Сказание об Оками 7

И последнее – вернуть черные штыри обратно, где взяла, предварительно смочив в слизи. Она быстро засыхает и образует устойчивую защитную пленку. Возможно, придется раз в какое-то время обновлять слизь. Через год, пять или десять. Никаких сведений. Нормальный ирьенин еще бы за подобную операцию не взялся как раз потому, что они в большинстве своем консерваторы и за проверенные методы, а идею “давайте запихаем в позвоночник технику марионеточников” принять докторам сложно.

– Готово! – я поняла, что вышла из хирургического ступора в тот миг, когда сделала последний стежок и затянула нити медицинских швов у него на спине. – Поздравляю, Нагато-сан, после реабилитации и восстановления мышц вы снова сможете ходить.

Никакого ответа, конечно. Анестезия. Ненавижу всю эту медицинскую байду, но… я крута! Да сама наставница Цунаде и то справилась бы не так хорошо. Она не владеет нитями чакры и телекинеза у нее нет.

– Шини? – в операционную заглянула Конан. Эта придурочная тоже торчала под дверью с того момента, как я начала. Хорошо хоть присутствовать при операции не стала и под руку не лезла.

– Готово, – сказала я, выходя из стерильной палаты. – Вы теперь должны поставить Шини памятник, рядом с Пейном-самой, – я распечатала бутерброд с копченым мясом и начала жевать. Жрать хотелось неимоверно. – Короче, это медицинский шедевр, – выдавила из себя, не прекращая жевать. – Сама себя не похвалишь – ни один ублюдок не похвалит. Полная реабилитация займет несколько лет, но первые шаги он сделает, как только Шини снимет швы.

Чего я не ожидала – так это того, что Конан меня прижмет к себе и обнимет. Ей вообще не очень свойственно проявление эмоций. Чуть бутер не уронила от неожиданности.

Итачи тоже удивил с приятной стороны – протянул мне вкусно пахнущий стаканчик с горячей лапшой, которую я и заточила прямо на месте. И как он только момент так точно подгадал? Почти не остыло. Добралась до своей циновки и отрубилась. Хочу нормальную кровать. И чтобы Фумито был рядом…

Снилось мне, как злючка-тян, одетая в тюремную ярко-желтую робу с оторванными рукавами, откручивает голову какому-то бритому зэку. Нет, это не банк воспоминаний начал протекать – я видела эту сцену во время сканирования памяти. Бунт в тюрьме. Она тогда была обколота блокиратором и не могла манипулировать энергией. Но старое доброе мордобитие работает и без подпитки. К биджу в зад ее.

– А можно с вами поговорить, или нужно через Пейна-один обращаться? – спросила я спустя пару дней, занимаясь послеоперационном осмотром. Пациент уже чувствовал ноги, и мог слегонца шевелить пальцами. Биджево большой успех. Лежал он обычно на животе, но я приподняла в вертикальное положение телекинезом.

– Говори, – несмотря на всю очевидную слабость, голос Нагато остался сильным. Ну еще бы, я сама чинила ему легкие до того. Голос Пейна. И глаза – хорошо знакомые мне буркала с фиолетовыми линиями. Пациент впервые встретился со мной взглядом и не отвернуться было реально тяжело. Какой же он жуткий, несмотря на то, что инвалид, едва-едва способный шевелиться.

– Вы контролируете марионеток не при помощи нитей чакры, не так ли? Используете для этого ваши импланты. Иначе нафига… ой… хотела сказать, “зачем” весь этот пирсинг на них. Не одолжите мне пару стержней покрупнее? Хочу протянуть через них нити. Если получится, то, может, и вам будет без надобности держать стержни в себе, все-таки это больно.

– Боль – это основа мироздания, – типичное пафосное заявление Пейна, лишенное всякого смысла. – Твоя просьба будет удовлетворена, но будь готова к разочарованию. Этот материал особенный, работать с ним обычным шиноби не удается.

Как хорошо, что я необычная и даже через гвоздик пирсинга смогла чего-то да добиться. Вполне себе годный способ подать сигнал, если на другой стороне сенсор, умеющий уловить вложенную мной чакру. Для общения с Итачи сойдет. И это что получается, Конан не доложила о моих экспериментах? Или нифига в них не въехала, она-то чакру не видит. Ну… норм.

Важное последствие удачной операции – меня отпустили погулять. Ну то есть полетать, если недалеко и недолго. Всё, уже не настолько важная я птица, раз и дальше в клетке меня держать нет смысла. С реабилитацией, должно быть, и ирьенины Аме вполне себе справятся. Они не совсем на уровне дна, стоит все же признать. Пейн-сама специально для моей прогулки дождь выключил… шутка. Ливень сам периодически прекращается. Где-то раз в неделю. Хотя при том уровне дичи, который творят от излишка энергии некоторые шиноби, контроль погоды или даже климата не кажется такой уж фантастикой. Да че уж там, шторма, вызываемые Ягурой, тому пример. Да и тупо разогнать облака какому-нибудь мощному пользователю водного или воздушного стихийного преобразования вполне себе доступно, просто никто с этим в Аме не заморачивается, все уже привыкли.

– Шини-сан, как ваш телохранитель, я не рекомендую совершать одиночные прогулки, даже в небе, – обратился Итачи, когда я разворачивала крыло. – Пока вы будете на удалении от меня, я не смогу обеспечивать вашу безопасность, – ну да, приказ меня охранять ведь никто не отменял. И в нём даже есть некоторый смысл. Ну то есть я все еще ценный сотрудник, несмотря ни на что, и меня надо беречь. Нитей в Пейна-Ноль, как я мысленно прозвала Нагато, напихано с большим запасом и если какая-то из них нечаянно оборвется, он даже не особенно это заметит, но восстанавливать без меня их будет некому. Это дает мне шанс на спокойную жизнь. Хотя… сомнительно.

В общем, забила на все возражения пацанчика и взмыла в воздух. А там призвала Кацую.

– Фумито, наставница, мелкие, Чи-тян и Ши-тян, Миура, я офигенно по всем вам скучала…

Кружилась в воздухе над городом, пока снова моросить не начало. У всех всё хорошо. С каждым хотя бы парочкой слов перекинулась. На остров целую сотню новых поселенцев навербовали. Фумито сделал наколку уже для вторых врат и построил дом. Реально отдельный дом, пусть неподалеку от родительского, но собственный, для себя и меня. Взаправду чуть не прослезилась, как узнала. Или это порыв ветра в глаза мне угодил?

С наставницей мой медицинский подвиг обсудили. Осталась ли она довольна? Как бы не так.

– Ты не должна была выполнять такую сложную операцию в одиночку, без ассистентов, – выговорила мне Цунаде. – И неважно, что пациент требовал. Они всегда требуют и всегда врут по поводу своего состояния.

– Биджева работенка, знаешь ли, – проворчала я.

– Да, так и есть. Быть ирьенином сложно и люди бывают неблагодарными. Но это спасение жизней. Самая важная работа в мире.

Бе-бе-бе. Почет, уважение, жизни важны. Да пошло оно всё к биджу в зад! Не хочу быть ирьенином. Вслух я, конечно, ничего такого не сказала. А то на ближайшем спарринге она меня отделает в наказание. Типа как в доказательство силы медиков.

Что еще узнала? Наши мелкие прямо-таки закорешились с Наруто. Им тоже несколько не хватает друзей. А еще…

– Сестренка Оками, с днем рождения! – хором поздравили меня четыре малых Узумаки. Чё? Реально? Всё с этим медицинским марафоном проморгала, включая то, что несколько дней назад на календаре сменился год и я стала официально старше.

– Сенсей, ты совсем берега потеряла так надолго нас бросать, – выкатил предъяву братишка Дей. – И как мы на этом драном чунинском экзамене всех порвем, если ты нами не занимаешься?

– Мой косяк, исправлюсь. Полгода еще где-то есть, не так ли? Скоро уже меня босс отпустит, через месяц-другой.

– Смотри, по-честному только, – потребовал мальчишка.

– Зуб даю.

– Не поняла, – призналась Тару. – Что это значит, Оками-сенсей?

– Ну, типа я себе зуб вырву, если назвездела. Не волнуйтесь, тут есть одна тема с дальним контролем марионетки. Если выгорит – вообще почти всегда с вами буду. Или я, или Окамимару.

Лучше бы, конечно, напрямую, а кукла пусть напарником Итачи побудет. Но это если смогу-таки нить через черный стержень протянуть.