Скандальный развод, или Хозяйка владений "Драконье сердце"

– Что это такое? Ты что блудницу притащил? – всполошилась Грейс, а затем завопила: – Ещё и с дрогоном? Ой! Ой!

В этот раз на меня пошли со шваброй. Но я уже была опытная после вил старика Перси. Поэтому ловко уклонилась.

А тут и Персивальд помог. Он встал между мной и Грейс, закрывая меня спиной.

– Это же Маришка Пухляшка! Ну! Вспомни. Тебе лет четырнадцать было, когда она тут последний раз была! Такая рыжеволосая кроха, которая съела весь поднос с пирожными, а обвинили во всём тебя. Не поверили, что в такую малышку столько влезет.

– Ну и всыпали мне тогда хворостиной по мягкому месту… неделю сидеть не могла. – ответила Грейс, отходя на несколько шагов и осматривая меня. – Добрый вечер, леди.

– Добрый, – улыбнулась я настолько приветливо, насколько позволял жуткий клоунский грим, который Мариэлла считала макияжем. – Нужен стол и лампа. Хочу осмотреть малыша. У него болит лапка.

– У-рррр-к! – будто бы согласился со мной детёныш и ткнул меня носом в ладонь.

И как кто-то мог подумать, что дрогоны злые? Вполне себе безобидный любитель погрызть вкусняшки.

– Прошу, леди Эванс, – указала мне себе за спину Грейс. – Как видите, дворецких у нас больше не водится. Как и горничных, конюших, да и простых крестьян… Но скажите, разве ваш отец не подыскал вам видного жениха? Почему вы здесь? До нас такие слухи доходили…

Значит, местные не особо знают о том, что произошло с Мариэллой, даже не слышали, что свадьба уже была. Но у неё есть отец!

– Было дело, – уклончиво ответила я. – А мой отец… где он?

Родной человек мог бы помочь.

– Ха-ха, спрашивает, где он! – засмеялась Грейс, бросив развесёлый взгляд на Персивальда, который тоже принялся ухохатываться.

Я что-то не то сказала?

– Я немного выпала из жизни, недавно головой ударилась, – соврала я. – Было бы неплохо, если бы вы меня просветили немного относительно моментов, которые я подзабыла.

– Маришка Пухляшка! Неужели не шутишь? – удивился Персивальд. – Ну айда покажу!

– Цыц! Не зови её детским прозвищем, – шикнула на Перси Грейс. – Она наша госпожа, тем более старшая леди Эванс укатила.

Персивальд почесал в затылке, но потом согласно кивнул.

Мы с ним прошли сначала в просторную столовую, в которой тоже почти не было мебели. Лишь шкаф, пару картин, большой стол и четыре стула.

Персивальд подвёл меня к портрету, висящему на видном месте, и молча стал рядом.

Сначала я не поняла в чём была причина такой странной реакции обитателей «Драконьего сердца» на вопрос об отце. Но едва пригляделась к величественному мужчине, который строго смотрел на меня с портрета, чуть не осела на пол от понимания. Даже дрогончик, сидевший на моих руках, удивлённо уркнул.

Я выстояла и повернулась к Перси.

– Он… монарх… король? – спросила я, вперив взгляд в корону на голове и скипетр в руке мужчины на портрете.

Персивальд молча кивнул, поджав губы.

Но судя по тому, что моя мать укатила с любовником…

– Я бастрад, – догадалась я. – Незаконнорожденная дочь монарха.

– Видать ты хорошенько приложилась головой, Пухляшка Мариш… то есть леди Эванс. Раз совсем всё подзабыла.

– Это точно, приложилась будь здоров, – по инерции ответила я, всё ещё разглядывая красивого черноволосого мужчину лет тридцати пяти.

Вот он каков отец Мари. Наверное, сейчас он постарше. Но ему явно нет дела до дочери, раз он хотел спихнуть её на такого козла, как Аарон. И судя по всему, помогать отец-король тоже не собирался.

Нужно узнать, что же произошло на свадьбе!

– Прессу вы особо не читаете? – спросила я Перси, вспомнив, что Милли не дала мне прочесть статью.

– Читаем! Раз в месяц на почту захаживаю, беру пару газетёнок. Образованные мы, знаем, что в миру творится, – гордо ответил он.

– Мне нужно завтра. Пресса за последнюю неделю.

Перси пожевал губу, а потом согласно кивнул:

– Коли надо, схожу, принесу.

Вскоре Грейс повела меня на кухню.

Пол был устлан плиткой с замысловатыми узорами, на стенах была явно не дешёвая мозайка, даже время её не испортило. Повсюду стояли медные кастрюльки, чаны и прочая посуда.

Запах сытной еды заставил мой живот тихонько заурчать.

Я посадила дрогончика на стол, предварительно подстелив какую-то старую тряпку. Он сначала сжался в комочек, обернувшись хвостом, а затем вытянул шею, с любопытством осматриваясь.

При свете он оказался скорее тёмно-коричневым, чем чёрным. Я бегло осмотрела дрогона.

Можно было бы предположить, что он относится к классу пресмыкающихся, но небольшие крылья меня смущали. Конечно, на Земле тоже существовали крылатые ящерицы. Но они были мелкие и их крылья были устроены по-другому. Они скорее представляли собой складки на боках ящериц, а не полноценные крылья.

– Ох быть беде, – сказала Грейс, косясь на моего подопечного.

Я проигнорировала её. Взяла осторожно лапку малыша. Она была широкая, когтистая с мягкими подушечками. Вот самая большая подушечка и была сильно воспалена.

– Он загнал себе занозу. Причём довольно давно. Пытался вытащить её сам, или это пыталась сделать его мать, но они лишь загнали её ещё глубже.

– Ты почём знаешь? – с сомнением спросила Грейс. – Вдруг притворяется, чтобы усыпить бдительность и сожрать нас. Все знают подлую натуру этих зверюг!

Дрогончик отвернулся, обиженно фыркнув.

– Рана воспалена, ещё немного и начнётся нагноение. Нужно вытащить.

– Проклятые звери! – выругалась Грейс, а затем хлопнула себя по губам: – Ой, простите, леди Эванс!

– Если есть бинты неси их. Если нет, то чистые тряпки. Ещё соду, кипячёную воду холодную и горячую, – скомандовала я, поглаживая шершавую шкуру дрогона.

Интересно, в этом мире есть сода?

– Сейчас будет всё, – кивнула Грейс, бросаясь к одному из шкафов, доставая посуду, чтобы нагреть воду.

Я опустилась на старенький стул, только сейчас поняв, как же я устала. До чего сумасшедший день! Сумасшедшая жизнь! Как я вообще смогла так быстро сориентироваться в происходящем? Мелькнула мысль, что на самом деле я лежу в коме, и это всё бред моего воспалённого сознания.