Скандальная графиня

И вот он вновь видит ее, однако она совсем иная, и этой новой женщине в его сновидениях, похоже, будет неуютно.

Ее широкополая соломенная шляпа украшена розовыми бантами, а платье с объемным кринолином сшито из розовой в полосочку материи – смелый выбор, учитывая ее струящиеся по плечам распущенные рыжие кудри. Помимо того, они с матерью избрали для путешествия не просто лодку, а богато вызолоченный ялик, на веслах которого сидели шестеро гребцов в ливреях. Еще два лакея в напудренных париках были к услугам дам на любой возможный случай, а на борту суденышка сверкал фамильный герб Эрнескрофтов.

Да, она пришелица из иного мира, и ему надлежит свято об этом помнить!

Он спустился на причал, дабы встретить прибывших, однако не слишком торопился, так что леди Эрнескрофт успела выбраться на берег, опершись на руку лакея, и Дрессер предложил руку своей Цирцее. Ее открытая сияющая улыбка была красноречива.

– Отлично исполнено, Дрессер! Вы внушаете мне надежды.

– Надежды, леди Мейберри?

– На то, что вы небезнадежны в свете. – Джорджия помешкала, давая горничной время оправить ее обширные юбки. – Я была удивлена, узнав, что вы в Лондоне.

– Причиной тому насущные надобности. Давайте-ка уйдем прочь от дурно пахнущей реки на не менее вонючие улицы! – Он отвесил поклон матери девушки. – Ваши портшезы [2] готовы, миссис Эрнескрофт.

Леди Эрнескрофт, не претендуя на его помощь, по-прежнему опиралась на руку лакея. «Как приятно, что мать твоей леди – твоя союзница», – мельком подумал Дрессер.

Портшезы были непритязательны на вид, но все же вполне роскошны. Да, они принадлежали семье Эрнескрофт, и вооруженные сопровождающие состояли на службе у графа. Наверняка в распоряжении семейства были и богато вызолоченные носилки с фамильными гербами, однако теперь, когда в стране то и дело вспыхивали народные бунты, аристократы старались привлекать к себе поменьше внимания на лондонских улицах.

2

П о р т ш е з – легкое крытое переносное кресло, в котором можно сидеть полулежа.

Леди сели в крытые носилки, закрыв за собой дверцы, и процессия тронулась – горничная леди Мейберри и один из лакеев шли за носилками. Дрессер предпочел шагать подле носилок леди Мейберри, хотя практически не видел ее лица сквозь окошко. Однако сердце его колотилось сильнее прежнего – неужто виной тому была невинная беседа и ее лучезарная улыбка?..

Вскоре они прибыли в резиденцию Эрнескрофтов. Лакеи осторожно опустили портшезы на пол зала.

Когда Дрессер помогал леди Мейберри выйти, та спросила, уловив его неловкость:

– Что-то не так?

– Разве что роскошь окружения немного меня подавляет.

Она обвела взглядом стены, увешанные парадными портретами.

– Предки взирают неодобрительно… Наверняка они мне завидуют!

– Вам всегда так казалось?

– Я считаные разы бывала здесь.

– Отчего же?

– Я ведь вышла замуж шестнадцати лет, помните? А прежде у меня не было причин приезжать в нашу городскую резиденцию. Правда, мы всей семьей приезжали сюда на коронацию.

– Сколько вам тогда было лет? – спросил Дрессер, думая лишь о том, что Джорджия, с ее буйными кудрями и сияющими глазами, все еще смотрится девчонкой.

– Всего шестнадцать, и мне хотелось много большего, нежели чинно любоваться народными шествиями и иллюминацией. А недолгое время спустя я вышла замуж, вскоре мой муж получил право распоряжаться состоянием, и тогда мы перебрались в город, где начали веселиться напропалую.

– Я намерена провести этот день с Эрнескрофтом, – вдруг объявила графиня.

Дрессер едва не поперхнулся. Он совершенно забыл о присутствии леди Эрнескрофт.

– Я поручаю свою дочь вашим заботам и надеюсь, с вами она будет в безопасности.

– Для меня это большая честь, леди Эрнескрофт.

– И полагаю, к тому же великое испытание.

И графиня величественно удалилась.

– Так вы готовы к испытаниям? – спросила леди Мейберри.

– Всегда и везде.

Джорджия оглядела его с головы до ног:

– Я готова на любые безумства, чтобы доказать, как вы ошибаетесь!

– Так вы лишь вынудите меня пойти на многое, чтобы доказать вам обратное, миледи.

Джорджия почуяла угрозу.

– Увы, сейчас я не могу позволить себе никаких безумств. Я должна покуда быть паинькой. Пойдемте-ка в приемную, обсудим там наши планы на сегодняшний день. – Видя, что Дрессер колеблется, Джорджия насмешливо улыбнулась: – Моя горничная будет при мне, так что, мистер Дрессер, испытания этого рода вы можете не страшиться.

– Я редко пугаюсь, леди Мейберри, – нахмурился Дрессер, – и то лишь если к тому есть серьезный повод.

– О, вы насмехаетесь надо мной, милорд, однако я намерена быть сильной и воспротивиться. Скажите-ка, достаточно ли хорошо вы экипированы?

– А это смотря для чего, – ухмыльнулся Дрессер.

Щеки Джорджии порозовели, но она овладела собой:

– Ах, несносный вы человек! Разумеется, для грядущего сражения – иными словами, для бала в доме моей сестры.

– А-а, паркетное поле битвы и игрушечное оружие…

– Вы заблуждаетесь. Оружие вполне грозное и может ранить насмерть.

Она говорила вполне серьезно, и Дрессер ответил ей той же монетой:

– Допустим, но с какой стати кому-то нападать на меня? Или вы сейчас говорили о себе?

Теперь ее пунцовый румянец уже внушал опасения.

– Этот бал будет совсем не похож на обед в Эрне. И я намерена ввязаться в эту битву, лишь как следует приготовившись.

– И вы уготовили мне роль вашего защитника?

– Как бы мне не пришлось защищать вас!

– Но мы могли бы сражаться спина к спине.

– Однако как странно это звучит…

– А ведь это великолепная позиция для защиты во время вражеского нападения.

– На балу такая позиция выглядела бы причудливо, согласитесь.

– Такие па существуют во многих танцах, мадам.

К его великому изумлению, Джорджия от души расхохоталась:

– Ах как прелестно! Вы и вообразить не можете, как давно я не испытывала такого удовольствия от беседы.

– Так вы в доме сестрицы рта не раскрываете?

– Да нет, мы беседуем, но вот сестрица только и говорит, что о младенцах, а матушка – о семейных делах. Однако к делу, Дрессер. Скажите честно: есть ли у вас наряды, в которых можно без риска явиться на великосветский бал?

– Нет. Однако, как мне кажется, это не имеет значения.

Джорджию его слова поразили до глубины души:

– Уверяю, это имеет значение, и еще какое! Если вы будете одеты неподобающим образом, вам будет ужасно неловко.

– Поверьте, для меня куда более неловко было бы явиться на бал в кружевах и шелках!