Скандалы

– Что там у тебя такое важное, Джо? – вкрадчиво спросила она, вращая бедрами. – Нет ничего важнее этого.

– Бэби, брось, не надо, – слабо запротестовал он, придерживая ее за талию, чтобы она не слишком возбуждалась. Против воли он начал реагировать на нее. – Я не могу. Мне надо идти.

– Почему, Джо? – простонала она. – Разве ты больше не хочешь? Мммм...

– Конечно, хочу, Бэби, но...

Оседлав его, Бэби приподнялась, слегка откинулась назад и заставила его войти в нее. Он попытался увернуться, но не смог. Она сжала его коленями, как тисками.

– Так что там случилось в конторе, Джо? – настаивала она, уставившись на него сверху и закинув руки ему за голову, так что ее локти торчали в обе стороны. – Не выпущу тебя, пока не скажешь.

– Тебе лучше отпустить меня, радость моя, – хмыкнул он. – А то я сойду с ума.

– Скажи мне, что случилось, Джо, – повторила она, стиснув зубы.

– О'кей, о'кей, – согласился он, тяжело дыша. Она ослабила хватку, и он глубже вошел в нее.

– Звонил Сэм, – начал Джо, ритмично двигаясь.

– Ну и?.. – спросила она; по телу ее прошла легкая дрожь.

Какого черта, подумал он, все равно она скоро узнает. Так почему не сказать ей сейчас?

– Лолли Пайнс умерла, – пробормотал он, чувствуя приближение оргазма.

Бэби перестала подскакивать и снова уставилась на него. Лицо ее горело от возбуждения, рот приоткрылся, и Джо услышал звук, которого она никогда прежде не издавала: низкий гортанный стон. При этом Бэби снова начала двигаться, сначала медленно, а потом с такой безудержной страстью, что Джо сомневался, сможет ли удержаться в ней.

– Скажи еще раз, – задыхаясь, потребовала она. – Скажи еще раз, Джо!

– Что сказать? – выдохнул он, изумленно глядя на нее.

– О Лолли.

– Она... умерла, – еле вымолвил он, задыхаясь и все глубже и глубже проникая в нее.

Бэби замерла. Он чувствовал, как его член сжимают подергивающиеся мышцы. Вдруг она откинула назад голову и завопила в экстазе:

– О, Господи, Джо... это невероятно! Сдерживаться было уже не обязательно, и он дал себе волю. Но внезапно Джо понял, что никогда еще не испытывал с Бэби такого, как сейчас. Наконец-то он довел ее до оргазма.

3

Полицейский участок был недалеко, в центре парка, так что всего через несколько минут после звонка по „911" Кик услышала сирены. Вместе с полицией прибыли управляющий домом, швейцар Эдди, бригада „скорой помощи", а затем появился симпатичный человек лет пятидесяти из редакции по имени Сэм Николс. Он сказал, что знаком с Лолли более двадцати лет и возьмет на себя организацию похорон, а также сделает все необходимые звонки и даст объявления.

Кик провела всех в кабинет. Они столпились у тела Лолли, тихо и серьезно переговариваясь друг с другом. Поняв, что большой черный резиновый предмет предназначен для перевозки трупов, Кик отвела взгляд от санитара, расстелившего его на полу. Она слышала, как застегнули длинную молнию. Когда Кик наконец повернулась, Лолли и санитаров уже не было в комнате. Из-за двери кабинета Кик увидела, как выносят на носилках тело Лолли в резиновом мешке. Обогнув напольные часы на площадке, санитары исчезли.

В комнате остались лишь два полицейских. Она понимала, что сейчас они попросят ее дать показания о смерти Лолли от несчастного случая, но не могла вникнуть в смысл их слов. Потом полицейские ушли, и только мистер Николс стоял, ссутулясь, посреди комнаты.

– С вами все в порядке, малышка? – участливо спросил он.

Кик подняла на него глаза и кивнула.

– Спасибо, да.

– Как ужасно, да? – Мистер Николс переминался, явно желая уйти.

Кик вздохнула.

– Меня словно вышибли из седла. Может, мне надо что-то сделать?

Николе опустил глаза на свои потрепанные туфли.

– Официально? Нет, – сказал он. – Полагаю, что газета поместит большой некролог. Может, вы сможете раскопать о ней что-либо любопытное. То, чего никто не знает. Она прожила интересную жизнь, весьма...

Кик вдохновила мысль о каком-то занятии. Неважно, что это будет, но оно поможет ей избавиться от ощущения ненужности и пустоты.

– Надеюсь, что-нибудь разыщу. Правда, меня дрожь пробирает, как подумаю, что надо копаться в ее вещах.

– Но ваш материал не должен быть негативным, – предупредил Николс.

– О'кей. Постараюсь.

Николе посмотрел на часы и снова стал переминаться.

– Хорошо. Я буду в газете. Позвоните, если что-то найдется.

Поблагодарив Николса, Кик проводила его.

Закрыв за ним двери, Кик вернулась и тотчас поняла, что не может найти себе места в этой огромной квартире. Она не хотела идти к себе в комнату. Мысль о том, что она сядет там перед телевизором, казалась ей кощунственной.

Около шести Кик проголодалась. Она приготовила себе чай и нашла в холодильнике кусок пиццы. Затем приняла душ, накинула старый халат и поднялась в кабинет Лолли. В это время и без того причудливая комната представлялась еще более странной. Солнце бросало через стеклянный купол рассеянный свет. Сквозь подтеки птичьего помета она видела, как темнело с наступлением сумерек.

Усевшись в кресло Лолли с высокой спинкой, Кик с удивлением обнаружила, что все это время компьютер был включен. Он продолжал жужжать даже в те минуты, когда Лолли расставалась с жизнью!

Сэм Николе, подумала Кик, дал ей это задание, чтобы немного отвлечь ее, то есть проявил любезность, сказав, что нужна ее помощь. Лолли была не из тех женщин, которых легко любить, но, сотрудничая с ней, Кик привыкла уважать ее. Лолли преподала Кик несколько весьма важных уроков, касающихся влиятельных людей. Может, она и в самом деле напишет для Сэма Николса что-то толковое; постарается раскопать факты из жизни незаурядной женщины, а вместе с тем продемонстрирует „Курьеру" свои способности. У Кик появилась уверенность, что пора и ей занять в мире место, достойное ее. Раны ее затянулись, а Лолли научила ее, как избегать ненужных стрессов. Кик чувствовала себя на пороге новой жизни: стоит сделать лишь шаг, и судьба улыбнется ей. После всего пережитого она наконец готова к новому старту.

Мать Кик Батлер, Морин, умерла при родах. Это произошло где-то над Атлантикой в самолете компании „Трансевропа". Рейс 314 следовал из Лондона в Нью-Йорк в тот самый день, когда было совершено покушение на Президента Кеннеди. Тоненькая и стройная, хорошо сложенная, Морин была из тех женщин, у которых беременность почти незаметна. Даже на шестом месяце некоторые подруги уверяли ее, что не подозревали о ее беременности. И на восьмом месяце это не бросалось в глаза, поэтому ей удалось обойти правила авиакомпании, запрещающие находиться на борту самолета женщинам на сносях: Морин убедила всех, что она на седьмом месяце.

Она решилась лететь из Лондона, где навещала свою захворавшую мать, в Нью-Йорк, потому что полтора года назад ее мужа сбила машина, и он лежал в палате интенсивной терапии в больнице „Монт Синай". Но роды – точнее, сильное кровотечение – начались на полпути через Атлантику. К моменту приземления помочь ей было уже нельзя, так что попытались только спасти ребенка. Хирургам удалось извлечь девочку из чрева матери за несколько часов до того, как отец Кик, так и не придя в сознание, скончался.