Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Скандалы советской эпохи
Шрифт:

Между тем перипетии скандала с калининским СКА выглядели следующим образом.

12 ноября 1963 года армейцы играли в Челябинске против местного «Трактора». Обеим командам очки были нужны позарез, что заметно отразилось на настроении хоккеистов – они играли очень нервозно. Поэтому игра получилась откровенно грубой. Причем настолько, что об этом 14 ноября сообщила «Комсомольская правда» в заметке «Премьера закончилась… дракой». Цитирую:

«Минувшим воскресеньем на челябинском льду впервые в этом сезоне состоялась встреча на первенство страны по хоккею. „Трактор“ принимал армейцев Калинина. Счет ничейный – 1:1.

Премьера омрачилась грубой игрой обеих команд. Незадолго до финального свистка капитан гостей В. Седов учинил на площадке

драку. Вслед за капитаном на площадку выскочили несколько запасных игроков. Судьи вынуждены были приостановить состязание. Однако отнеслись к грубиянам они довольно мягко – удалили зачинщика драки В. Седова и челябинца А. Юшкова с поля на две минуты…»

В тот же день 14 ноября команды сыграли второй матч. На этот раз удача сопутствовала челябинцам, которые выиграли со счетом 3:0. Однако история на этом не закончилась.

29 ноября «Комсомолка» вновь вернулась к этой теме и сообщила, что в СКА (Калинин) было проведено собрание по факту недисциплинированного поведения капитана команды В. Седова и приняты следующие меры: Седов был лишен воинского звания «сержант» и отстранен из тренерского совета команды. Но и это оказалось еще не все.

11 декабря «Комсомолка» рассказала о том, что в предыдущий раз осталось за скобками коротенькой заметки. А осталось вот что. Вечером того дня, когда состоялся первый матч, несколько армейцев отправились в ресторан. Там они изрядно выпили и стали участниками массовой драки, в результате которой серьезно пострадал мужчина, болельщик «Трактора», – хоккеисты избили его чуть ли не до полусмерти. Эта история немедленно была доложена в Москву, в Федерацию хоккея СССР. О результатах разбирательства этого инцидента «Комсомолка» сообщила следующее:

«После тревожных сигналов из Челябинска спортивно-техническая комиссия Федерации хоккея СССР подробно разобралась с положением, сложившимся в команде СКА. Недостойное поведение калининских хоккеистов не является случайностью. Это результат наплевательского отношения руководства и тренеров команды к воспитанию молодежи. Ведь со спортсменами, по существу, не велось никакой политико-воспитательной работы. Встречались они лишь на тренировках да на играх. В команде не существовало комсомольской организации. Федерация хоккея СССР дисквалифицировала хоккеистов А. Дубовского, С. Крупина, А. Софронова, В. Седова, В. Шибанова и лишила их звания мастеров спорта. Центральный совет Союза спортивных обществ и организаций СССР по предложению федерации решил снять команду СКА (Калинин) с розыгрыша первенства страны. Результаты ее игр аннулированы».

СКА (Калинин) вновь объявится в первой лиге (вторая подгруппа) в 1964 году и по итогам сезона-64 / 65 займет 2-е место. В последующие годы таких отменных результатов команда уже показывать не будет.

Шумная слава

(Николай Рубцов)

Замечательный поэт Николай Рубцов в пору своего студенчества в Литературном институте несколько раз попадал в скандальные истории, и каждый раз это заканчивалось отчислением его из института. Из всех известных советских поэтов он один, наверное, имел столь скандальную славу.

В первый раз Рубцов отличился в самом конце 1963 года. 3 декабря он заявился в пьяном виде в Центральный дом литераторов и устроил в нем драку. И уже на следующий день после этого ректор подписал приказ об его отчислении. Столь суровый вердикт был не случаен: за время своего обучения поэт уже столько раз попадал в различные истории, и случай в Доме литераторов переполнил чашу терпения руководства института. И с ним не стали больше церемониться.

Между тем свидетели происшествия в ЦДЛ затем рассказывали, как на самом деле возникла та «драка». В тот вечер на сцене дома выступал некий оратор, который рассказывал слушателям о советской поэзии. В конце своего выступления он стал перечислять фамилии известных поэтов, но не упомянул Сергея Есенина. Это и возмутило Рубцова. Он стал кричать: «А Есенин где?», за что тут же был схвачен за шиворот рьяным метрдотелем.

Николай стал вырываться, что впоследствии и было расценено как «драка».

К счастью, правда об этом происшествии вскоре дошла до ректора Литинститута И. Н. Серегина, и он в конце декабря издал новый приказ, в котором говорилось: «В связи с выявленными на товарищеском суде смягчающими вину обстоятельствами, и учитывая раскаяние тов. Рубцова Н. М., восстановить его в числе студентов 2-го курса…»

Справедливость была восстановлена. Правда, ненадолго. Уже через полгода после этого – в конце июня 1964 года – Рубцов попал в новую скандальную историю. И опять в ЦДЛ. Ситуация выглядела следующим образом. Наш герой и двое его однокурсников отдыхали в ресторане Дома литераторов. Время уже подходило к закрытию, но друзья не собирались закругляться. Они подозвали к своему столику официантку и заказали еще одну бутылку водки. Однако официантка им отказала, объяснив, что водка кончилась. «Тогда принесите вино», – попросили ее студенты. «И вино тоже кончилось!» – отрезала официантка. И в тот же момент ее окликнули с другого столика и тоже попросили спиртного. И тут друзья-студенты увидели, как изменилась их собеседница. Она вдруг расплылась в подобострастной улыбке и буквально бегом отправилась выполнять заказ клиентов. Вскоре на их столе появился заветный графин с водкой.

Судя по всему, именно этот эпизод и вывел из себя подвыпившего Рубцова. Когда официантка вновь подошла к их столику, чтобы сообщить, что ресторан закрывается, он заявил: «Столик мы вам не оплатим, пока вы не принесете нам водки!» Официантка тут же побежала жаловаться метрдотелю. А тот не нашел ничего лучшего, как вызвать милицию. Всю троицу под руки выпроводили из ресторана. Самое удивительное: до отделения милиции довели только одного Рубцова (по дороге двое его приятелей куда-то «испарились»). В результате он стал «козлом отпущения», и 26 июня появляется новый приказ об его отчислении из института.

Можно только поражаться тому дьявольскому невезению, которое сопровождало поэта почти в большинстве подобного рода случаев. Будто магнитом, он притягивал к себе неприятности и всегда оказывался в них крайним. Вот как Н. Коняев пишет об этом:

«Рубцов все время с какой-то удручающей последовательностью раздражал почти всех, с кем ему доводилось встречаться. Он раздражал одноглазого коменданта, прозванного Циклопом, раздражал официанток и продавцов, преподавателей института и многих своих товарищей. Раздражало в Рубцове несоответствие его простоватой внешности тому сложному духовному миру, который он нес в себе. Раздражение, в общем-то, понятное. Эти люди ничего бы не имели против, если бы Рубцов по-прежнему служил на кораблях Северного флота, вкалывал бы на заводе у станка или работал в колхозе. Это, по их мнению, и было его место. А Рубцов околачивался в стольном граде, учился в довольно-таки престижном институте, захаживал даже – ну посудите сами, разве это не безобразие?! – в святая святых – ЦДЛ…»

Как это ни странно, но после отчисления из института Рубцов не впал в уныние и даже, по мнению видевших его тогда людей, выглядел вполне благополучно. Этому было несколько объяснений. Во-первых, его личная жизнь складывалась тогда вполне удачно. Например, летом он прекрасно провел время с женой и дочкой в деревне Никольское Вологодской области, там, где он окончил когда-то начальную школу. Во-вторых, в журналах «Юность» и «Молодая гвардия» появились первые крупные подборки его стихов. А это было не только моральной поддержкой молодому поэту, но и материальной.

К сожалению, относительное благополучие поэта длилось всего месяца три. Осенью деньги, заработанные от публикаций, иссякли, и Рубцову пришлось довольствоваться копеечными гонорарами из газеты «Ленинское знамя», в которой иногда печатались его стихи. А затем случилась новая неприятность. Так как Рубцов нигде не работал, местное сельское руководство объявило его тунеядцем и вывесило его портрет в сельпо. Отмечу, что именно в этот период были написаны стихи (около пятидесяти), большая часть из которых затем войдет в сокровищницу отечественной поэзии.

Поделиться с друзьями: