Скандинавский детектив. Сборник

Предположим, подумал Джо — это выражение было из числа его любимых, — Боттмер не нашел свой клад там, куда спрятал. Что тогда он сделал? Почтальон дал ответ на этот вопрос. Он повел себя, как большинство из нас в таком случае: не поверил, что вещь пропала, и искал снова и снова. Несколько раз проверил тайник, поискал рядом и вокруг, вернулся на прежнее место и опять начал поиски.

Ничто не мешало Боттмеру поступить так же. До темноты у него еще хватало времени на поиски. Но он возвращался в город уже через десять минут с пустыми руками и с мыслями о самоубийстве…

Нет, подумал Джо, это не годится. Так быстро человек не сдается.

Подбодренный успехом своей истории, почтальон принялся за вторую — о том, как потерял письмо и как отчаянно его искал. Джо перебил его, извинился и поспешил домой.

Жил он в относительно современной однокомнатной квартирке окнами во двор местной школы. Вид из них доброго слова не стоил. Школьные дворы своей песчаной пустотой вызывают тоску, и не понятно, почему те, кто заботится о душевном здоровье детей, не мешают им задерживаться в таких местах. Но, по крайней мере, квартира была светлая, и из нее был виден большой кусок неба.

Вечер выдался погожий, и сквозь сумерки уже начали проступать первые звезды. Джо сел за письменный стол и положил перед собой блокнот. Воздев очи к звездам, уверенной рукой он написал:

«1) Б. ушел с пристани через десять минут.

2) Б. в ту же ночь повесился».

Это были два основополагающих факта, два краеугольных камня для построения выводов. Но если первый свидетельствовал о том, что Боттмер клад нашел, то второй доказывал, что он его не обнаружил. Теперь речь шла о том, чтобы найти объяснение, способное согласовать одно с другим.

Джо мысленно вернулся к несчастному почтальону. Когда тот не смог найти ключ, у него просто голова пошла кругом. Не понимая, куда делся ключ, он принялся отчаянно его искать. Но если бы он знал, где ключ — например, заглянул в замочную скважину и увидел его на письменном столе, — то больше бы не тратил времени и сразу постарался попасть домой через окно.

Подобным образом надо рассуждать и в случае с Боттмером. Поскольку исчезновение клада было для него загадкой, следовало ожидать, что он будет продолжать поиски. Но если вдруг он догадался, кто украл клад, дальнейшие поиски не имели смысла. Разумнее было идти к злодею и объясниться с ним. А что конкретно сделал Боттмер? Ушел с причала и отправился прямо к фру Норстрем. И от этой интересной мысли у Джо прояснилось в голове.

Фру Норстрем была особой, без которой город вполне мог прекрасно обойтись. Такого же мнения придерживались о ней в полицейском участке. Но она умела найти влиятельного покровителя, так что в ее случае тяжело было хоть что-то предпринять. Как слышал Джо, фру Норстрем покровительствует Викторсон или кто-то из его ближайших приятелей.

Он чувствовал, как потянуло жареным. Но чтобы не быть обвиненным в посягательстве на чью-то честь, имя Норстрем на листке писать не стал. Вместо этого третью аксиому сформулировал так:

«3) Б. не нашел спрятанный клад»,— имея при этом в виду, что фру Норстрем успела забрать его раньше.

После счастливого упоения открытием последовало самокритичное разочарование. Когда Джо решил проверить свою новую теорию, выяснилось, что из нее с равной вероятностью могло вытекать что угодно. Что Норстрем помогала Боттмеру, что вполне возможно; что при удобном случае обокрала сообщника, и это тоже было возможно. Но как она могла узнать, где спрятан клад? Боттмер его прятал сам. С какой стати он стал бы доверять эту тайну фру Норстрем? Наоборот, скорее были доводы ничего ей не говорить.

Джо пытался придумать обстоятельства, при которых фру Норстрем могла узнать тайну, но на это его фантазии не хватало. Видно, слишком долго длился вчерашний праздник виноделия, и теперь у него уже слипались глаза.

Уже собираясь лечь в постель, он бросил последний взгляд на листок с тремя пунктами. Первый и второй были неопровержимыми фактами, но третий, если как следует подумать — только гипотезой. Лучше было заменить его другим. Он зачеркнул «не», и теперь тезис выглядел так: «3) Б. нашел спрятанный клад».

Впрочем, это никак не отвергает возможности, что Боттмер и Норстрем были сообщниками, подумал Джо. Преступнику за решеткой всегда нужен сообщник на свободе. Ведь фру Норстрем вполне могла знать или догадываться, что Боттмер где-то спрятал деньги, хотя место тайника она не знала. Когда днем он вернулся в отель и сказал, что утром собирается первым поездом уехать, легко могла сообразить, что деньги он забрал. И тогда она могла прийти к мысли, что…

Чтобы успокоиться, Джо торопливо зашагал по комнате — всего шесть шагов туда и шесть обратно. Взад-вперед, с четкими поворотами, словно часовой, в полосатой пижаме и полицейских ботинках.

Она могла решить присвоить деньги, прикидывал Джо. Достаточно было дождаться, пока Боттмер уснет. Номер она знала, как свои пять пальцев, так что свет включать не пришлось. Не нужно было и рыскать по многим местам, пластиковый мешок с бумагами нашла легко.

Что если Боттмер при этом проснулся? Или вообще не спал? Так или иначе, он обнаружил, что деньги исчезли. Что ему было делать? Помчаться к фру Норстрем, обвинить ее, устроить скандал, угрожать? Ну и что с того? Ведь он не мог пригрозить ей полицией. Если фру Норстрем стояла на своем и отпиралась, Боттмеру оставался единственный выход — повеситься.

Во всяком случае во всем этом явно замешан и Викторсон. Но Викторсона не могли интересовать какие-то украденные тысячи, тут речь должна была идти о чем-то большем, чего никто в деле Боттмера еще не заподозрил.

Джо перестал расхаживать по комнате и лег, сказав себе, что тут нужно спокойно разобраться. С виду все получается здорово, но каждый пункт нужно как следует проверить. И найти доказательства.

«Предположим, что…» — подумал Джо и уснул.

6.

Говорят, что прежде чем научиться приказывать, нужно вначале научиться слушать. Сержант Стромберг усвоил первую часть этой мудрости, но не вторую. Свои обязанности он выполнял умело и сознательно, но никогда особо не интересовался, чем занимаются его подчиненные.

Под командой такого шефа перегибы и недоразумения не являются чем-то необычным. Но Стромберг был человеком спокойным и справедливым, который старался никого не обидеть. Потому он и его небольшая полицейская команда пока оставались вне критики, к тому же над ними простирал свою покровительственную длань прокурор Эммерих Эк.