Скандинавия с черного хода. Записки разведчика: от серьезного до курьезного

— Центр предлагает вам выехать в такую-то страну и сделать то-то и то-то.

— Ой, я не смогу этого сделать. Дома остался больной муж, за ним некому ухаживать.

И агентесса на глазах у публики самым нахальным образом, как малый ребенок, расплакалась. Пришлось мобилизовать все свои отцовские качества и по мере возможности утешать ее и уговаривать выполнить задание Москвы. Со стороны я наверняка выглядел мерзким типом, соблазнившим эту хрупкую особу, а теперь делающим «прыжок в сторону». Отдельные датские старушки, степенно гулявшие по дорожкам, бросали в мою сторону укоризненные взгляды. Агентесса, подобрав ноги под себя, сидела на моем новом пиджаке, а я неловко скрючился поблизости, пытаясь привести ее в чувство.

Наконец слезы кончились. Договорились, что она вернется домой, поставит на ноги супруга, а после этого соблаговолит поехать туда, куда просят строгие дяди с площади Дзержинского. На поездку выдал ей деньги, и мы распрощались. Ее поездка в Копенгаген оказалась совершенно напрасной.

В качестве постскриптума к этому эпизоду можно было бы добавить, что и сама агентесса, и ее муж к моменту выезда на явку в Копенгаген уже попали в разработку спецслужбы противника, были перевербованы ею и действовали строго в рамках правил навязанной им радиоигры с московским Центром. Но об этом мы узнали через много-много лет. Так что все оказалось не так уж и невинно, как это пыталась мне показать коварная агентесса. Она выбрала правильный тон в общении с представителем Центра. Лучший Для женщины способ оправдаться перед мужчиной — слезы.

Ж. охотно идет на выполнение просьб оперработника, в том числе и на материальное вознаграждение.

Ну как вы думаете: какого мнения я стал придерживаться о женщинах-агентах после описанного выше эпизода?

…На одном из приемов мне удалось познакомиться с секретаршей посла одной из стран НАТО.

— Прекрасно, — прокомментировал контакт резидент. — Давай займись. Парень ты из себя видный. Заморочь ей голову, а там…

— А что — там?

— Там поглядим.

Легко сказать — займись, заморочь голову. Надо еще «вытянуть» ее на встречу. Как? Хорошо, что именно в этот момент в Копенгаген приехал на гастроли Кио со своей труппой. Я тут же добыл один билет на представление и послал его лично моей знакомой в посольство. В антракте мне не составило труда найти эту натовскую девицу и поболтать с ней на волнующую тему циркового искусства. Во время беседы выяснилось, что она любит балет и мечтает посмотреть одну из постановок Большого театра с участием Улановой или Плисецкой.

Что ж, в Москву было ехать ни к чему, а вот сходить на балет в Королевском датском театре — это пожалуйста.

Так начались наши совместные культурные вылазки.

Имеется возможность использовать ее культурные наклонности для осуществления определенных мероприятий.

Отношения с поклонницей Мельпомены развивались ни шатко ни валко. Вернее, они развивались, но оперативная перспектива прорисовывалась пока слабо. В конце концов настало время прекратить посещение театров и концертов и вместо них вставить в программу нечто более провокационное, к примеру ресторан. Ресторан — это грубо, но всегда зримо, весомо. Он-то и даст толчок в нужную сторону, посоветовал мне резидент.

Секретарша с удовольствием приняла приглашение и в ресторан. После ресторана она впервые разрешила мне проводить ее до дома. Ага! Наконец-то, может быть, удастся зайти к ней на чашку кофе!

И действительно, расслабленный под мягкую чарующую музыку Вивальди, я весь вечер вкушал аромат собственноручно приготовленного секретаршей «мокко». Она загадочно мне улыбалась, садилась напротив в кресло, показывая безупречную ножку, вставала, ходила по обставленной посольской мебелью комнате, томно вздыхала, а я… Я сидел балбес балбесом и забивал ее очаровательную головку политикой, чтобы постепенно вывести разговор на нужную тему. Меня, как Остапа Бендера, интересовала не сама Зося, а местонахождение исчезнувшего подпольного миллионера Корейко, то бишь сейф, где на тарелочке с голубой каемочкой… Ну вам-то не надо объяснять, что я имею в виду.

Но моя милая секретарша от моей сухой «бубниловки» довольно скоро сникла. Она сладко зевнула и напомнила, что ей завтра рано вставать на работу. Я с готовностью вскочил, извиняясь за грубую бестактность, — эдакий мужлан, не соображает, что после одиннадцати пора и честь знать! — и в целости и сохранности ретировался из квартиры.

Строгое следование правилам светского этикета стоило советской разведке потери контакта. После этого вечера секретарша оказалась на редкость занятой и на мои уговоры «посидеть где-нибудь, погулять или посмотреть что-нибудь» холодно отвечала, что вся ближайшая неделя у нее занята — звоните, мол, на следующей. Я исправно звонил через неделю, но история повторялась.

— Все ясно, — резюмировал резидент, — до нее дошло, что ты в ней не увидел женщину. Ставь на ней крест и займись другим делом.

На кладбище отпавших оперативных связей появился еще один свежевыструганный дубовый крест.

Умные задним числом коллеги говорили, что «надо было… это… ну… сам понимаешь, а ты… это… сробел, значит». Позвольте-позвольте, возражал я, о чем вы говорите? На это нужно специальное разрешение руководства. А оно так вопроса не ставило. Коллеги смотрели на меня, как на невесть откуда появившегося марсианина, и крутили указательным пальцем возле темечка.

— Эх ты, правильный ты наш! Да ты бы сделал как надо, завербовал ее, а потом бы и доложил: так, мол, и так, это… попутно, мол, случилось. Кто ж победителя судит? Начальство, дорогой Боря, для пользы дел и обмануть не грех.

Но я слышал — и тоже от умных же людей, — что постельными делами при разработке женщины торопиться не следует, потому что есть опасность так » остаться в кровати, ни на йоту не продвинувшись к сейфу, где лежат секреты. Можно так увлечься клубничной стороной вопроса, что позабудешь и об оперативном задании!

Одним словом, разведка не накопила и не обобщила достаточно надежных данных, на которых можно было бы построить теорию разработки и вербовки женщин. И не думаю, что в будущем она выведет какую-то правильную и однозначную формулу обращения с женщинами. Все как в жизни — действовать надо по обстановке. Догмы в нашей работе — ее смерть.

На основании своего опыта контактов с женщинами для разработки могу рекомендовать только молодых.

Примерно так же у меня получилось с одной активисткой Союза социал-демократической молодежи Дании. Датчанка, в отличие от секретарши иностранного посла, сразу поняла, чего мне от нее надо, и приняла энергичные меры по свертыванию контакта. В данном случае она поступила как настоящий мужчина: ей и не приходила в голову мысль о том, что советский дипломат мог интересоваться ею как женщиной (хотя была чертовски симпатична), она справедливо полагала, что в первую очередь она мне была интересна как функционер социал-демократической партии. Карьера этой активистки потом круто пошла вверх, Анкер Йоргенсен взял ее к себе в правительство, и она, говорят, как министр зарекомендовала себя ничем не хуже мужчин. И действительно, несколько лет спустя в прессе появились сообщения о том, что «министр соцобеспечения Дании имярек грубо использует свое служебное положение в личных целях». То есть то ли брала взятки, то ли залезала в казну.

Да, крутая девушка попалась на моем оперативном пути, но пусть ее вербуют другие.

Полицейские и воры

Соперники в искусстве брани,

Не знайте мира меж собой:

Несите мрачной славе дани

И упивайтеся враждой.

А. С. Пушкин

Как ни странно, но у меня остались самые приятные впечатления от моего естественного противника в Дании — датских полицейских. Возможно, я сейчас идеализирую их — противник — он и есть противник, — но в те канувшие в Лету 70-е годы наше противостояние, ей-богу, больше походило на партнерство в игре с неписаными правилами. Игре, правда, опасной и рискованной, в которой на карту поставлены государственные интересы, служебная карьера, безопасность людей и многое другое.

Задача полиции — поддерживать порядок и закон в стране и следить, чтобы никто не нарушал его, не обходил и не подкладывал фугасы под фундамент безопасности. Наша задача — противоположная: обхитрить полицию, найти лазейки и дырки в системе превентивных мер и взять то, что плохо лежит, то есть, грубо говоря, украсть.

Сама суть игры — государственный интерес, понимаемый каждой стороной по-своему. Все остальное вокруг нее — чистый антураж, идеологическая, политическая, историческая и прочая мишура. Пока существует государство, будет жить и разведка. Разведка — это глаза и уши государства (правда, не единственные), без которых оно не может сделать ни одного шага на международной или внутренней арене без риска наломать дров.