Сказания о земле Московской

Завязались отношения между ханами и князьями, между могущественными повелителями и им подвластными данниками. В летописях о ханах говорится хоть и с затаенной ненавистью, но одновременно с почтением, их называют «царями», их родичей — «царевичами».

В повести об Александре говорится: «И бысть грозен приезд его, и промчеся весть его и до устья Волгы». О чем думал, что переживал прославленный победитель шведов, немцев и литовцев, когда пришлось ему преклонить колени перед ханом Золотой Орды? Унижаясь перед победителем, он спасал жизнь многим и многим своим соотечественникам.

Бату-хан говорил про Александра: «Истину ми поведаша, яко несть подобна сему князя во отечествии его. И отпусти его с честью» (то есть дал ему ярлык на великое княжение).

Хан Гуюк не посчитался с решением своего двоюродного брата Бату-хана, а повелел Александру вместе с братом Андреем ехать в далекую Монголию к нему на поклон и получить ярлык от него, от верховного владыки.

В 1248 году отправились они в дальний путь. А трое их младших братьев остались в тех уделах, каких завещал им отец: Ярослав — в Твери, Василий — в Костроме, Михаил — в Москве.

Получил Михаил от народа меткое прозвище — Хоробрит. И означало это, что не истинно он храбр, а только храбрится, хочет показать себя удальцом. Он воспользовался отъездом старших братьев, набрал дружинников и внезапно напал на город Владимир.

— Ступай обратно в свой Юрьев-Польской, — сказал он престарелому дяде Святославу и сам сел на великокняжеский стол.

В народе только головами покачивали да приговаривали:

— Ишь, московский князек какой оказался прыткий!

Ярослав и Василий упреждали Михаила:

— Берегись, воротятся братья от татарского царя с ярлыками и мигом сгонят тебя, угостят твоих молодцов батогами.

Михаил Хоробрит понимал, что только подвигами и славой сможет он закрепиться во Владимире. А где добыть славу?

И повел он своих дружинников в дальний поход на запад. Прошли они сквозь княжество Смоленское, добрались до самой Литвы. И пропали безвестно. Не пишут летописцы, где и как сложили они свои буйные головушки.

Такова была судьба первого московского князя, — впрочем, княжил он в Москве всего полтора года, и как-то не принято отдавать ему высокую честь первенства.

С тех пор в Москве, как и прежде было, вновь власть и суд начали вершить великокняжеские наместники…

Тогда в Монголии перед ханским престолом была между братьями Александром и Андреем, как говорит летописец, «пря» (спор) — кому из них быть великим князем. Гуюк-хан, зная, что Бату-хан покровительствует Александру, отдал Владимирское княжество Андрею, а Александру — Киев, на севере ему достался лишь родной Переславль-Залесский.

Но Александр княжить в разрушенный Киев не поехал, а в 1249 году отправился в Новгород. Приняли его новгородцы «с радостию велией».

Андрей Ярославич был отважным воином, но не хватало ему дальновидности и ума старшего брата, он не хотел оставаться под ордынским ярмом, но не сознавал, что еще не пришло время поднимать меч на столь сильных врагов. Начал он готовить восстание, но осторожный Александр не поддержал брата. Андрею удалось собрать войско, за ним пошли посадские и крестьяне суздальские, те, кто был помоложе да побойчее и кому невмоготу стало сносить ненавистное иго. А люди пожилые, рассудительные остались дома. Они говорили:

— Погодите, куда нам нынче против такой силы идти, ждет нас новое разорение.

Бату-хан послал против восставших царевича Неврюя с войском, полки Андрея были разбиты под Переславлем-Залесским, а сам он бежал в Новгород, но новгородцы его не приняли, пришлось ему бежать в Швецию.

Тем временем, в 1255 году, умер Бату-хан. Стал ханом Золотой Орды его сын Сартак, который тоже благоволил Александру. Но через год брат Бату-хана Берке отравил Сартака и сам стал ханом Золотой Орды.

Опять пришлось ехать Александру в Золотую Орду за ярлыком, везти многие подарки новому хану, его женам и вельможам и опять выносить унижения ради народа русского и ради своей головы.

По сведениям восточным, Александр своим благородным видом, своей обходительностью и светлым умом пришелся по душе и новому хану. Получил Александр ярлык на великое княжение, а также вымолил у хана прощение своему брату Андрею. Тот вернулся из Швеции, и Александр отдал ему на княжение город Суздаль…

Много царств завоевали Чингисхан, его сыновья и внуки. Требовалось в покоренных странах навести хоть какой-то порядок.

Везде в подвластных чингизидам землях в 1257 году началась перепись, чтобы знать, сколько народу живет в каждой стране, в каждом городе, в каждом селении, чтобы посчитать, сколько дани следует брать с этих стран.

Стали ездить по Руси татарские «численники», переписывали всех людей, только духовных лиц в переписные листы не вводили. Сказано в летописи: «Тое же зимы бысть число, и изочтоша всю землю Руськую, только не чтоше, кто служил церкви».

Таков был хитрый и дальновидный завет Чингисхана по всем завоеванным им землям. Завещал он своим потомкам — не ущемлять права священнослужителей, тех, кто властвовал над сознанием простого народа. Так духовенство всех вероисповеданий привлекалось на сторону покорителей.

Лишь в дни самого нашествия на Русь гибли служители церкви вместе со всеми защитниками. А в последующие годы они не испытывали особой нужды, жили обеспеченнее посадских и крестьян.

Христианская религия всегда призывала к покорности светским властям. За редкими исключениями священнослужители не участвовали в народных восстаниях тех лет, наоборот, в своих проповедях они говорили о терпении и смирении. И ханы пользовались этой покорностью. Не оттого ли перепись на Владимиро-Суздальской земле прошла спокойно, хотя и под защитой Александровых дружинников.

Ездили по городам и селениям ханские чиновники — баскаки — под охраной вооруженных отрядов, проверяли, как живут на Руси, выслеживали, не собираются ли где нарушать порядки, не замышляют ли восстания. Ездили, и также под охраной, сборщики дани, забирали прежде всего мехами. Боярам да купцам легко было давать, а посадским и черным, «меншим» людям туго приходилось.

В былине про сборщиков дани и баскаков поется:

У кого денег нет — У того дитя возьмет. У кого дитя нет — У того жену возьмет. У кого жены нет — Того самого головой возьмет…