Сказание о мертвом драконе

Я еле сдержала смешок, но получила в ответ строгий взгляд.

— Тебя, между прочим, обвенчали с Орионом! А тот был в таки-и-ие нюни, что реально начал собираться в какую-то церковь. Но, что удивительно, начала возникать ты. Кричала, что поздно пить вино в церкви, когда уже виски в пакете ждет. Но там и Торвальд вмешался. Поэтому пришлось венчать вас. Вам кинули под ноги две гвоздики, проорали «Горька» и под все это дело вы проломили пол. Будешь идти мимо зала — загляни, посмотри на эту дырень.

Я молчала. Было как-то стыдно. И неловко. Искренне надеюсь, что никто, как и я, ничего не будет помнить.

— Ну, потом уже и я выпила немного, но помню, как Хальвар уезжал куда-то на крупе Центриона. Оказалось, что в ванную комнату. Прости за выражение, но заблевали они там все…Эстела начала перешивать свою сумку, потому что Эспен сказал ей…Как же он сказал…А! Нормальная женская сумка вмещает хотя бы две полторашки. Вот.

— А Вендела? — недоверчиво спросила я, не представляя ангелочка в пьяном состоянии.

— Вендела? Они с этим некромантом создали нескольких скелетов и пустили их в главные корпуса. Как думаешь, какая там была реакция студентов?

— Буйная.

— Именно. Нашли друг друга. Шон вообще учудил. Он сначала заснул, а потом резко проснулся, вышел во двор, упал на колени, начал кричать «За что?!», потом свалился куда-то в кусты…Чеканулся…

— Однако мне теперь безумно интересно, как мы убедили аристократов выпить, и как Центрион заманил их сюда…

— Как проснется, узнаем…

— Но почему спим-то мы все тут?! — задала я один из главных вопросов, волнующих мою душу с момента пробуждения.

— Ты пошла спать первая. Торвальд сказал, что теперь вы молодожены и будете спать вместе. Орион сказал, что не позволит. Шон сказал, что будет подсматривать. Ну…И вот, — Линна мелено перевела взгляд с руки, на Альда и на Ориона. — А в итоге какая-то…Фигня. Вы зашли и просто свалились с ног. Орион вон вообще не дошел…

— Поверить не могу, что Хальвар пил.

— Я тоже не могла. Но он так в ванной и заснул. Пойду, посмотрю, где остальные. А ты давай в себя приходи.

— А что…время уже…

— Фрида. Четыре часа дня. Имей совесть.

Глава 13

— Может, все-таки рассказать им, посмотри, какие они хмурые, — ткнул меня в бок Эспен, задорно сверкнув своими клыками. Я этот запал не одобряла. Чем меньше о том дне знают, тем лучше. Понятия не имею, как Эспен умудрился что-то запомнить.

— Если ты расскажешь, то попадешь из царства животного в царство мертвое, понятно?

Оборотень сдулся. Демонстративно махнул хвостом и отвернулся в сторону площадки, где сонная Эстела седлала своего грифона. По ней было видно, что кое-кто до сих пор от праздных дней не отошел. Она постоянно путалась в ремнях, а под конец и вовсе пристегнула к пряжке свой рукав. Что более удивительно, наш тренер это никак не комментировал. Он стоял неподалеку в солнечных очках и, скрестив руки на груди, недвижно смотрел в даль. В какой-то момент мне показалось, что он спит.

— Летите вы дальше, — убитым грустным голосом проговорил сидящий на бочке Хальвар. Цвет его лица сравнялся с цветом волос, и выглядело сие крайне жалко. Даже боевая подруга Жозефина не стала жалеть друга и, брезгливо хмыкнув, улетела в лес. Зато настал час Линны. Сейчас в её арсенале был тот самый необходимый набор, который называется Антипохмелин. Так и завоевывается сердце мужчины. До сих пор не понимаю, что же там было за вино, от которого плохо два дня подряд…

— А где Орион? — оглядев всех присутствующих, я поняла, что кое-кого явно не хватает.

— В воде откисает, — мрачно ответил мне друид.

— Надеюсь, не лицом вниз?

Хальвар задумчиво поднял глаза куда-то вверх.

— Не, лежал в воде и смотрел на небо.

— Пошли, — потряс Торвальд меня за плечо, устремляясь в сторону пустой площадки. А я погляжу, никого не смущает уже присутствие здесь черного дракона? Впрочем, полагаю, конкретнее будет сказать: всем не до этого. Кому какое дело до ободранного черного дракона, когда голова раскалывается, еда в рот не лезет, а кушать хочется, да и ноги ватные…Ужасное ощущение. Да чтобы я ещё раз так напилась!

— Ох, давай недолго сегодня, а то так болит все…Кровать у тебя совсем неудобная.

— Ты хочешь, чтобы я стала доктором?

— В смысле?

— Спросила, где болит, и надавила? Так я надавлю! Шевели булками быстрее, у меня почему-то ничего не болит. А ты здоровый мужик! Хватит жаловаться!

— Вот так всегда…Внутри ты чувствуешь себя хрупкой феечкой Лилой, а все называют тебя Торвальд.

— Ну, тебе виднее…

— А кому виднее, у того кой-че длиннее.

Я проводила печальным взглядом своего развеселившегося напарника. Сейчас бы сидеть с Хальваром на бочке да думать о смысле жизни, а не слушать вот это все. Пиво может быть не фильтрованным, а базар нет. Так, вот это сравнения у меня пошли…Авось, полетаем, освежимся…

Кстати о черных ободранных драконах. А дракон-то не такой уж и ободранный. Да, выглядит он, конечно, не супер. Однако чешуя клочьями не висит, рога не такие потертые, ногти здорового цвета — очнулся дракон, одним словом. Выглядеть менее агрессивно он, впрочем, не стал. Но и на этом спасибо. Теперь я буду летать хотя бы не на восставшем мертвеце, а на…обычном мертвеце. Прекрасно.

— А ты выглядишь получше, — заметила я, застегивая ремни, — как будто алкоголь освежает, а не наши тренировки…

«Это наезд? У меня косяк в зубах, но не в поступках. Поэтому без претензий, пожалуйста. Я все выполняю, как надо».

— Да-да…

Как только я села в седло, Торвальд тут же взмыл вверх, отталкиваясь от земли мощными лапами. Ветер полоснул по лицу, сдувая лежащую на плече косу назад. Прижав плотнее ноги к кожаному седлу, я посмотрела на все еще рваные крылья. Надеюсь, что и они срастутся по мере пробуждения сил в Торвальде.

Мы взлетали все выше и выше, пока шум с полей окончательно не утих, оставив после себя лишь ветер, свистящий в ушах. Облака, едва тронутые розовинкой, таяли под напором мощных драконьих крыльев, опускающих тень на виднеющуюся внизу водную гладь. Когда корпуса и шпили башен оставались далеко позади, дышать будто становилось легче. Я чувствовала, как свободен и уверен здесь мой напарник, понимала, что ему, как и мне, по душе молчаливые полеты, лишенные одиночества. И чем прочнее укреплялось это чувство, тем величественнее ощущала себя в седле я сама. Никогда не задумывалась о том, как мы выглядим со стороны. Ведь наблюдателю снизу и в голову не придет, что на таком огромном и мрачном драконе сидит всадник, управляющий действиями столь ненавистного всеми существа. Да, Торвальд отнюдь не добр, скептичен и недоверчив к другим, но со мной он другой, верно? Быть может, потому, что ему отдали приказ, быть может, потому, что и он проникся идеей доверия между драконом и всадником…В любом случае, сейчас я не против полетов на нем. Наверное, даже рада? Впрочем, не стоит думать об этом так уверенно. Сейчас мне кажется, что Торвальд всегда будет стоять рядом, однако, слухи о черных драконах — не просто слухи. Иначе бы они не продержались столетия.

«Довольно странно ощущать эмоции другого, когда привык работать один…»

Я улыбнулась и согласно кивнула.

«Ну, не всегда же ты работал один, верно?»

«Если подумать…То обычно один. Черные драконы одиночки по натуре, им трудно найти контакт не то что с другими, но даже друг с другом».

«Странно, что ты осознаешь это и говоришь об этом так спокойно» — убрала я с лица пряди выбившихся из косы волос.

«У меня было много свободного времени, чтобы все осознать».

Сегодня Торвальд летел на удивление ровно. Никуда резко не сворачивал и лишь уходил вперед, изредка взмахивая огромными крыльями, словно нашей целью на сегодня было улететь из Академии далеко, туда, где и не живет никто. Он был очень спокоен, и мне показалось, что сейчас я могу спросить у него то, что хотела узнать долгое время.