Скандинавия глазами разведчика
Шрифт:
Официальная Москва по-прежнему продолжала утверждать, что Валленберга нет в живых и больше того, что в своё время сообщил Громыко, ей сказать нечего.
Шли годы, Швеция время от времени напоминала Советскому Союзу о Рауле Валленберге, но ничего нового в ответ не получала. У шведов стало уже традицией при любом официальном поводе ставить вопрос о судьбе Валленберга, а у русских—давать стандартный ответ о том, что тот умер в 1947 году. Время от времени семье пропавшего без вести удавалось всколыхнуть общественность, и тогда их голос звучал более настойчиво — особенно если и на «том» континенте усматривали подходящую возможность в том, чтобы присоединиться к кампании по делу Валленберга и заодно подразнить своего главного соперника.
Уже тогда я услышал от некоторых
И вот наступили времёна развала Советского Союза и всеобщего хаоса как в умах властителей, так и в самом народе. Разверзлись хляби небесные, пооткрывались уста и развязались языки долготерпевшие, и открылись архивы секретные, и шведы поспешили воспользоваться благоприятными возможностями для выяснения наболевшего за пятьдесят лет вопроса. Указом российского президента было осуществлено совместное российскошведское расследование, призванное внести наконец ясность в судьбу Валленберга, но комиссия, проработав энное время, была вынуждена признать, что поставленной цели достигнуть ей не удалось. Одно из двух: либо ей дали копнуть не так глубоко, либо архивы действительно не располагают соответствующими сведениями. В последнем случае это означает, что все письменные свидетельства по этому делу были уничтожены.
Итак, круг замкнулся. Теперь в общем-то стало ясно, что Рауль Валленберг действительно сгинул в 1947 году в тюрьме КГБ, но отчего и при каких обстоятельствах, узнать, вероятно, теперь уже не удастся.
Открыли свои архивы и США, и мир стал свидетелем старой как мир истории о том, как пылкого приверженца «истинно демократических ценностей» грубо использовали в своих узкопрофессиональных целях злые дяди из УСС. Говоря другими словами, американская разведка завербовала Валленберга и послала его в Венгрию под добропорядочной крышей спасать невинных людей. В жизни это часто бывает, когда нехорошие цели прикрываются благими намерениями.
Завербован был Рауль Валленберг сотрудником резидентуры УСС в Стокгольме Ивером Ольсеном летом 1944 года. Кандидатура Валленберга на роль агента УСС была одобрена самим Франклином Рузвельтом. В его задачу входило не только спасение евреев, но и обеспечение американской разведке доступа к силам венгерского Сопротивления, пытавшимся вырвать страну из союзнических объятий Гитлера.
Кларк высказал просьбу не передавать его на связь бразильцам или жёнам из числа советских граждан.
До вербовки Рауля американцы сделали несколько попыток проникнуть на территорию Венгрии, но все их агенты потерпели крах. Понятно, что в свете особо пристального внимания США к послевоенной судьбе Венгрии роль Валленберга как их агента трудно было переоценить. Шведские власти, чтобы хоть как-то смягчить реакцию американцев на их прогерманские деяния, поспешили обеспечить Валленберга прикрытием в своём дипломатическом представительстве в Венгрии.
Это важное задание, о котором, вероятно, стало известно советским спецслужбам, во многом объясняет покров таинственности, окружающий это дело до самого последнего времени. Это никоим образом не оправдывает Сталина — в том, что судьбу Валленберга решал именно он, сомнений быть не может, — и его сподвижников, но помогает понять, в какой сложный переплёт, вероятно, попал и сам американский агент, и его тюремщики.
Томаш Вереш, проживающий в США, а во время войны — фотограф, нанятый Валленбергом в Будапеште, вспоминает, что во время боёв за Будапешт шеф выезжал наблюдать за действиями советской артиллерии и просил его делать фотоснимки. Из одного донесения УСС явствует, что Валленберг
поддерживал контакт с венгерским Сопротивлением и переправлял от них информацию в Стокгольм для И. Ольсена.Когда Красная армия вошла в Будапешт, Валленберг сам вышел на её представителей и потребовал, чтобы его отвели в штаб. Он провёл там ночь, а потом отправился в миссию за документами, которые он должен был показать советскому высшему командованию. На следующий день он приехал в еврейское гетто в сопровождении трёх советских солдат на мотоцикле с коляской. Швед поговорил с некоторыми своими знакомыми подопечными, в том числе с другом детства Ласло Пето, и сообщил им, что намеревается отправиться в Дебрецен, где находился штаб советских войск в этом районе, чтобы попросить там продуктов и лекарств для обитателей гетто.
Он обещал вернуться из Дебрецена за неделю.
— Он выглядел абсолютно уверенным, — вспоминал Пето, проживающий теперь в Бразилии. — Он в шутку сказал, что не знает, следует ли ему полагать себя гостем или пленником русских. Но это была именно шутка. Он легко мог от них ускользнуть.
К концу января 1945 года Рауль Валленберг уже находился в Лубянской тюрьме в Москве.
Между тем в самой Швеции были люди, которые не хотели возвращения Рауля Валленберга домой. Как ни странно, к ним принадлежали наиболее влиятельные члены клана Валленбергов. Сводный брат Рауля Ги фон Дардель, проживающий в Швейцарии, высказал в интервью Шведскому телеграфному бюро ТТ предположение, что Рауль может слишком много знать о крупных делах фирмы в Венгрии и Германии и неприглядной роли Швеции во время войны. Возможно, именно по этим причинам наиболее влиятельные члены семьи не проявляют особой активности в выяснении судьбы своего пропавшего родственника.
Излишне говорить, что те, кто считал (и справедливо считал) Рауля Валленберга настоящим героем, несправедливо ставшим жертвой сталинского произвола, не приемлют версию о его шпионской деятельности. Мне кажется, теперь это не имеет никакого значения. По всей вероятности, Рауля Валленберга давно нет в живых, и был ли он американским шпионом или нет, это уже ему помочь не может.
И пока остаются белые пятна в таинственной судьбе этого шведа, до тех пор у шведской стороны будет оставаться неудовлетворённость проведенными расследованиями и вероятность того, что от шведов можно и в будущем ожидать справедливых обращений по этому поводу.
Российским властям ещё рано сдавать дело Валленберга в архив.
Пусть у читателя не создаётся мнения, что шведы пекутся только о своих гражданах и что им сугубо наплевать на то, как обращаются с людьми в других странах. Шведы традиционно проявляют и внимание, и интерес к тому, как соблюдаются права человека в других странах. Правда, не всегда этот интерес был бескорыстен, но в любом случае они не жалеют усилий для поддержания своего имиджа мирового правозащитника. Отчасти я объясняю это явление и тем, что внутри шведского общества не так уж много серьёзных проблем, поэтому они обращают свою нерастраченную энергию вовне. Тем не менее достоин упоминания факт того, что Швеция — единственная страна в мире, которая в своё время выполнила рекомендацию ООН о том, чтобы помощь развитых в промышленном отношении стран развивающимся странам составляла не менее 1%.
В отношениях со шведами много неприятностей в 1970-х годах нам доставило дело торгового моряка Агапова, сбежавшего со своего корабля при заходе в Стокгольм и попросившего у шведов политического убежища.
Моряк поселился в небольшом провинциальном городке Арбуга, устроился с помощью СИВ на работу, обзавёлся жильём и... затосковал по семье. Тогда ещё не было Общеевропейского совещания и Хельсинского соглашения с третьей «корзиной» вопросов, затрагивающих права человека, а потому не существовало и понятия «воссоединение семьи через границу». Советский Союз осуществлял жёсткую и простую, как лысая коленка, линию «не пущать!» и только в отдельных случаях, когда Запад начинал давить на Москву, подключая все силы и средства, вплоть до обращения на правительственном уровне, делал послабления.