Скандальная графиня

И прежде чем она успела вернуть назад его дар, Селлерби вышел, а в руках у Джорджии остался изящный сверток, в котором, несомненно, скрывалась пара перчаток – безупречный и стильный подарок.

Будь проклят этот человек, запоздало разозлилась она, за то, что так ее провел!

– Боюсь, легко от него не отделаться, – вздохнула Джорджия.

– Сдается, вы правы, миледи. Однако бояться нечего – достаточно будет одного вашего «нет».

– Конечно, однако, похоже, он так и будет донимать меня подарками, а мне предстоит голову ломать: возвращать их или нет!

Джорджия развязала ленту и развернула бумагу. Она не ошиблась – это были белые шелковые перчатки. Довольно короткие, изумительно изящные, с вышитыми по манжетам сердечками.

– Да уж, подарок от сердца, – сказала она, передавая перчатки Джейн. – Убери это. У меня и правда уйма работы и всего лишь двадцать четыре часа, чтобы все успеть.

Глава 12

Следующим вечером, когда Джорджия обдумывала, какую прическу ей соорудить, раздался стук в дверь. «Боже, только не матушка!» – молча взмолилась она.

Вошла ее подруга, леди Торримонд, в желтых шелках, безумно элегантная. Джорджия бросилась ей в объятия:

– Лиззи! Не представляешь, как я рада, что вижу тебя наконец!

Лиззи Торримонд расхохоталась, обнимая подругу:

– Ты ведь могла в любое время приехать к нам, дорогая, ты же знаешь!

– Знаю-знаю, но я хотела все время траура провести в Эрне. Как прекрасно ты выглядишь, милая.

Лиззи не блистала совершенной красотой, однако была очаровательна: кожа сияла здоровьем и чистотой, а светло-каштановые волосы были густы и шелковисты. Уже дважды став матерью, она сохранила девичью стройность стана, приобретя внутреннее спокойствие, свойственное матерям.

– Так ты решила надеть «павлиний наряд», – констатировала Лиззи. – Что ж, он явно заслуживает того, чтобы блеснуть в нем еще раз. Пожалуй, это мой самый любимый из всех твоих особенных нарядов.

Джорджия покружилась, продемонстрировав во всей красе роскошный шлейф платья, изображавший павлиний хвост.

– Что мне к нему надеть: эгрет [5] в форме павлиньего глаза или что-нибудь другое?

Лиззи устроилась на кушетке:

– Будто бы я разбираюсь в моде лучше тебя или Джейн! А что ты надевала к нему в прошлый раз?

5

Э г р е т – украшение для женского головного убора или прически в виде шпильки с навершием в форме пера, пучка перьев или ветки, усыпанной камнями.

– Джейн, чем тогда я украсила прическу, помнишь?

– Вы надевали эгрет, миледи.

– Тогда именно его и выберу. Умница, Лиззи! – Джорджия присела, чтобы Джейн могла закрепить украшение на ее прическе, но все время норовила обернуться к подруге. – Ты прекрасно поняла мой замысел: я должна появиться в свете прежней, ничуть не переменившейся.

– А ты готова к этому?

– Ну разумеется!

– Отчего же тогда ты медлишь? Почти все гости уже спустились.

– Вот закончим с прической и… – Джорджия скорчила гримаску: – Впрочем, тебя не проведешь: ты слишком хорошо меня знаешь. Я нервничаю. Ну не дикость ли? Леди Мей – и нервничает перед выходом в свет! Но в списке приглашенных есть имена, которые… немного смущают меня. Треттфорд настоял на присутствии некоторых политиков – с женами, разумеется.

– Ах вот в чем дело!

– Уверяю тебя! Лорд Норт будет, а Энни Норт всегда меня открыто осуждала, как и леди Шелборн. Хвала Небесам, Пранс остался в Эрне, вместе со своей ядовитой женушкой!

– Джорджия! – попыталась укорить подругу Лиззи.

– Но она именно такова! С жадностью ловит все последние слухи обо мне. Ты только вообрази: она прислала свою полномочную представительницу! Ее сестрица, Элоиза Кардус, прибыла нынче без предупреждения – а она такая же злюка, как и Меллисент, к тому же считает меня своей соперницей по части красоты. У бедняжки Уинни так мало свободных комнат, сестра даже пыталась предложить мне разделить покои с Элоизой, однако я топнула ножкой – и Элоизе пришлось удовольствоваться комнаткой горничной. Наверное, не стоило мне проявлять такую твердость.

– Ты чересчур мягкосердечна, Джорджия. Любой человек, являющийся в гости неожиданно, а тем паче без приглашения, должен быть благодарен даже за то, что ему не предложили поселиться в ближайшей гостинице.

– Возможно, и так… Она привезла письма от Меллисент для всех нас. Уж не знаю, о чем она пишет другим, но мне она по-дружески напоминает о том, каким позором я покрыла себя и семью и как важно мне сейчас не привлекать к себе нежелательного внимания. Она даже напоминает о том самом письме – ну, о том самом, про которое раструбила на весь свет покойная матушка Дикона, – и говорит, что оно вовсе не позабыто!

– Ах, драная кошка! – воскликнула Лиззи, а в ее устах это было равносильно площадной брани.

– Именно такова она и есть! И беременность ее вовсе не извиняет: ведь когда ты носила дитя под сердцем, не превращалась же в гарпию!

– Нет, это не оправдание. Надеюсь, ты сожгла письмо.

– Сразу же. Но истребить бумагу куда проще, нежели грязные сплетни.

– Слухи сами по себе прекратятся, если не подливать масла в огонь. Тебе не стоит возбуждать новые сплетни, этого будет достаточно.

– Какая скука! – вырвалось у Джорджии, но она ободряюще улыбнулась подруге: – Не волнуйся, дорогая. Я намерена явить собой воплощенную скромность.

Лиззи от души расхохоталась.

– Вот увидишь, у меня получится! – принялась уверять Джорджия.

– В этаком-то наряде?

– Вырез у него лишь чуть-чуть больше, чем у твоего.

– Именно это «чуть-чуть» зачастую решает дело.

Джорджия повертелась перед зеркалом, изучая свой корсаж. Пышная грудь рельефно возвышалась, подчеркнутая затянутой талией, а изящное сапфировое колье привлекало внимание к этим дивным возвышенностям.

– Ничего возмутительного я не вижу.

– А как же насчет «воплощенной скромности»?

Джорджия критически оглядела себя:

– Хорошо, не стану изображать скромняшку. Джейн, прическа готова?

– Я сделала все, что могла, учитывая, что вы вертитесь и вскакиваете то и дело.

– И все же ты волшебница, Джейн! Спасибо! А теперь, будь добра, дай-ка мне траурный браслет.

Медальон с портретом Дикона она уже успела приколоть к серебряным кружевам, которыми был отделан корсаж. Она прикрепила его вовсе не напоказ – просто хотелось, чтобы Дикон был с ней… Она знала, что он оберегал бы ее, если бы мог.

Черный с серебром браслет не слишком подходил к туалету, поэтому был заметен издалека. Джейн застегнула его на правом запястье госпожи.

– Я права? – спросила Джорджия у подруги.

– Конечно, дорогая.

– Как чудесно, что моя мудрая подружка вновь со мной! Я еще не успела поблагодарить тебя за твои прекрасные письма – они помогли не лишиться рассудка в моем затворничестве.

– И весточки от тебя очень меня радовали – особенно зимой, когда я была огромной, словно кит, готовясь произвести на свет Артура.