Скандальный брак
Шрифт:
Начинаю волноваться не на шутку. Для нее все это тоже было неимоверно тяжело. Она очень чувствительная девочка у меня.
Я звоню начальнику охраны.
С кем Мирослава? В номере ее нет, на телефон не дозвониться, он не с ней.
Мирослава? то, с каким тоном он переспрашиваете заставляет меня напрячься. Мы занимались репортерами, часть команды сопровождала вас и Мирона Марковича в клинику, часть искала Дину. Мы… он делает паузу, откашливается, мы не следили за госпожой Валевской.
Найти! Сейчас же! со злостью выкрикиваю я и отключаюсь. Дышу тяжело, бегло осматриваю
Сидеть и ждать у меня не получается. Решаю поехать к ней домой. Ведь куда еще она могла податься после случившегося?
Я нагло топчу газон на лужайке, срезая путь к стоянке. В этот же момент какогото черта срабатывает полив и на меня брызгает вода, белая рубашка жениха быстро становится мокрой.
Чтоб тебя! отскакиваю в сторону и на чтото наступаю. Опускаю взгляд вниз и замечаю белую туфлю с камнями.
Сердце отчегото пронзает колкой болью. Я узнаю эту обувь. Мира показывала мне фотографии, не могла определиться с моделью и я посоветовал ей эту.
Я медленно наклоняюсь и прикасаюсь к туфле. Почему она здесь? Где Мира? Оглядываюсь по сторонам, слова девушка сейчас могла бы выбежать изза угла. Но, ожидаемо, кроме меня здесь больше никого нет.
Глава 34. Мирослава
Я сижу на бордюре в перепачканном свадебном платье и со слезами на глаза смотрю, как огонь все больше и больше поглощает то, что было для меня так дорого. Пожарные бегают со шлангами, зеваки снимают все на телефон, косятся на меня с любопытством. Еще бы! Даже страшно представить, как я сейчас выгляжу.
К счастью, время сейчас не рабочее и в здании никого не было, так что никто не пострадал.
Но день сегодня просто отвратительный. Я полностью растеряна и не понимаю, как дальше жить. Скорее всего мне всё же придется переехать в другой город, где меня никто не узнает. Теперь здесь меня точно никто и ничего не держит.
Грустно так. До ужаса. Я всхлипываю и вытираю влажную изза слез, наверняка ещё и испачканную, щеку.
Девушка, с вами все хорошо? ко мне подходит работник скорой помощи. Взволнованно смотрит на меня, ожидая ответа.
Да. Да. Все нормально. Просто…. Просто это мое здание, впервые произношу вслух ужасную правду и начинаю рыдать с новой силой.
Меня берут за руку, заставляя подняться с земли.
Давайте пройдем в машину, я дам вам успокоительного, у меня в термосе есть чай. Это все не закончится быстро, говорит мне женщина с сочувствием.
Да, вы, наверное, правы. Мне както очень не хорошо. Сердце стучит так… прикладываю ладонь к груди. — День плохой.
Меня проводят к карете скорой помощи, накидывают поверх ненавистного платья плед. Пытаются приободрить, но это мало помогает. Время тянется безумно долго, я не могу оторваться от созерцания огня и дыма. Я уже и сама вся провонялась удушливым запахом гари, но не могу и шагу сделать. Буду здесь до конца. Не знаю, как сообщу об этом маме, она, наверное, еще не отошла от несостоявшейся
свадьбы, а тут такое…Из меня получилась не только ужасная невеста, но еще и такая же дочь. Мои глаза снова на мокром месте, хочется просто рыдать…
Мне кажется, это твое.
Сердце пропускает удар, когда слышу до боли родной голос. В первое мгновенье мне кажется, что это слуховая галлюцинация. Но туфля, зажатая в мужской руке и протянутая мне, говорит об обратном.
Несколько долгих секунд я смотрю вниз на то как контрастируют красивые переливающиеся камушки и перепачканная землей белая кожа, а потом жмурюсь, отворачиваюсь от Ромы и шагаю прочь.
Не хочу при нем снова расплакаться, раскричаться, устроить истерику. Я прекрасно поняла, что «сделала достаточно». Он тоже.
Ведь я почти уверена: мое горящее здание его рук дело!
Но разбираться сейчас я не стану. Может быть когдато потом. Когда отойду…
Мира! в спину летит громкий оклик. Мне кажется, он звучит даже удивленно, но я не реагирую.
Кутаюсь в плед сильнее и ускоряю шаг.
Еще быстрее, когда слышу за спиной стук каблуков мужских туфель.
Волнами накатывает обида. Рома выйдет из этого дня чуть потрепанным победителем. А я? Девушкой без ничего. Репутации. Бизнеса. А главное… Без любви.
Мира, да стой же ты! стараюсь снова ускориться, но это не спасает. Мужские руки вжимаются в плечи, и быстро разворачивают.
Я вскидываю взгляд. Хочу выглядеть хотя бы достойно, но стоит увидеть на лице Ромы чтото похожее на растерянность, как не сдерживаюсь и позорно хныкаю при нем.
Пусти! я пищу, как мышка, но вместо того, чтоб исполнить совсем не угрожающий ультиматум, Рома вжимает меня в свою грудь и прижимается к макушке.
Ужасный у тебя день, малышка, да? спрашивает тихо и слишком ласково. Я пытаюсь бороться с собой же. Хочется расслабиться, довериться, положиться на него и излить на пиджак всё свое горе, но вместо этого мотаю головой.
Это не его дело. Пытаюсь вжаться руками в грудь и оттолкнуть, но Рома не дает.
Тиш… Ну ты чего?
Подныривает и пытается найти мой взгляд. А меня бьет дрожь.
Как можно сначала отдавать приказ сжечь то, что мне дорого, а потом утешать.
Пусти меня, наш фарс окончен, я не хочу иметь с тобой больше ничего… Произносить эти слова больно. Я давно не считаю наши отношения, какими бы «декоративными» они ни были, фарсом. Потому что в них слишком много настоящего. Точнее мне так казалось. Договорить я не успеваю, потому что Рома шикает, смотрит в мое лицо очень внимательно и хмурится.
Эй, ты о чем, Мир? снова говорит ласковее, чем я ожидала. Мне опять хочется делить с ним свое горе, а не обвинять в нем. Как это не хочешь? Еще утром хотела, а теперь…
Утром я не знала, что ты посмеешь так со мной поступить! снова перехожу на писк, безрезультатно дергаюсь, а потом оказываюсь вжатой в грудь.
Мои плечи трясутся, из грудной клетки один за другим вырываются всхлипы. Рома же обнимает так, будто мои слезы это и его боль тоже.
Несколько секунд молчит, поглаживая меня по спине, а потом тяжело вздыхает…