел это существо. Вообрази себе ребенка лет четырех-пяти. Абсолютно голого мальчика. Он подошел совсем близко и смотрел… Нет, не смотрел! Как может смотреть тот, у кого нет головы?! Вот так, мон шер Виталик! Ноги, туловище и руки, которые он протягивал ко мне, все было на месте. Я отчетливо видел шею, а выше — ничего! Ужас придал мне сил, а мрачный парк показался бесконечно милым. Мысленно я уже подписал договор с Создателем, в котором давал свое согласие на то, чтобы быть разорванным мастифами или до смерти забитым охранниками. Все, что угодно. Только бы не остаться в подвале, наедине с тем уродом! Позади себя я слышал шорохи, а плечи упорно отказывались пролазить в проклятое окно, ни с того, ни с сего ставшее узким! В ту ночь я порвал куртку и содрал кожу на плече как кожуру с апельсина. Потом даже пришлось накладывать шов…

— История, — задумчиво произнес Виталий. — Фильм ужасов какой-то…

— Водка кончилась. Я сбегаю?

— Давай. Пить, так пить!

Вскоре Семенцов вернулся с двумя бутылками водки.

— Чем все закончилось? — с нетерпением спросил Светлов.

— Я поднял такой шум, что охранникам отвлеклись от игры. Когда бежал к забору, один из громил вздумал встать на пути. В плечах раза в два меня шире, шея в три обхвата. Кулаком быка мог свалить, но в моем состоянии… Короче врезал я этому богатырю от всей души, он и шлепнулся на задницу. Второй подбежал, когда я уже на забор карабкался. Этому я ногой в рожу засветил и, по-моему, сломал нос. По крайней мере, очень надеюсь, что сломал. Завопил он так, что разбудил всех ворон в округе. Мне очень требовалась компенсация за проведенные в подвале минуты и бил я от всей души. Переполох поднялся страшный. Уже на улице я услышал, как заводится двигатель машины, и открываются ворота. Надо признать, банда Микошина тоже была не лыком шита. Минуты через две позади вспыхнули фары. Обернувшись на бегу, я увидел микроавтобус дурацкого светло-красного цвета.