Сказание о ночном цветке

Самое первое и живое существо, обладающее силой Эфира, являлась Церера. Её настоящий облик не знал никто, так как высшее создание являлось Видением, Призраком, Воспоминанием… То, кем на самом деле являлась Церера не знает никто, кроме Егерей.

Егери — это охотники, воины и стражи Цереры. Древние существа, обладающие силой стихий. А также, сейчас же многие, утверждают, что егеря обладали не только стихией, но и другими дарами космоса, не подвластными никому. Так, они могли перемещаться с планеты на планету, с одного времени, в другое, подобно тому, как мы идём через дверь из одной в комнаты, в другую.

Они могли управлять временем, искажать пространства, менять ход событий прошлого и будущего…

Живы ли сейчас Егеря? Не знаю. Никто не слышал о них с тех пор, как исчезла Церера, с тех пор, как Эфир стал одним из своих обладателей — Воспоминанием»

Пока Май вслух читал эту историю, Амалия словно чувствовала внутри себя какое смутно знакомое чувство, которые было забыто уже очень давно.

Глава 3. Сон разума рождает чудовищ

В тишине раздавался треск дров, которые, скорее всего, стали уже тлеть за то долгое время, пока он наблюдал за манящей игрой огня. Руки сами потянулись к нему, ведь теплый цветок был очень красив. Костер словно зазывал к себе своим танцем, своими маленькими, похожими на звездочки искорки, своим теплом, желающим окутать с ног до головы. Но взяв в руки один из пылающих угольков, он почувствовал дрожь в руках: всё вокруг стало сереть и стираться пред ним, словно всё превратилось в пепел. Он не хотел отпускать этот яркий цветок и побежал за его остатками вглубь, в самую тьму.

Тук-тук, тук-тук… Сердце с силой билось в груди, будто бы желая вырваться из оков ребер, которые стискивали его, как пленника. Взамен, сердце начинало жечь кожу, руки, глаза. Оно сопротивлялось, билось и рвалось наружу. Но сквозь боль, подняв горящие глаза, он заметил, что в темноте стали появляться очертания коридора. Мрачные и темные стены давили со всех сторон. Или же наоборот? Он казался таким маленьким, таким никчемным в этом доме, который поглощал его, словно дикий зверь свою жертву.

— Ты чудовище! — произнес женский голос за дверью, из которой лился маленький лучик света. Сделав вдох, он подошел ближе к этой двери и взглянул в замочную скважину. И даже через эту маленькую щель он почувствовал жар, и хохот людей. Желая увидеть всё более четко, он присел на колени и оперся о дверь, которая со скрипом открылась, и Май, вывалился с глухим звуком на улицу, где стояла большая толпа людей… Он стал вспоминать…

Темнота окружала его уже очень долго время. Запах сырости и плесени стал привычным. Единственный огонек, который был в этом месте, это маленькая щелочка в старой, деревянной двери. Несколько веков юноша, чье лицо было закрыто тяжелой, железной маской, наблюдал за внешним миром. И то, он мог лишь встать на колени, чтобы хоть на немного приблизиться к свету. Руки были окованы железными наручниками, полностью закрывавшие кисти, которые были настолько тяжелые, что юноша почти всегда держал их у земли. Звук цепей стал для выросшего мальчика мелодией, напоминавшей, где он, и кто он есть…

Проходя сквозь толпу, Май крепко держался за голову, готовую разломаться на две части от такого гула. И всё это время он не мог понять: откуда шел такой нестерпимый жар? Казалось, что всё вокруг становилось всё более и более замедленным. Смех и злобный хохот окружал его со всех сторон прежде, чем он поднял голову к тем, кто вызвал его…

Рядом с мальчиком к столбам были привязаны истерзанные рыжеволосые девушки. Все они плакали и истекали кровью, моля о пощаде.

— Заткнись, уродка! — крикнула одна женщина, кинув в молодую девушку камень. Она попала ей по лицу, и глаз девушки заплыл. Но она старалась держаться как можно дольше, чтобы не закричать.

К костру ближе всех стоял мужчина с длинной бородой и черным, изодранным одеянием. В одной из жилистых рук он держал факел.

— Уничтожим нечисть, покончим с ними, избавив Англию от ведьм! — крикнул он, высоко подняв факел над головой. Толпа стала хором кричать, поднимая кулаки вверх:

— Сжечь, сжечь, сжечь!

Крик молодых девушек разносился по всей округе. Они кричали, кровь на их теле начинала спекаться. Рыжие волосы девиц загорелись восхитительным костром, обжигая голову и лицо. Они кричали, кричали и кричали. А толпа, словно дикие звери, с жадностью смотрела на «представление»…

И тут что-то сильное вытолкнуло молодого парня из двери. Он вновь оказался в том злополучном коридоре, где был прежде. Внезапно ему в ухо стал шептать голос, от которого дрожали колени:

— А ты не притворяйся, ведь ты прекрасно знаешь, где тебе место! — Её крик был слышен со всех сторон. Закрыв голову руками, юноша сел на колени, прячась от гнева неизвестной. Женщина, кричащая это, вылетела из стены. Её облик был обезображен: худое, вытянутое лицо и глаза, полные ненависти. Она с криком полетела в юношу, вытянув вперед свои костлявые руки.

— А-а-а-а! — рыжий юноша стал кричать, всё еще закрывая уши руками. Его глаза были также закрыты ровно до тех пор, пока он не услышал миротворную тишину замка. Открыв глаза, и разжав руки, Май стал оглядываться вокруг. Его учащенное сердцебиение не замедлилось даже тогда, когда он понял, что сидит на полу своей комнаты. Юноша посмотрел на свои руки, которые касались огня — на них появились небольшие ожоги, которые исчезли, стоило Маю моргнуть.

Встав с пола, он почувствовал, как всё тело дрожит, словно он только что сделал заплыв в водах Арктики. Чтобы руки тряслись не так сильно, он сжал их в кулаки и скрестил на груди. Холодный пот полностью намочил ночную одежду, поэтому, сняв с себя футболку, обнажив при этом тело, полное ожогов, Май подошел к окну. Его пустой взгляд смотрел на бледный свет вдали.

Надев на себя тёплую одежду, рыжеволосый вышел из комнаты и направился вдаль по коридору из сна(или это был не сон?).

Он шёл ровно до тех пор, пока не увидел заветную дверь, на которой были нарисованы узорчатые растения, похожие на ядовитый плющ. Он аккуратно открыл дверь и тихо-тихо, делая аккуратно каждый шаг, стал подходить к кровати Амалии. Девушка мирно спала, скрутившись в одеяло, словно в огромный кокон. Лишь спящее лицо с чуть приоткрытым ртом напоминало, что это не куколка гигантской бабочки, а всего лишь его подруга.

— Амалия? Эй… Проснись!

Девушка нехотя открыла глаза, снова закрыв. А потом открыла снова и взвизгнула: