Сказания о созданиях. Остров Ариора

Постепенно Лион начинал чувствовать ее. Ничего подобного раньше не было, и он даже не знал, как назвать это теперь. Он был связан со всем, что окружало его, он мог брать силу из воздуха - и преобразовывать ее, меняя мир по своему желанию.

Он был мертв. Но смерти больше не было.

Лион хотел обрадоваться этому, однако ничего не вышло. Все перемены в себе он принимал с холодным равнодушием. Это не был тот триумф, на который он рассчитывал, хотя он получил все, о чем мечтал, и даже больше.

– Почему я ничего не чувствую?

– То есть? Твоя кожа утратила чувствительность?
– уточнил Веренций.

– Это может быть следствием...

– Я говорю не о теле, - прервал его Лион.
– Моя душа... Почему я ничего не чувствую, никаких эмоций? Это из-за сердца?

– Нет, сердце - всего лишь орган... Но он хотя бы осязаем. Я могу сказать, почему оно не бьется, но твои чувства для меня - загадка. Магия не измеряет их... Да ничто не измеряет! Возможно, ты просто очень устал, и чтобы защитить тебя, твой разум подавляет эмоции.

Это был хороший вариант, однако Лион подозревал, что все не так просто. Он знал, что эмоции нужны ему для полноценной жизни, и даже это было взвешенным выводом. Он не чувствовал горечи утраты, он только размышлял о том, как отреагировал бы, если бы был прежним. Теперь он не был способен на нечто подобное.

Он поднялся и подошел к большому зеркалу, отразившему его в полный рост. Что ж, про внешность книги не врали. Он не изменился - и вместе с тем стал другим. Его кожа, волосы, даже глаза - все потеряло цвет, превратив его в белую тень. Но при этом, глядя на него, люди видели бы лишь странного человека. Никто бы не подумал, что он - магическая форма жизни.

– Я предупреждал тебя, что итерниалы встречаются очень редко, - сказал Веренций.
– Сведений о них сохранилось немного, поэтому я не могу объяснить все, что происходит с тобой. Уверен я лишь в одном: ритуал прошел по всем правилам.

– Да. И у нас получилось.

– Не похоже, что ты рад...

– В том-то и дело, - отозвался Лион.
– Я не рад, не расстроен и не разочарован. Мне все равно.

– Думаю, это пройдет...

Он не был уверен. Лион не стал ничего ему объяснять.

Сила у него была, это несомненно. Чистая природная энергия бушевала в нем, и взять ее под контроль оказалось проще, чем он думал. Магия словно стала естественной частью его самого, Лиону не нужны были заклинания или магические жесты, чтобы управлять ею. Ему достаточно было подумать о том, чего он хочет, чтобы это произошло.

В прошлом такая власть привела бы его в восторг. Он, скромный сын крестьянина, вдруг стал магией во плоти! Лион представлял себе этот восторг, призывал его, но не добился ответа. Внутри него все умерло вместе с сердцем.

Зато Веренций был доволен, хотя из уважения к ученику пытался скрыть это. Отныне Лион мог передавать ему сколько угодно силы, внутри его нового бесцветного тела все равно оставалось еще больше. На это ведь и направлено заклинание: на сотворение живого артефакта. Тот, кто создал это заклинание, не задумывался о чувствах обращенного человека.

А Лиону нужны были эти чувства! Он понимал, кто он. Но его самого больше не было, и лишь память подсказывала, что в прошлом он бы вряд ли пережил эту отчаянную, бесконечную пустоту.

– Куда ты?
– удивленно спросил Веренций, когда застал его у двери.

– Я должен найти Истреллу.

– Ты все еще хочешь этого?

– Нет, - покачал головой Лион.
– Но это последнее желание, которое я чувствовал, ради этого я перестал быть человеком. Может, если я найду ее, что-то изменится?

– Будь осторожен... Хоть ты теперь итерниал, ты живешь в мире людей.

– Об этом сложно забыть.

Он любил Истреллу, Лион точно помнил это. А любовь должна быть сильнее всего, так ведь говорят... Да, сейчас он не чувствовал ничего там, где раньше пульсировала страсть. Но она не могла уйти просто так! Если не любовь - основа всего в этом свете, то что же тогда?

Истрелла была нужна ему. Чем больше он думал об этом, тем четче понимал, что она - ключ ко всему. Достаточно вернуть ее, и он оживет, должен ожить.

Он больше не был мальчишкой, беспомощно смотревшим на пустую дорогу. Он точно знал, куда идти. Он мог найти ее среди тысяч человек без особых усилий, он мог полететь к ней - в самом прямом смысле.

Прошлого Лиона чувство полета восхитило бы. Новый отнесся к нему как к полезной способности, не более. Это было неправильно, но даже не угнетало.

Город спал под ним, и он, скрытый темнотой, мог не думать о разоблачении. Все его решения теперь были идеальными - продуманными и исполненными в нужном ритме. Импульсивность, которая подводила его раньше, исчезла.

Поиск Истреллы привел его к одному из самых богатых особняков в городе. Что ж, старый часовщик постарался - он и правда нашел своей дочери богатого мужа. Может, Истрелла и не нуждалась в спасении, однако отступить он не мог. Лион не знал, что еще делать.

Он хотел пробраться в комнату Истреллы через окно, как делал когда-то, и с удивлением обнаружил решетки на окнах ее спальни. Похоже, идеальный муж оказался не таким уж добрым - на других окнах решеток не было. Лион чувствовал, что дверь в ее покои тоже заперта.

Хотя какая разница теперь? Такие преграды были созданы для людей, не для него. Прутья решетки разогнулись перед ним, пропуская внутрь.

Комната была весьма скромной для такого особняка: всего-то кровать да туалетный столик. У Истреллы не было ни сундуков, ни шкафа, где женщины обычно хранят свои вещи. Похоже, одежду ей приносили по утрам слуги, чтобы она не могла выйти из спальни ночью. Да и тонкая цепь, приковывавшая девушку к кровати, говорила о многом, равно как и то, что она спала одна, без мужа.

Точнее, она одна лежала в кровати. Истрелла не спала, когда он появился, и услышав звук открывающегося окна, резко подскочила, приготовившись кричать.

Но она узнала его, даже в темноте, узнала сразу. Испуг и удивление на ее заплаканном лице сменились восторгом. Истрелла бросилась к нему, обняла, хотя длины цепи едва хватило на это. Она прижималась к нему так, словно боялась, что он исчезнет. Она любила...

А он - нет. Ни воссоединение с ней, ни следы побоев на ее нежной коже, ни темные круги бессонницы под ее глазами не пробуждали в его душе никакого отклика. Он знал, что ее кожа по-прежнему пахнет молоком и медом, а ее волосы, которые он по привычке гладил рукой, были такими же мягкими. Однако это больше ничего не значило для него.