Скандальная леди

– Коль скоро выяснилось, что произошло недоразумение, у вас отпала причина драться на дуэли, – сказала маркиза.

Джон кивнул, и Рэнсом тоже.

– Чудесно, – сказала Марианна. – Насколько я понимаю, вы встревожились, обнаружив, что кто-то увез этих девушек из театра, мистер Рэнсом?

– Именно так, – подтвердил он и посмотрел на Корделию.

Та покраснела от смущения и потупилась, сжав кулаки.

– Они не оставили мне даже записки, – сказал Рэнсом. – И я подумал, что с ними приключилась беда.

– Понимаю, – сказала Марианна. – Уверена, что сестры Эпплгейт рады, что у них есть столько заботливых друзей и родственников. Вы можете в любое время проведывать их в нашем доме.

Корделия заметила лукавые искорки в ее глазах и покраснела еще гуще, предположив, что маркиза догадалась об их с Рэнсомом особых отношениях. Но это не омрачило ее радости от встречи с ним. Лицо ее сияло. Офелия вспомнила о Джайлзе и завистливо вздохнула.

Служанка подала всем чаю и сладостей. Рэнсом сел за маленький столик вместе с сестрами и спросил:

– Как вам удалось уговорить могущественного маркиза разрешить работать в театре?

– Это я объясню вам позже, – прошептала Офелия. – Надеюсь, что и вы тоже будете там иногда появляться?

Она спросила Рэнсома об этом ради Корделии, и та ответила сестре благодарной улыбкой.

– Поскольку маркиз вряд ли станет регулярно сидеть по полдня в театре, тем более второразрядном, то мне придется делать это регулярно, – сказал Рэнсом, пряча улыбку. – Тем более что там у меня есть одно незавершенное дельце.

– Вот и чудесно, – сказала Офелия. – Тогда мы спокойны. Пожалуйста, передайте своему брату викарию нашу глубочайшую признательность и сердечную благодарность. И объясните ему, что мы так стремительно исчезли не по своей воле.

– Я непременно скажу ему все это сегодня же, – с важной миной ответил Рэнсом.

На этом их короткий разговор закончился.

* * *

На следующее утро Корделия и Офелия прикатили к театру в роскошной карете маркиза. На будущее он обещал арендовать для них более скромный экипаж, чтобы сестры не привлекали к себе излишнего внимания. Корделия искренне радовалась, что ей больше не придется пользоваться услугами наемных экипажей или ходить в театр пешком.

Выйдя с помощью кучера из кареты, сестры постучались в дверь служебного входа. Привратник Нобби был очень удивлен, вновь увидев их на пороге театра.

– Как? Вы уже вернулись? – спросил он.

– Я не могу позволить себе пропустить репетицию, – бодро ответила Офелия.

– А как же ваш богатый покровитель? Он уже устал от вас?

– У нас с ним совершенно другие отношения, Нобби! Не такие, как ты думаешь, – сказала Офелия с упреком.

– Он женат, – добавила Корделия. – И жена живет с ним в одном доме.

– У него еще и жена есть? Можно только позавидовать такому бычьему здоровью! – Нобби расхохотался.

Сестры негодующе фыркнули и проскользнули мимо него в коридор. Актрисы встретили в гримерной Офелию удивленными возгласами и пошлыми шуточками. Они тоже не ожидали, что она вернется в театр. Вскоре Офелия заглянула в мастерскую Корделии. В руках у нее был ворох одежды, нуждающейся в ремонте.

– Эти стервы уже поделили между собой мои костюмы! – с хмурой миной сказала она. – Но я все у них отобрала. Теперь одежду надо подлатать и погладить. Ну, что скажешь?

– Ты сильно переменилась с тех пор, как мы начали здесь работать, – задумчиво глядя на нее, – промолвила Корделия.

– Это в каком же смысле? В том, что я стала грубее и упрямее? Только не надо учить меня хорошим манерам, Корделия! Просто кое-кто из актрис иногда чересчур наглеет, и мне волей-неволей приходится ставить их на место. Я не позволю, чтобы мной помыкали.

– Разумеется, – согласилась с ней Корделия, пряча улыбку.

– Подшей мне вот эту юбку в талии, а вот здесь чуточку подштопай. И пришей на место бант, одна дура умудрилась его оторвать, пока примеряла.

– Я все быстро сделаю, – заверила ее Корделия.

Внимание девушек привлек громкий топот ног на сцене и стук деревянных мечей. Это актеры, играющие стражников, репетировали схватку. За ними следовал женский танцевально-музыкальный номер. Офелия оставила одежду сестре и убежала.

Корделия отложила в сторонку шитье и вышла в коридор. Через несколько минут по нему стали возвращаться в свою раздевалку вспотевшие и усталые мужчины в старинных доспехах. Первым шел, конечно же, Рэнсом Шеффилд. Корделия просияла.

– Маркиз действительно ваш родственник? – без обиняков спросил он, подойдя к ней.

– Да, хотя и седьмая вода на киселе, – ответила она. Он нахмурился. Она вздохнула и указала ему на табурет.

– Разве кузен не говорил вам, что у нас в Лондоне есть дальний родственник? – спросила она, когда Рэнсом сел.

– Викарий умеет хранить чужие тайны, этого у него не отнимешь, – ответил Рэнсом.

– Надеюсь, что и вы будете держать рот на замке, – сказала Корделия, многозначительно взглянув на Рэнсома.

– Вы можете полностью на меня положиться, – сказал он, задетый за живое ее недоверием.

Корделия вкратце поведала ему историю их с Офелией бегства в Лондон из Йоркшира и объяснила, почему они фактически не знают своего сводного брата лорда Гейбриела Синклера.

– Отец написал ему письмо с просьбой разыскать нас в Лондоне и вернуть домой, – завершила она свое печальное повествование, тяжело вздохнув.

Рэнсом усмехнулся, окинул ироническим взглядом каморку и сказал:

– Слава Богу, что ваш отец не видел, чем занимаются теперь его дочери. Одна латает ветхие костюмы, пригодные разве что для огородного пугала, другая задирает на сцене ноги и распевает пошлые песенки на потеху публике. Так почему же все-таки за вами приехал не ваш кровный брат, а маркиз Гиллингэм?

– Он его старший брат. А сам Гейбриел сейчас отдыхает со своей семьей на юге Франции, – пояснила Корделия.

– Теперь мне все ясно, – сказал Рэнсом.

Корделия положила на колени шитье и промолвила, теребя пальцами ткань:

– Когда вчера маркиз объявился в театре, чтобы забрать нас отсюда, мы с Офелией сильно перепугались. Она даже разрыдалась, бедняжка, подумав, что никогда больше уже сюда не вернется. А ведь она так давно мечтала стать актрисой! Однако, к нашему безграничному удивлению, леди Гиллингэм встала на нашу сторону и уговорила маркиза разрешить нам и дальше здесь работать. И еще она обещала ввести нас в лондонское высшее общество. У меня даже мурашки начинают бежать по коже, стоит лишь подумать об этом.