Сказание об Оками 6

Я судорожно дернулась всем телом и оттолкнула себя кинетическим импульсом. Успех! В том смысле, что ублюдок держал меч недостаточно крепко относительно моего рывка и я вырвала засевшую во мне катану у него из рук. Ну и заодно сердце мне еще сильнее раскурочило, но регенерация справится. Если она вообще с текущей энергетикой нормально работает. Успокоила себя, да.

С резким “ха”, Чико вскочила на ноги и, сложив ручные печати, выплюнула туда, где я только что находилась, а сейчас уже в Мадару длинную огненную струю. Настоящий огнемет. Последствия я наблюдала, пытаясь дотянуться до засевшей в сердце железки телекинезом. А не могу! На грубый импульс контроля хватило, а на то, чтобы схватиться за меч как бы невидимой рукой – уже нет. Конечно, атака Чико прошла без толку, тот пропустил огонь сквозь себя. Только единственный глаз красным мигнул. Биджу! У него там тоже винтообразный рисунок. Разница в том, что у Чи-тян лепестки, похожие на древесные листы, а у ублюдка как будто сюрикен в глазу.

Не став ничего выдумывать, я попросту завела правую руку за спину и вытащила оружие, схватившись за лезвие. С утробным рычанием на ублюдка прыгнул Кагемару и я, потянувшись к печати, отозвала волка. Не надо мне, чтобы не обладающего особой регенерацией зверя тут подранили. Будет нужен – снова призову.

Далее все выглядело странно. Мы с Чико продолжали бесплодные попытки прикончить одноглазого. Тот еще пару раз повторил свой трюк с телепортацией за спину, на этот раз и мне, и подруге досталось кунаем сзади. Затрофеенный меч я попыталась было использовать в качестве оружия, типа, вдруг он особенный, но всё так же безрезультатно. А затем Мадара исчез. Телепортировался, но не дабы снова ранить одну из нас, а просто куда-то.

– Как биджев ублюдок это делает? Почему он материален, когда атакует и призрак, когда я его бью? – спросила я у Чико, тяжело дыша. Попробуйте не сбить дыхание, если сначала в сердце дыра образовалась, а затем еще и в многострадальной почке, до того почти уничтоженной Ягурой.

– Это его техника. Ненавижу ублюдка.

– Ага, я и не догадалась. Гендзюцу пробовала?

– Конечно. У меня такое ощущение, что это дерьмо вообще больше ни на ком не срабатывает. Второй противник подряд не замечает моих попыток.

– Знаешь, что еще паршиво? – я выпрямилась во весь свой невеликий рост, восстановив дыхание. – Мы тут несколько минут техниками швырялись. Где все? Куда делся Фугаку? Где АНБУ?

– Где мои братья? – добавила вопрос Чи-тян. – Вот что главное.

– Ууууаааа! Ууууаааа! – звонкий крик младенца раздался из-под обломков сильно поврежденного дома, соседнего рядом с тем, что я разнесла.

На то, чтобы добраться до строения и вытащить ребенка, потребовались считанные десятки секунд. Будь нормальный телекинез – справилась бы лучше, но нет, очень уж биджев хвост мне подгадил. Решение, что делать дальше, было очевидным. Вызвать недовольно зыркающего черного волка, орущий сверток ему в зубы, даже не разбираясь, мальчик там или девочка, и отозвать.

– Марин, призови Кагемару, – потребовала я. – Наставница, тут какой-то трындец в Конохе. Походу, клан Учиха вырезают со всеобщего одобрения, иначе мне неясно, почему тут еще не набился полный квартал джонинов. Мы с Чико спасем, кого возможно.

Вызвав на замену основному призыву другого волка, я попросила того искать любых выживших. Но нифига. Мы поступательно двигались от окраины к центру квартала и слушали воистину мертвую тишину, пока не добрались до дома главы клана. Как раз вовремя, чтобы через забор перемахнула быстрая тень знакомого мне пацанчика лет двенадцати. Итачи-сан, мой первый ученик. Ну хотя бы он выжил.

Выражение лица заметившего нас ребенка было… ничего печальнее я и не видела, наверное.

– Эй, ты живой, твои родители, твой брат… – позвала я.

– Простите, – сказал мальчишка и его глаза полыхнули алым.

Я много раз сталкивалась с гендзюцу. Одно время искренне считала себя непрошибаемой. Сейчас же я продержалась три секунды взгляда в глаза, с рисунком трехлепесткового сюрикена, но совсем не такого, как у Чико или Мадары. Казалось бы, бездна времени, но рука не поднялась на ребенка, несмотря на то, что он, по сути, меня атаковал.

Какая же я тупорылая! Решила, что парень нападает от испуга, сейчас поймет – гипноз на меня не подействует, я сделаю малому атата и помогу оправиться от шока. Ну да. Как же…

Я открыла глаза и увидела бескрайнюю каменистую равнину, потрескавшуюся от палящего солнца, обжигающего мою кожу. Я распята на кресте, прибита к нему за руки и за ноги. Почему мне почудился в этой пытке религиозный подтекст? Неважно. Хорошо, хоть одетая. Итачи-сан ведь воспитанный мальчик и ему голых теток воображать не положено. Зная, что это лишь иллюзия, считай, осознанное сновидение, все равно попыталась освободиться, сдернуть себя с креста. Это было настолько больно, что пришлось несколько раз повторить мантру про “всего лишь сигнал” прежде, чем прекратила попытки и продолжила висеть смирно.

Это было… скучно. Ко мне приходили палачи, безликие верзилы в масках АНБУ Корня и тыкали острыми железками, жгли, сдирали кожу, применяли иные пытки, но как-то после знакомства с Пейном и злобной сучкой из подвала иллюзия меня не впечатляла. На каждую новую пытку я презрительно кривилась и предлагала варианты, как ее усовершенствовать, не уверенная в том, что кто-то меня чувствует. Излагала всякие мерзотные способы вроде того, что разрезать живот и впустить внутрь муравьев. Но палачи придерживались строго проверенной классики. Всякое вырывание ногтей и зубов. Это не работает! То есть, возможно, я бы испугалась за свое здоровье, не будь мир вокруг иллюзорным. А так – сплошная скука. Уверена, пацан однажды сможет лучше. Или он меня пожалел?

Всего истязание длилось где-то субъективные сутки, но по факту – прошло намного меньше времени. Несколько минут? Менее минуты? Десяток секунд?

Переход от невероятно качественной иллюзии к реальности вышел мгновенным. Сходу закралась мысль, “а что, если гендзюцу еще продолжается?”, но я ее послала к биджу в зад. Уж материальный мир от вымышленного я отличу. Тем более, есть дела поважнее.

Рядом со мной пускала кровавые пузыри из перерезанного горла Чико. Вот же дурында! И нафига ей эти читерские глаза, если ее ребенок уделал? Меня как будто в другой режим переключило. Режим ирьенина. Кацую на пациентку, стянуть края раны, нужно восстановить кровоснабжение мозга. Был бы у меня сейчас нормальный телекинез, я бы попросту им кровь перекачивала. Натуральное рычание у меня вырвалось. Стоп, а где волк? Вон, лежит его тело. Убит. Нет, грудь движется, тоже ранен, но сначала Чи-тян. Я скорее сама сдохну, чем ее упущу!

– Шизуне, люби тебя биджу, ты мне нужна, это экстренно! – обратиться за помощью – не зашквар.

– Что... что случилось, я занята, – голос у девушки был не сонный. С бумажками засиделась, плевать.

– Чико сейчас сдохнет! Живо сюда!

На то, чтобы кое-как восстановить часть сосудов и пережать оставшиеся, остановив кровотечение, у меня ушло сколько? Неважно. Целая вечность, наверное.

“Я готова” – послышалось от Кацую и я тут же призвала Кагемару вместе с Ши-тян, одетой в полупрозрачную ночнушку. Я что, ее со свидания выдернула? То есть с того, чем свидание продолжается. Плевать. У меня никто не умирает. Ни один биджев пациент.

– Оками-сан, Хатиро-сан вам передал на словах, что Сэйджи и Рейген у него в гостях, на территории клана Хьюга, – прорычал Кагемару. Вот бы дурында порадовалась, услышь она это.

Передав Чико настоящему медику, я на карачках, не знаю, почему так, доползла до волка-подранка. Проникающее ранение легкого. Его всего лишь мечом проткнули. Это я лечить умею, не умрет зубастый.

– Вы кто? – послышался детский голосок.

Повернула голову. На нас, трех перепачканных в крови женщин, смотрел не менее окровавленный и смертельно бледный ребенок лет шести-семи, ровесник наших малых. Младший сынишка Учихи Фугаку. Может, и его к нам на безопасный остров отправить?