Сказка бочки. Путешествия Гулливера
Шрифт:
Я привел эту речь как образец замечательного красноречия Джека и убедительности его рассуждений на такие сокровенные материи.
Кроме того, был он человек очень широких замыслов в делах благочестия. Он ввел новое божество, которое с тех пор приобрело огромное число почитателей. Иные называли его Вавилоном [435] , другие Хаосом. Был у этого божества древний храм [436] готической архитектуры на солсберийской равнине, славный своими реликвиями и привлекавший много паломников.
435
Иные называли его Вавилоном, другие Хаосом. — В издании 1720 года к этому месту помещено следующее примечание: «Приверженцы нашей государственной церкви обвиняют диссентеров в их враждебном отношении к порядку и благочинию богослужения». (прим. А. Ф.).
436
…древний храм… — Свифт имеет в виду остатки становища доисторического человека Стонгендж (в 10 милях от Солсбери), состоящего из нескольких концентрических рядов так называемых «мениров» (колонновидных камней). «Готический» у Свифта значит варварский. (прим. А. Ф.).
Когда Джек затевал какую-нибудь гнусность, он становился на колени, иногда прямо в канаву, закатывал глаза и начинал молиться [437] . Люди, знавшие его выходки, старались подальше обходить его в таких случаях; но если кто-нибудь чужой подходил из любопытства послушать, что он бормочет, или смеялся над его ужимками, он моментально вытаскивал одной
437
Мерзости и жестокости, совершенные нашими энтузиастами и фанатиками, всегда делались под прикрытием религии и длинных молитв.
Зимой он всегда ходил незастегнутый, нараспашку и одевался как можно легче, чтобы впускать окружающий его жар; летом же закрывался как можно теплее, чтобы не допускать его к себе [438] .
При всех государственных переворотах он домогался должности главного палача [439] и в исправлении этих благородных обязанностей обнаруживал большую ловкость, пользуясь вместо маски длинной молитвой [440] .
438
Подчеркнутые различия в обычаях и поведении диссентеров.
439
Диссентеры — беспощадные гонители под маской ханжества и набожности.
440
Кромвель и его союзники пришли, как они выражались, искать бога, когда решили убить короля.
Язык у него был такой мускулистый и тонкий, что он мог просовывать его в нос и держать таким образом весьма странные речи. Он первый также в наших королевствах стал совершенствовать испанскую способность реветь по-ослиному [441] ; и при длинных ушах, постоянно настороженных и стоявших торчком, он довел свое искусство до такого совершенства, что при помощи зрения или слуха было крайне трудно отличить копию от оригинала.
441
…испанскую способность реветь по-ослиному… — См. «Дон Кихот», ч. II, гл. XXV и XXVII, где два алькальда ревут по-ослиному, чтобы найти пропавшего осла, и где Санчо показывает свое искусство в этом реве, которое, «подобно плаванию однажды выученное, никогда не забывается». (прим. А. Ф.).
Он страдал болезнью, прямо противоположной той, что вызывается укусом тарантула [442] , и приходил в бешенство при звуках музыки, особенно волынки [443] . От этих припадков он лечился тем, что прохаживался несколько раз по Вестминстер-Холлу, Биллинсгейту [444] , по двору частного духовного пансиона, по королевской бирже или в какой-нибудь благопристойной кофейне.
442
…вызывается укусом тарантула… — Относительно укусов тарантула (в общем безвредных) существуют разные легенды. Свифт, очевидно, верил в ту, согласно которой у укушенного возникает неудержимое желание плясать, которое может успокоить только музыка тарантеллы. (прим. А. Ф.).
443
Здесь излагается отвращение наших диссентеров к инструментальной музыке в церквах.
У. Уоттон.
444
Биллинсгейт — лондонский рыбный рынок. Все перечисленные здесь места были очень шумными. (прим. А. Ф.).
Джек хотя и не боялся красок, но смертельно их ненавидел и вследствие этого питал лютое отвращение к живописцам [445] , настолько, что, проходя во время своих припадков по улицам, набивал карманы камнями и швырял их в вывески.
Так как при описанном образе жизни ему часто приходилось мыться, то он окунался с головой в воду даже среди зимы; но было замечено, что всегда выходил из воды еще грязнее [446] , чем погружался в нее.
445
Диссентеры восставали против самых невинных украшений и удалили статуи и иконы из всех английских церквей.
446
…выходил из воды еще грязнее… — Согласно одному из старых примечаний, здесь намек на анабаптизм; согласно другим — насмешка над заботами пуритан о внутренней чистоте. (прим. А. Ф.).
Он первый открыл секрет составления снотворного средства, вводимого через уши; [447] оно состояло из серы, галаадского бальзама и небольшой дозы мази пилигримов.
Он носил на животе большой пластырь из прижигающих веществ, жар которого вызывал у него стоны, как у знаменитой доски [448] , когда к ней прикладывают раскаленное докрасна железо.
447
Проповеди фанатиков, изображающие ад и вечные муки или тошнотворно описывающие небесные радости; и те и другие весьма неряшливо и дурно составленные, очень напоминающие мазь пилигрима.
448
…у знаменитой доски… — Стонущая от прикосновения раскаленного железа ильмовая доска — ярмарочное развлечение лондонцев. (прим. А. Ф.).
Остановившись на углу какой-нибудь улицы, он обращался к прохожим с такими просьбами: Достоуважаемый, сделайте одолжение, двиньте меня хорошенько в зубы [449] . Или: Почтеннейший, прошу вас, удостойте меня пинком в зад. — Сударыня, могу я попросить вас смазать меня в ухо вашей изящной ручкой? — Благородный капитан, ради создателя, огрейте меня вашей палкой по этим жалким плечам. Добившись при помощи столь настойчивых упрашиваний основательной трепки, он возвращался домой с припухшими боками и разогретым воображением, но очень довольный и напичканный устрашающими россказнями о том, как пострадал он за общее благо. — Взгляните на этот подтек, говорил он, обнажая плечи: уж и огрел меня сегодня, в семь часов утра, один проклятый янычар, когда я, не щадя сил, отбивался от турецкого султана. Дорогие соседи, право, эта разбитая голова заслуживает пластыря; если бы бедный Джек жалел свою башку, ваши жены и кладовые давно бы уже стали добычей папы и французского короля. Дорогие христиане, великий могол был уже в Уайт-Чепеле [450] , благодарите же мои несчастные бока, что он (помилуй нас боже) не слопал еще нас всех с женами и детьми!
449
Фанатики всегда делали вид, будто им приходится терпеть преследования, и вменяли себе в большую заслугу малейшее лишение, которому подвергались.
450
Уайт-Чепел — лондонский квартал. (прим. А. Ф.).
В высшей степени замечательны были выражения взаимного отвращения между Джеком и братом его Петром, которое они всячески подчеркивали [451] . Петр совершил в последнее время несколько мошенничеств, вследствие чего вынужден был прятаться и, опасаясь судебных приставов, редко отваживался выходить на улицу до наступления ночи. Братья жили в двух противоположных концах города, и если им случалось почему-либо выходить из дому, они выбирали для этого самое необычное время и направлялись самыми глухими закоулками, чтобы наверняка избежать встречи
друг с другом. Но несмотря на все эти предосторожности, судьба постоянно сталкивала их. Причину этого понять не трудно. Причуды и сумасбродство обоих имели одну и ту же основу, так что мы можем уподобить их двум циркулям, раскрытым на одинаковый радиус: если укрепить такие циркули одной ножкой в том же центре и вращать в противоположные стороны, они непременно встретятся на какой-нибудь точке окружности. Вдобавок, на свою беду, Джек обладал поразительным внешним сходством со своим братом Петром. У братьев были не только одинаковый нрав и наклонности, они не различались между собой ни фигурой, ни ростом, ни наружностью. Так что судебный пристав то и дело хватал Джека за шиворот, крича: Господин Петр, именем короля вы арестованы! Или же кто-нибудь из закадычных друзей Петра бросался к Джеку с распростертыми объятиями: Дорогой Петр, я так рад тебя видеть, пришли мне, пожалуйста, своего превосходного средства от глистов. Можете себе представить, как обидно было Джеку получить такую награду за долголетние труды и хлопоты; видеть, что результаты всех его стараний прямо противоположны единственной преследуемой им цели. Могло ли это обойтись без ужасающих последствий для его разума и сердца? За все платились жалкие остатки наследственного кафтана. Утреннее солнце, начиная свой дневной путь, всегда бывало свидетелем какой-нибудь новой его порчи. Призвав портного, Джек велел ему так сузить воротник, что почти задыхался в нем, и глаза его лезли на лоб. Жалкие лохмотья кафтана он ежедневно тер по два часа о грубо оштукатуренную стену, чтобы удалить остатки галунов и шитья, и делал это с таким неистовством, что похож был на языческого философа. Но, несмотря на все свои старания, никак не мог добиться желанной цели. Лохмотья всегда имеют какое-то забавное сходство с роскошью: в обоих есть что-то броское, так что издали, в темноте или при близорукости легко впасть в ошибку. Вот почему рубище Джека с первого взгляда казалось щегольским нарядом; это обстоятельство, в соединении с большим внешним сходством, губило все его планы обособиться от Петра и так усиливало родственные черты братьев, что даже ученики и последователи часто их смешивали. Desunt. nonnulla [452] .451
Несмотря на свою крайнюю взаимную неприязнь, паписты и фанатики во многих отношениях очень похожи друг на друга, как было отмечено учеными.
Ibid. Совпадение наших диссентеров с папистами в том, что епископ Стиллингфлит назвал фанатизмом римской церкви, вышучивается на этих страницах при помощи внешнего сходства между Джеком и Петром, так что часто одного из них по ошибке принимают за другого; той же цели достигает описание частых встреч между братьями, когда они менее всего стремятся к этому.
У. Уоттон.
452
Кое-чего недостает (лат.).
Старая славянская пословица правильно говорит, что с людьми обстоит так же, как с ослами: кто хочет крепко держать их, должен умело хватать их за уши. Все же, мне кажется, мы можем на основании долгого опыта утверждать, что
Effugiet tarnen haec sceleratus vincula Proteus [453] [454] .Поэтому, читая изречения наших предков, мы должны принимать во внимание, о каком времени и людях идет речь; в самом деле, из древнейших летописей мы узнаем, что ничто не подвергалось таким великим и частым изменениям, как человеческие уши. В прежние времена существовало любопытное изобретение, чтобы хватать и держать их; но, мне кажется, его следует причислить к так называемым artes perditae [455] . Да и могло ли быть иначе, если за последние столетия этот орган не только уменьшился до плачевных размеров, но и жалкие его остатки настолько выродились, что издеваются над самыми хитрыми нашими попытками схватить их? Ведь если достаточно было рассечь ухо одного оленя [456] , чтобы этот недостаток распространился на весь лес, то можно ли удивляться огромным последствиям обрезывания и увечья, которым так часто подвергались в последнее время уши отцов наших и наши собственные? Правда, покуда наш остров находился под властью благодати [457] , было затрачено много усилий на то, чтобы содействовать росту наших ушей. Крупные размеры этого органа рассматривались тогда не только как украшение внешнего человека, но и как символ благодати, осенившей человека внутреннего. Кроме того, натуралисты считают, что буйному росту органов верхней области тела, как уши и нос, всегда соответствует буйный рост органов его нижней области. Поэтому в те истинно благочестивые времена было принято, чтобы в каждом собрании одаренные в этом отношении самцы как можно больше выставляли напоказ свои уши и прилегающие к ним части кожи, так как, по словам Гиппократа [458] , если перерезать мужчине жилу за ухом, он делается скопцом [459] . И самки с неменьшим усердием созерцали эту выставку и поучались. При этом те из них, что уже были в деле, смотрели на самцов с большим вниманием, в надежде зачать, при помощи открывавшегося им зрелища, красивого ребенка. Другие, только еще добивавшиеся благосклонности, находили кругом богатый материал для выбора и уверенно останавливались на обладателе наибольших ушей, чтобы не угас их род. Наконец, более набожные сестры, считавшие всякое необычное расширение этого органа прорвавшимся наружу избытком духовного рвения, не колеблясь почитали каждую главу, наделенную такими придатками, как если бы они были огненными языками [460] ; но особенно преклонялись благочестивые сестры перед главой проповедника, у которого обычно были самые большие уши; пользуясь этим, сам проповедник в припадках красноречия неуклонно выставлял их напоказ в самом выгодном виде, поворачиваясь к народу то одним ухом, то другим. От этой привычки приверженцы их и до сих пор называют проповедь вывертом.
453
Ускользнет, однако, из этих уз проклятый Протей[454] (лат.).
454
…проклятый Протей. — Гораций. Сат., II, III, 71. (прим. А. Ф.).
455
Утраченные искусства (лат.).
456
…рассечь ухо одного оленя… — Аристотель высказывает такую гипотезу об оленях, водившихся на Аргинузских островах (Аристотель. История животных, кн. VI, 29, 578 в). (прим. А. Ф.).
457
…под властью благодати… — подразумевается владычество пуритан в эпоху английской революции (1649–1660). Пуритане коротко стригли волосы («круглоголовые»), отчего обнажались уши. (прим. А. Ф.).
458
…по словам Гиппократа. — Гиппократ. De genitura De aëre, aquis et locis, 50, 51. (прим. А. Ф.).
459
Lib. de aëre, locis et aguis. <Перевод. — Книга о воздухе, почвах и водах (лат.).>
460
…были огненными языками… — Намек на сошествие святого духа на апостолов. Начиная с 5-го издания огненные языки заменены просто знаками благодати. (прим. А. Ф.).
Таковы были заботы святых по части увеличения размеров этого органа, и, по всей вероятности, они увенчались бы соответственным успехом, если бы в конце концов не воцарился жестокий король [461] , воздвигший кровавое гонение против всех ушей, превышающих установленную меру. Тогда одни рады были прикрыть свои пышные отростки черной повязкой, другие совсем спрятались под парик; иные были рассечены, иные обрезаны, иные вырваны с корнем. Но об этом я расскажу подробнее в моей Всеобщей истории ушей, которой в самом скором времени собираюсь одарить публику.
461
Это был король Карл II, который после реставрации отрешил проповедников-диссентеров, не пожелавших подчиниться государственной церкви.