Скандалы

Кик нахмурилась, желая поскорее перейти к делу.

– Он упоминал Марию Лопес? Выпуклые голубые глаза Бэби сузились.

– Нет, черт бы его побрал! Если даже я уделю все внимание только ему, он все равно не станет распространяться. Понимаешь, он считает, что Мария вызывает особый интерес, поскольку в ее записной книжке имена членов королевской семьи и парламентариев.

– А разве это не так? – спросила Кик. Бэби, прикусив губу, уставилась в окно. Потом повернулась к Кик:

– Обещаешь не проболтаться, если я скажу тебе что-то очень важное?

Кик не хотела ничего обещать. Работа с Лолли научила ее тому, что сохранить тайну очень трудно.

– Выкладывай, ты меня заинтриговала.

– Эту Марию представляет один крупный нью-йоркский юрист. Я крутила с ним роман и, желая подыграть ему, написала, что, мол, Мария располагает списком имен весьма известных англичан... ну, чтобы придать вес этой истории. Абнер увидел этот текст, позвонил мне, и я дала ему понять, что все это чистая правда.

– И Абнер по-прежнему верит? – спросила Кик.

– Похоже, что да. Рано или поздно я сознаюсь ему, что это вранье, тогда он потеряет интерес к Марии и отдаст ее мне. Но я так хорошо проводила время, что мне хотелось потянуть с этим. Ведь как только девчонка окажется у меня в руках, уже не будет повода торчать здесь.

– А он не разозлится, что ты наврала ему?

– Без проблем. Я просто скажу, что получила ложную информацию от Ирвинга.

– Ирвинг? Так зовут твоего любовника? – спросила Кик.

– Ирвинг Форбрац, – приосанилась Бэби. – Ты, конечно, слышала о нем.

Кик изобразила притворное восхищение.

– Еще бы! Известная личность.

– Но у нас с ним уже все кончено. Теперь я его ненавижу. Он врал мне.

– Интересно, – мрачно сказала Кик, вспомнив Ниву и подумав о том, как „интересы" Бэби сломали ей жизнь.

– Значит, – подытожила Кик, – ты болталась в этом пабе, вокруг тебя толпились мужчины и ты не обращала никакого внимания на Абнера? А что же было дальше? Он, наверно, распсиховался и ушел?

– О, нет. – Бэби глубоко вздохнула. – Тут появился Пако.

Бэби рассказала о том, что произошло в третий вечер у „Эль Вино". Она уже пообещала себе, что будет обхаживать только Абнера. Она и так потеряла кучу времени, флиртуя со всеми напропалую, и уже начала нервничать, что дело не движется с места. Расположившись за стойкой спиной к ухажерам, она говорила Абнеру, как он блистателен. Вдруг она заметила в дверях того высокого смуглого мужчину, о котором грезила всю жизнь. Окружающие перешептывались. Женщины заметно нервничали. Блистательный Пако появился в „Эль Вино" весь в черной коже, и каждый видел, как играют его итальянские гормоны и раздуваются ноздри гордого римского носа, словно чуя в этой удушливой атмосфере аромат приключений.

Заказав порцию джина и поднеся стакан к припухшим губам, Пако успел заметить Бэби Байер.

Когда глаза их встретились, оба застыли. Бэби почувствовала, как по внутренней поверхности бедер прошла дрожь. Горло сжал спазм, и она слегка приоткрыла губы. Абнер стоял спиной к Пако, настолько увлеченный монологом, что даже не заметил происходящего. Он предположил, что восторг на лице Бэби вызван его рассказом.

Бэби выразила восторг через секунду после того, как увидела Пако, – цимбалы грянули и ее плавочки-бикини стали увлажняться.

– Ты слышала, как говорят, что дыхание перехватило? – мечтательно спросила Бэби, и глаза ее затуманились. Теперь она лежала на спине, уставясь в потолок. – Вот это я и почувствовала. Я не могла ни дыхание перевести, ни слова вымолвить. Абнер все молол и молол. Назови он мне адрес Марии, я б и это пропустила мимо ушей. Я глазела на этого черноволосого, пока Абнер не понял, что я теряю сознание и едва держусь за стойку бара. Он спросил, хорошо ли я себя чувствую. Я и ответить ему не смогла. Потом извинилась перед ним. Наверно, он решил, что я хочу в туалет. А я подошла прямо к стойке и остановилась перед Пако. Он посмотрел на меня сверху вниз. Ты заметила, какой он крупный? Рядом с ним я совсем крошка. Ну, он и спрашивает: „Кто вы?" Я представилась. А он говорит: „Я Пако. Пошли". Мы и ушли.

– Бэби! – воскликнула Кик. – Вот так ты и бросила Хуна?

– Нет, я удрала от Хуна, – поправила ее Бэби. – Я оставила сумочку на стойке, пальто в гардеробе и вылетела под дождь. Мы не прошли и полквартала, как Пако сгреб меня, затащил в аллею, прижал к стенке и приподнял. Я не успела опомниться, как язык его был у меня чуть не в горле, а руки задирали платье. Я так возбудилась, что меня все это не беспокоило. Он спустил мои трусики и тут же на месте оттрахал. Кик, а размеры у него! Ну прямо полукилограммовая банка „Молсон Лайт".

– О! – задохнулась Кик.

– И когда мы этим занимались, – продолжала Бэби, – а трудился он истово, – она ударила кулаком по ладони, – я была настолько на взводе, что прямо воспарила. Думаю, что-то орала. И почему-то я глянула через его плечо, что было бы просто невозможно, если бы он не приподнял меня, ухватив руками за задницу, – и что же я увидела?

– Неужели Абнера? – спросила Кик.

– Угадала, Абнера. Он стоял на свету в конце аллеи, и на пальце у него болталась моя сумочка. Я думала, у него глаза вылезут из орбит.

– И что ты сделала?

– Что я могла сделать? Кончила. Я словно вознеслась на небеса в этот чертов день Четвертого июля. Я висела на Пако, мотаясь из стороны в сторону, как тряпичная кукла. Я так и не поняла, кончил он или нет, потому что штука была у него все такая же твердая. Я обвила ногами его бедра, а он по-прежнему был во мне, когда понес меня из аллеи, оставив на земле мои туфли и трусики. Когда мы выбрались на улицу, Абнер исчез. Моя сумка лежала в луже на тротуаре. Пако нагнулся и подобрал ее. Я первый раз в жизни трахалась на ходу. У этого парня ноги железные. Он подошел к своей машине, открыл ее и кинул меня на переднее сиденье.

Потом я помню, как мы проходим в эту дверь. Мы не вылезали отсюда два дня... нет, три. Не знаю.

– Ну и ну! – сказала Кик, покачав головой. – Если окажусь в Риме, буду повнимательнее. А что же случилось сегодня? Вы что, поругались на приеме?

– Ох! – схватилась за голову Бэби. – Поругались? Хотела бы я, чтобы это было просто ссорой.

Оказывается, вынырнув из, своей сексуальной черной дыры, Бэби поняла, что ее ждут крупные неприятности. От Таннера было несколько срочных посланий. Он хотел знать, что ей удалось сделать. Еще несколько звонков от тех, с кем она общалась в „Эль Вино" и кто просил ее о встречах. Но ни слова от Абнера.