Скандалы советской эпохи

Сбил я человека того в субботу. Допросили меня, значит, отпустили, и воскресенье я дома провел. Вечером только на сбор отправился – во вторник должны были мы с Одессой дома играть. Потом уже, в понедельник, часов в восемь утра, в Тарасовку на базу спартаковскую «воронок» милицейский прилетает. Меня под руки берут: «Ты хоть представляешь, кого сбил?» – «Да нет, я как-то не спрашивал…» А когда до того меня допрашивали, в субботу еще, сами же милиционеры открытым текстом говорили: «Ну, старики правила частенько нарушают, это больные люди – годик, наверное, получишь условно или двадцать процентов от зарплаты…»

Но выяснилось, что сбил я академика Дмитрия Ивановича Рябчикова…»

Рябчиков был большой величиной в академическом мире страны – трижды лауреатом Ленинской премии в области химии. Как ведущий специалист в области разработок ракетного топлива, он относился к числу засекреченных специалистов и находился под охраной КГБ. Но в тот роковой день, как будто нарочно, чекистов рядом с ним не оказалось – они куда-то подевались. И Рябчиков, впервые оказавшийся без охраны, угодил под машину, поскольку до этого сам никогда дорогу не переходил, а по городу передвигался в служебном авто. Кроме этого, Рябчиков был сильно расстроен. Будучи с приятелем в кинотеатре «Ударник» на просмотре фильма, он увидел там свою собственную жену (она была на тридцать лет моложе его), которая сидела на переднем ряду под ручку с каким-то импозантным мужчиной. С горя Рябчиков зашел в ближайшее кафе и пропустил пару рюмок коньяка. А спустя несколько минут угодил под колеса севидовского «Форда».

Севидова препроводили прямиком в Бутырку, в одиночную камеру. Поскольку сбил он знаменитого человека, академика, дело приобрело для него нешуточный оборот. Оно дошло до ЦК КПСС, откуда поступила команда: впаять на полную катушку. Тем более что и Академия наук СССР во главе с самим Келдышем написала открытое письмо, где призывала покарать «убийцу академика Рябчикова». Следом по Севидову долбанула и «Комсомольская правда», где 21 декабря была опубликована статья М. Блатина под названием «По ту сторону футбола». Половина этой статьи, посвященной моральному климату в советском футболе, была посвящена Юрию Севидову. Цитирую:

«Докатился до скамьи подсудимых футболист московского „Спартака“ Ю. Севидов. Пьяный, он сел за руль автомашины, сбил человека. Совершив преступление, Севидов усугубил его подлостью, пытался скрыться. Речь не о нелепой ошибке, слепой и трагичной игре случая. Любой человек может попасть в ситуацию неожиданную и трудную. В эти секунды, доли секунд он действует подчас неосознанно, повинуясь внутренним импульсам. Но эти импульсы не стихийны, а подготовлены всей предшествующей жизнью, предугаданы той суммой годами воспитанных качеств, которая и делает человека Человеком с большой буквы. Юрий Севидов не выдержал этого самого главного экзамена – экзамена на Человека.

…В «Спартак» Ю. Севидов пришел пять лет назад, долговязым и угловатым пареньком. Пришел, свято уверовав в ослепительное будущее, которое принесет ему футбол – игра, любимая миллионами людей. Его дебют в столице был стремителен. Само появление восемнадцатилетнего юноши в основном составе популярного клуба вызвало море толков среди болельщиков и околофутбольных меценатов. Клуб встретил его с распростертыми объятиями и предоставил ему квартиру…

Он жил футболом и исповедовал только футбол. Футбольный мяч, звеня, крутился вокруг него, и вся жизнь игрока вращалась вокруг мяча наподобие бобины с магнитофонной пленкой, которые Севидов коллекционировал.

Институт несколько усложнял жизнь, и Севидов третий год сидел на первом курсе инфизкульта. («Вот наиграюсь досыта, тогда и займемся науками», – говорил он.) (Стоит отметить, что за начитанность Севидова в «Спартаке» за глаза называли Философом. – Ф. Р.)

В команде к Севидову относились по-разному. «Старички» открыто недолюбливали. А для молодежи, и это понятно, он был тем флагом, с которым они маршировали из дубля в основной состав. А Севидов ко всем относился одинаково – свысока. То «звезда» отчитывала (во время игры) маленького Рейнгольда, постоянного партнера по нападению, – пас пришелся «не на ногу», то презрительно пожимала плечами в ответ на справедливые решения судей.

Однажды, было это осенью прошлого года, Севидов уже переступил границу дозволенного, грязно оскорбив во время игры судью С. Алимова. Этот безобразный случай обсудили на общем собрании команды. Видимо, всех допекло – приговор был суров: дисквалифицировать до конца сезона, лишить звание мастера спорта. На президиуме Федерации футбола, где этот проступок разбирался, о «пункте два» решения команды почему-то забыли или попросту не захотели вспоминать.

Обстоятельства, приведшие Юрия Севидова на скамью подсудимых, к сожалению, не редкость, они – не из антикварного магазина. «Уж сколько раз твердили миру» о гнилых плодах меценатства, поблажек и всепрощения. И тем не менее приходится возвращаться к этому разговору еще и еще раз. Кто знает, прояви команда, комсомольская организация общества «Спартак», та же Федерация футбола больше твердости, прозорливости, заметь они вовремя опасно разрастающуюся опухоль «звездной болезни», может, и не было бы нужды считать те ступени, по которым Севидов нисходил к позорному финалу…

Итак, готова воцариться безмятежная, столь характерная для межсезонья тишина. Коллективное биение в грудь уже состоялось. Рулевое весло «Спартака» приняло в свои руки новое руководство (после скандала с Севидовым сняли главного тренера Никиту Симоняна, а чуть позже и председателя российского совета «Спартака» Николая Старостина. – Ф. Р.), которое заверило, что оно критически относится к курсу своих предшественников.

Тренеры, руководители команд, естественно, равняются на Федерацию. И вот после покаянных клятв и заверений, «и башмаков не износив», руководители «Спартака» находят достойную замену в линии нападения выбывшему Ю. Севидову… в лице Виктора Понедельника. Понедельника, который в Ростове за короткий срок сменил несколько квартир и автомашин, дискредитировал себя, а теперь решил перебраться в Москву. Тем более подвернулась такая вакансия в столице!..

Хочется еще и еще раз напомнить о том, что в сложном деле воспитания не бывает мелочей. А главное – наш спорт нуждается не в пробивных форвардах, а прежде всего в настоящих людях, истинных спортсменах – таких, как Л. Яшин, Г. Хусаинов, В. Попенченко, Ю. Власов и многих, многих других».

Суд над Севидовым состоялся в Москве в конце февраля 1966 года. Ажиотаж был огромный: в зал набилось около пяти тысяч человек. Председателем суда был назначен молодой судья, так как назначенный до этого опытный судья от ведения процесса отказался (сказал, что дело шито белыми нитками). Суд продолжался в течение четырех дней, что вызвало очередное раздражение «наверху». Председателю суда позвонила куратор из ЦК КПСС и спросила: «Что это вы так долго возитесь с Севидовым? Дать ему высшую меру, и все!». Тот ответил, как на духу: «Не можем. У него в статье потолок – десять лет». – «Так давайте, какие еще вопросы?!» Судья так и поступил. Во время чтения приговора отец Севидова так был возмущен, что бросил свой партийный билет в лицо председателю суда.

Севидов отсидит половину срока. На свободу выйдет в 1970 году и уедет в Алма-Ату играть за тамошний «Кайрат», который в ту пору тренировал его отец. Однако играть в прежнюю силу Севидову будет уже тяжело: скажется то злополучное бревно, которое совершенно неумышленно уронили ему на плечо в Ветлаге. С 1972 года Севидов перейдет на тренерскую работу. Будет работать в командах «Спартак» (Рязань), «Шинник» (Ярославль), «Нефтчи» (Баку). С 1993 года Севидов начнет активно работать на телевидении и в печатных СМИ в качестве комментатора и эксперта.

Скандальный ВГИК (Эдуард Володарский)

В 1965 году в эпицентре громкого скандала вновь оказалась кузница советских кинематографических кадров ВГИК. Причем опять, как и в конце 50-х, зачинщиками скандала стали представители сценарного факультета. Одним из них был известный ныне драматург Эдуард Володарский. Вот как он сам вспоминает о происшедшем:

«Все время в общежитии ВГИКа вспыхивали какие-то драки, пьянки, и все время в них был замешан курс сценаристов – габриловские ученики (имеется в виду преподаватель ВГИКа драматург Евгений Габрилович. – Ф. Р.). И на нас зуб у дирекции был приличный. В 65-м году «Гаврила» на сессии ставит мне «пятерку» по мастерству. Мы получаем стипендию и отправляемся в «Интурист» (гостиница на углу Манежной площади и улицы Горького. – Ф. Р.) выпить и закусить. И я набил там морду дружиннику ЦК ВЛКСМ. Они там следили за американскими туристами. Случилась жуткая драка. И меня решили исключить из комсомола. Во ВГИКе набился битком весь актовый зал. Ор стоял, кошмар какой-то. Олег Видов, помню, неожиданно выступил, я даже от него не ожидал. Он встал и сказал: «Вы что с ума сошли? Это лучший ученик Габриловича, вы же ему судьбу поломаете». Лариса Лужина меня защищала. Но на них стали орать: «Он избил дружинника! Где пьянки, драки, так везде Володарский! Какой он сценарист – он хулиган! Сценарист – это человек, который будет учить людей чему-то, а чему он может научить? Вот этот вот!» И на меня пальцем. Одна девушка встала и сказала, что меня надо посадить на десять лет. А заведующий военной кафедрой, отставник-полковник, сказал, что на фронте таких стреляли. В общем, исключили.