Сказание о Лотаре Биче

Приведём пространную цитату из интервью И. Гергенрёдера "Deutsche Allgemeine Zeitung" ["Немецкой всеобщей газете"], поясняющую замысел поэмы: "В детстве, ещё не умея читать, я просил мать и бабушку рассказывать мне "немецкие истории". Помню, как меня завораживало, когда мне пели по-немецки. Хотелось знать продолжение того, о чём было в песне. От матери я слышал, в числе других, балладу о любви девушки к баварскому офицеру, от бабушки - о любви к цыгану: "Mein Zigouner, mein schwarzer Zigouner...". Оба сюжета и им подобные, которых было множество, по моему настоянию стали развиваться: уже в форме импровизированных повествований. Если мать или бабушка отнекивалась, я говорил: у меня так болит нога! Когда я слушаю, мне легче... В отличие от бабушки, мать не всегда мне верила. В таких случаях отвечала немецкой поговоркой или анекдотом, но тут же сдавалась и переходила к рассказу...

Моя память загружалась, что и сработало, когда в пору ранней перестройки заговорили о возможном восстановлении нашей республики в Поволжье. Я, живя в Кишинёве, ощутил в себе эмоциональный подъём, память сообщила импульс воображению. Весной 1988 г. возникло ощущение, что на бумагу просится баллада ли, поэма, сага - на русском языке, но немецкая по духу и колориту. И началась работа над тем, что стало "Сказанием о Лотаре Биче" .

Итак, начало "Сказания", по фактам, предоставленным автором, было готово в 1988 г. С подзаголовком "Фрагмент" оно было опубликовано в 1989 г. в Саратове, в журнале "Волга", N 11. Автор продолжает работу над "Сказанием", и в 1997 г. журнал "Новая студия" (Берлин-Москва, N 1) публикует более расширенный вариант. Далее: редакция, дополненная ещё одним фрагментом, была опубликована в журнале "Литературный европеец" (Франкфурт-на-Майне, 2000 г., N 34). Все эти варианты, по утверждению автора, неполные . Фрагмент "Сказания о Лотаре Биче" был опубликован также в Алматы, в журнале "AMANAT", N 2, 2005. Существующий на данный момент полный вариант поэмы был предоставлен для исследования автором в рукописи.

В журнале "Волга" к поэме было предпослано письмо автора, факты в котором сверхинтересны:

"Дорогая редакция журнала "Волга"!

Может быть, Вас заинтересует фольклор немцев, живущих в СССР.

Переселенцы из германских земель говорили на платт-дайч - просторечном, полном диалектизмов языке немецких крестьян XVIII века ("платт-дайч" - именно так произносится, не "дойч"!). Этот язык, платт-дайч, законсервировался: немцы СССР говорят на нём, а не на современном немецком языке. <...>

Переселенцы принесли с собой в Россию народные поверья, предания, сказки, песни. Эта культура законсервировалась, как и язык, обособленно продолжала развиваться, своеобразно, колоритно: ею, по особым причинам, никто не занимался. Для русского читателя она представляет собой "белое пятно". Если барон Мюнхгаузен и доктор Фауст известны всему миру, то кому у нас известен Лотарь Биче? <...>".

Далее И. Гергенрёдер сообщает, что его прадед собирал фольклор российских немцев, а одна из сестёр бабушки, будучи замужем за русским партработником, сохранила тетради с текстами. Когда записи перешли к автору письма, он перевёл фрагмент "Сказания о Лотаре Биче", который и предлагает для публикации.

Письмо в журнал "Волга" - литературная мистификация и неотъемлемая часть первой редакции поэмы. В интервью И. Гергенрёдер с сожалением утверждает, что "читать фольклор немцев Поволжья ему не доводилось" . О стилизованном характере письма сообщает сам автор и в письме: "То, о чём сказано в письме в "Волгу", как я уже Вам говорил, пришлось придумать. Мой прадед Андрей Петрович Шнейдер был нотариусом в Камышине, после Октябрьского переворота попал в историю, но это требует отдельного рассказа. Заветная же тетрадка, повторюсь, - домысел (помню, в университете мы проходили, что такое "вымысел", а что - "домысел")" . Для достоверности фактов в письме приведены, причём реальные, имя, отчество и фамилия прадеда (Андрей Петрович Шнейдер), его профессия (учитель музыки), даётся перечень сёл, по которым якобы ездил собиратель фольклора (Альтурбах, Бальцер, Герцог, Шульц и др. в Саратовской губернии). Указана датировка записи фольклорного текста: май 1911 г., село Бальцер.

Будучи бытовой реальностью, письмо способствовало изданию начала "Сказания о Лотаре Биче", будучи реальностью художественной, оно маркирует художественные цели - стилизацию фрагмента "Сказания о Лотаре Биче" под фольклор российских немцев, создание собственного этнического багажа российских немцев, желание сделать широкоизвестными российско-немецкие образы.

Редакция журнала "Волга" предварила публикацию фрагментов поэмы пометой "Из немецкой народной поэзии". "Новая студия" и "Литературный европеец" дают более близкий к авторскому замыслу вариант - "По мотивам фольклора немцев Поволжья".

Анализ истории создания и издания "Сказания о Лотаре Биче" обнаруживает градацию в позиционировании автором своего текста: сначала как перевода из фольклорного источника, затем - как стилизации по мотивам фольклора, далее - как авторского произведения.

Черновики (написанные автором на обратной стороне писем Д. Гранину), помимо редактуры текста, к примеру, фонических исправлений, показывают механизм работы автора над "Сказанием о Лотаре Биче" - в текст постоянно добавляются вставки, благодаря чему он, как фольклорный, существует в разных редакциях.

Обратимся к истокам образа главного героя - Лотаря Биче. Подсказку даёт автор: "На характер Лотаря Биче некоторым образом "повлиял" чёрный цыган из баллады, которую мне пела бабушка" . Цыганская природа Лотаря отразилась в его изворотливости и кочевом образе жизни.

Беседа с автором по поводу этимологии имени и фамилии героя показывают, что они не имеют фольклорных истоков:

"Е.З.: Откуда пришло само это имя?

И.Г.: Фамилию Биче носил мой друг детства. Я посмотрел в словаре, что она означает, - и это вполне подошло для "Сказания".

Е.З.: Bitsche - деревянная чаша с крышкой. Вы переводите для русского читателя прозвание Лотаря, доставшееся ему от воспитавшей его ведьмы, "горбатой Биче". Насколько знаково это имя?

И.Г.: Я представлял старуху-ведьму, склонившуюся над деревянной, почерневшей от времени чашей с колдовским зельем. Стоит приподнять крышку - и с лёгким парком начинает распространяться неведомый пленительный аромат... Лотарь по прозванию Биче наделён даром очаровывать".

Таким образом, этимологически не связанное с фольклором, прозвище "Биче" способно навеять сказочные ассоциации.

Образ Лотаря Биче восходит по своей природе к юнгианскому архетипу трикстера , то есть совмещает в себе черты героя и антигероя. Трикстер имеет изворотливую натуру, но отличается определённым благородством и вызывает к себе симпатию. Герои, восходящие к архетипу трикстера, в различной степени включают в себя негативные черты (Тиль Уленшпигель, Чичиков, Остап Бендер).

Лотарь Биче во многом вызывает ассоциации с образом Тиля Уленшпигеля из произведения Шарля де Костера - оба выходцы из крестьянской среды, солдаты (в определённый период), чудаки. Матери обоих героев подвергаются жестоким наказаниям за якобы ведьмовские чары, а в действительности из-за алчности людей - сборщика налогов у Гергенрёдера, искателей богатства у де Костера. Биче сжигают на костре, Сооткин жестоко пытают, и потом она умирает. И Тиль, и Лотарь - герои-странники, бродяги, они странствуют по разным странам. Обратим внимание, что сюжеты обоих произведений начинаются с момента рождения главного героя:

Родила сухорукая Лотта,

А младенца качать не может.

("Сказание о Лотаре")

Во Фландрии, в Дамме, когда май уже распускал лепестки на кустах боярышника, у Клааса родился сын Уленшпигель. Повитуха Катлина завернула его в тёплые пелёнки...

("Легенда об Уленшпигеле")

Оба героя с рождения сопряжены с тёмной силой: на плече Уленшпигеля находят чёрное пятнышко - "след чёртова когтя", Лотаря за немощью матери отдают на воспитание старой ведьме Биче. В отличие от Тиля, Лотарь умеет ворожить (он научился этому у приёмной матери), но герой сказания не всемогущ - ему, как и другим персонажам, приходится страдать.