Сказка для Анжелики

– Паш, давай я поведу, - нам только аварии по дороге не хватает.

В темноте мы едем по лесной дороге. Вьюга замела все вокруг. Плохо видно.

– Анжелочка, ты только в сугроб не забурись, - пищит Аглая на заднем сидении, - а то ночь на дворе, никто не поможет, пешком придется через лес идти.

Мне и так страшно.

Но вот на горизонте появились первые крыши домов частного сектора.

Мы въезжаем на территорию города.

Пусто, тихо.

Адреналин схлынул. Можно трезво оценить свои действия.

Да, я была дурой.

Не подумала о других людях, хорошо, что никто не пострадал.

Наверное, больше я так не поступлю.

Но это еще не рассвет.

Глава тридцать третья

Мы едим к нам в коттедж, считая, что так безопаснее. Аглая всхлипывает всю дорогу и крестится. Мне ее жаль, втянула ее в ситуацию, когда на карту поставлена наша жизнь. Не продумала свои действия до конца.

Добираемся до дома почти под утро. Остается только лечь спать.

Но, видимо, нам в эту ночь не суждено было выспаться.

Потому что через сорок минут возле нашего дома тормозят пять черных внедорожников. Оттуда вываливается почти двадцать вооруженных человек. И в нашем поселке нам никто не поможет, потому что это бойцы Волчиных.

Самой Ники нет, думаю, она ждут нас где-нибудь в другом месте. Ждет, когда ей привезут избитых и освежёванных, поверженных врагов.

– Чего делать будем? – смотрю на Пашу, тот только нахмурился.

– Переговоры, нас просто так не взять, - в глазах Паши вспыхивает пламя, я вижу, как она пишет что-то в телефоне.

– Открывайте, - колотят в двери бойцы.

Пашка поднимается на второй этаж и через открытое окно кричит.

– Чего надо?

– Открывай, а то хуже будет!

– Я спросил тебя, чего тебе тут надо?

– Сука, я тебе сейчас обойму по окнам расстреляю, - орет один из бойцов.

Совсем берега мальчики не видят, даже ментов не боятся.

А те приезжают. Буквально вслед за мальчиками. Мигают мигалки, на некоторое время бойцы Ники успокаиваются и отходят от коттеджа. Долго беседуют с полицией, кивая головой на коттедж.

Нам даже не сбежать, потому как нас обложили со всех сторон.

– Анжелка, мне страшно,- пищит Аглая.

Да мне самой страшно. Вот заварила я кашу. Тут уже стали подтягиваться жители поселка. Народа вокруг нашего коттеджа становится все больше, вот только они нам не помощники. Если бойцы Ники захотят, нас они затолкают в машину и при полиции, а те потом скажут, что ничего не видели. Атмосфера вокруг становится угрожающей.

– Паш, что делать будем?

– Сейчас пацаны подъедут, разберемся, - спокойно кидает Паша, он как волк, был бы лохматым, то на его загривки шерсть бы стояла дыбом. Он волк, который спасает свою самку. А я, видно, та особь, которая зовется «дура обыкновенная», потому что опять вляпалась в очередную передрягу. Сама вляпалась и потащила за собой Агату и Пашу.

Не успели мы обсудить с Пашей, что делать будем, как возле коттеджа паркуется шесть машин. От туда выходят Пашины друзья и коллеги. На придомовой территории становится тесно. Машины амбалов Ники зажаты между авто полиции и Пашиных друзей. И те сразу сдают позиции, они уже не так «быкуют», ведут себя тиши, более миролюбиво.

Полиция же бросается на разборки с приехавшими. Паша идет разбираться, а мне бросает: Закрой дверь на все замки, откроешь мне только после звонка.

Я стою возле окна на втором этаже и наблюдаю.

Чувствую, что там накаляются страсти. Бойцы Ники лезут на рожон, пытаясь начать драку. Полицейские пытаются всех разогнать, а Пашкины друзья встали стеной за Пашиной спиной, все галдят, делаю угрожающие выпады, но драку никто не начинает.

И тут происходит то, что мало кто ожидал. Грохочет выстрел.

Нет, не так.

Я стою у окна и замечаю, что по стеклу в разные стороны разбегаются лучиками трещины. Только в центре маленькая дырочка.

Потом я чувствую боль в плече.

Меня отбрасывает в сторону, и на моей футболке расползается в разные стороны красное пятно. А во рту появляется привкус крови.

Уши словно ватой заложило. Только на заднем плане дикий визг Аглаи. Да удары в дверь такие, что сотрясается весь дом.

Паши крики: Открой дверь, Аглая.

Топот, шум. Постепенно меркнет свет. И только запах Паши, а еще его шёпот: Не уходи, Анжелка, будь со мной.

Куда я должна уйти?

Я всегда буду с тобой, Паша!

Просыпаюсь от того, что солнечный луч светит прямо в глаз. Хочу сказать Паше, чтобы он закрыл штору, но из уст вырывается хрип.

– Очнулись, вот и хорошо, сейчас к вам подойдет врач.

Так и хочется спросить: Паша, а кто это у нас по спальне ходит?

Что тут за цаца со мной разговаривает, но веки налились, стали неподъемными, не могу открыть глаза. Да и усталость такая навалилась, что не могу даже пальцем пошевелить.

– Больная, как вы меня слышите, пошевелите пальчиком, - чей то голос надо мной, сквозь ресницы вижу тень.

– Блин, какая я вам больная, - так и хочется им ответить, но почему-то не могу.

– Больная, так…

Кто-то невидимый открывает мне глаз и светит прямо в зрачок фонариком.

– Зрачок на свет реагирует…

И снова проваливаюсь в темноту.

Когда очнулась, был уже поздний вечер, солнце закатилось за горизонт, оставив лишь маленькую светлую полоску. На небе изредка поблескивали звезды, свет которых был ярче, чем огни сумасшедшего города.

Я лежала в неизвестном мне месте. Светлые стены, огромные окна, моя койка, а рядом куча аппаратуры, которая запищала, стоило мне пошевелиться.

В стеклянные двери заглянул мужчина в медицинской шапочке с маской на лице.

– Здравствуйте Анжелика Дмитриевна, - красивый баритон, мягкий голос, добрые глаза.

– Где я? – шепчу пересохшими губами.

– В больнице, во втором хирургическом отделении, - рапортует доктор. – Я ваш хирург, меня зовут Павел Борисович.

– Паша, где Паша? – вдруг вспоминаю я.

– Ваш муж?

– Да, где Паша?

– Скоро подойдет. Вы как себя чувствуете?

– Хорошо, только пить хочу.

Через минуту приходит медсестра, приносит бутылку воды, помогает подняться. Собственно кровать меня и поднимает, только кнопки нажимай.