Сказание об Оками 7

Итак… ОНА. Нереально увидеть чью-то жизнь, как в кинохронике и не запомнить чужое имя. Я его запомнила, оно мне даже понравилось. Короткое, всего из одного слога. И тут же, пользуясь тем контролем над собственной памятью, что давал форсированный режим мозга, выкинула лишнюю информацию, как самый бесполезный и никчемный мусор. Я не она! Я Оками, биджева королева Узушио, а она – всего лишь энергетическая флуктуация, неведомым образом прилипшая ко мне во младенчестве, но при этом принесшая полезную информацию. Я немного отбитая и быдловатая, но не двинутая. Я лучше нее!

Хотя и она не такая и конченая. По крайней мере, поначалу была. Как я ни гнала прочь всё личное, сосредотачиваясь на техниках и принципах оперирования энергетикой – всё взаимосвязано. Увидеть полезное и совсем не коснуться личного не получалось, хотя я старалась.

Она, женщина с именем из одного слога, тогда еще девочка, жила на улицах в откровенных трущобах, прибившись к стайке таких же никому не нужных детишек. В возрасте лет пяти попалась людям, занимавшимся отловом беспризорников, и по итогу осознала себя в помещении, похожем на лабораторию, казарму и учебку академии, вместе с другими такими же лысыми детишками. Они тренировались как упоротые и развивали свою энергетику под типа мудрым наставничеством группы ученых-энтузиастов. Большая часть ее соучеников погибла по разным причинам. В основном детишки перегорали, совершая ошибки в энергетических практиках. У меня сформировалось мнение, что яйцеголовые садисты специально гробили детей, выдавая им не всегда верные инструкции. Потому, что сами не знали, как надо правильно и искали способы методом тыка. Биоматериал, расходники, лабораторные мыши. Вот кем они были. Процентов восемьдесят отсеялось, не пережив отбраковку и становление энергетиком, зато ученые собрали статистику и смогли оптимизировать техники.

Выживших – ей к тому моменту было лет пятнадцать – разбили на команды по семь человек и бросили в мясорубку сражений против враждебных энергетиков, обладающих большим потенциалом. Откуда они взялись и по какой причине воевали – я не стала заострять на этом внимание. Слишком много информации за раз получить плохо. Только самое главное и техники. Впечатление такое, будто в корпоративные войны их вписали. Ее сокомандники гибли как мухи, не особенно о них заботились. Ей же изначально отвели роль медика, не церемонясь с ее собственными желаниями. Это и предопределило ее выживаемость. Во-первых, могла себя залатать, во-вторых, остальные понимали, что доктора нужно беречь, иначе их шансы и того ниже окажутся. Кроме лечения своих, в ее обязанности входило и делать больно противникам на многочисленных допросах.

Три полных состава команды она пережила за пять лет, пока не поняла, как её всё достало. Очередное пополнение набрали опять из пятнадцатилетних детишек, причем более талантливых, воспитанных по оптимизированным методикам. Сбежала сама и устроила побег младшим. Один из пацанчиков умел открывать полноценные порталы, но ценой нефиговой нагрузки на энергосистему. На то, чтобы ушла еще и она, мальчишки-телепортера не хватило.

Бунт и побег традиционными способами. А дальше криминал. Энергетики – лакомый кусочек для мафиози. Всякое дерьмо, которым она занималась, я старательно пропускала мимо сознания. Заказные убийства, промышленный шпионаж, и все в таком духе. То же самое, для чего шиноби обычно нанимают. Пару раз в тюрьме оказывалась, причем второй раз – в специальной для энергетиков, с блокировкой способностей оперирования энергией при помощи спецпрепарата. В итоге путь ее привел в ту же лабораторию, где всё началось и она со всей жесткостью мастера пыток выбила из ученых дофигища информации о самых их последних разработках.

Вот как-то так, биджево дерьмовая жизнь. Зря боялась, что начну страдать по ее былой любви. Не было у злючки личной жизни, не считая разовых перепихонов, не оставляющих эмоционального следа. До конца ее жизненного пути я не досмотрела, поняла, что еще немного и будет перегруз, начала выныривать из погружения в глубины банка памяти. То, что искала, я ведь обнаружила – набор реабилитационных практик при разбалансировке энергосистемы, какие она изучала как штатный медик, но ни разу так и не использовала.

Когда открыла глаза, поняла, что я это всё еще я. От нее если что и прибавилось, то такие крупицы, которые на личность большого внимания не окажут. Короче, как грустное кино посмотрела.

– Какого биджу я здесь!? – вопрос закономерный. Отключалась я в особняке Сенджу, а тут больничная палата с бледно-зелеными стенами. Госпиталь Конохи, да?

– Очнулась наконец-то, идиотка?! – возмущенно, но с громадным облегчением воскликнула наставница. Рядом ее нет, зато Кацую настучала, походу, что я в себя пришла.

– Ага, очнулась, и у меня офигенная предъява, знаешь ли. Нафига меня вообще в госпиталь запихали? Тут что, есть ирьенин лучше, чем Ши-тян?

– Это я ей приказала. Недельная кома с полным отсутствием мозговой активности – слишком серьезный симптом, чтобы оставлять тебя без наблюдения. Ты буквально в овощ превратилась. А Шизуне тоже нужно спать, знаешь ли, – окончанием фразы она меня слегка поддразнивает, походу. Значит, не так уж в ярости.

– На Узушио перевезти не разрешили, да?

– Сенсей дал свое одобрение, но я не знала, как перемещение с призывом повлияет на технику, которую ты применила. Она хоть того стоила?

– Да. Считай, что я изобрела новую методику реабилитации. Пару недель и я верну себе прежний контроль. Фумито, ученики, как они?

– В порядке, но волнуются о тебе.

– Стоп… ты разговаривала с сандайме? – наконец сообразила я. Хирузена наставница всячески избегала, как будто бы боялась, что тот ей прямо прикажет возвращаться в Коноху, а она, как дисциплинированная ученица, не сможет противиться воле учителя.

– Да. И мне не понравилась его просьба. Потом обсудим ее с тобой при личной встрече.

– Оками!

– Сестренка!

– Сенсей!

– О-тян!

Фумито, два поколения младших и, внезапно, Чико загалдели одновременно. Пришлось их всех успокаивать и говорить, что какая-то кома – это нифига не то, что способно навредить королеве Узушио. Ох, я, получается, Гая со спаррингом налюбила. Надеюсь, он не в претензии. Заверила всех, что их люблю и подыхать не планирую.

Дверь чуть с петель не сорвало, когда Шизуне ко мне в палату вломилась и начала срочный медицинский осмотр. Никакие мои “я в норме, отвянь” ее не очень останавливали. Пока не посмотрела сама, не проверила рефлексы, в зрачки не заглянула – никак не успокаивалась.

– Больше никогда! – пообещала подруга. – Никогда не пойду у тебя на поводу и не ввяжусь в твои авантюры. Поняла, что будут неприятности, когда ты только начинала говорить ту проклятую фразу. А если бы я тебя не остановила? Ты бы совсем не очнулась!

– Бред! – фыркнула я. – Но мне биджево приятно, что тебе на меня не наплевать, знаешь ли. Да люби их всех биджу!

Повод для возмущения офигеть какой весомый – руку прострелило болью. Ага, всего лишь сигнал, но обозначающий вполне определенное – меня вызывают на срочное совещание. Причем, судя по тому, что Пейн не стал церемониться и начал с импульса, способного скрутить нормального человека в мудацкий иероглиф, вызов далеко не первый за последнее время и типа-бог сильно раздражен тем, что я не отвечаю.

– Не обращай внимания, тут со мной один придурок поговорить хочет, – предупредила бросившую проверять мое состояние Ши-тян и поделила сознание пополам. Это не энергетическая техника, а скорее ментальная практика, так что от уровня контроля не зависит. Мне бы сейчас спокойную недельку, чтобы применить новые знания и вернуться на пик формы. На небывалый пик по меркам злючки-тян. Та о возможностях печати бьякуго и мечтать не могла.

Скользнула мысленно в пещеру, чуть не позабыв разомкнуть фуин, перекрашивающую мои волосы в красный, дабы вернуть черный цвет, характерный для Шини. Отметила, что тут лишь Пейн и Конан, значит, порка не будет публичной. Уже неплохо.