Сказка для старших

Монах сразу узнал его, хотел сказать что-то, но промолчал.

Надо было что-то сказать, и Митька знал, что. О молитве, конечно. Немного помолившись вместе с монахом, Митька что-то успокоился и опять ощутил энтузиазм. Да и о чем еще было говорить с монахом? Чем дожидаться, пока там родители отвезут Митьку в монастырь (тем более, что Митька чуял: Мама вообще не хочет везти его ни в какой монастырь), лучше съесть мышь, которая сама идет в лапы. Мяо-Цзы тоже что-то понимает в жизни. Одним словом…

— Может Волшебник научить молитве? — спросил Митька без обиняков.

— Какой молитве? — спросил монах, на мгновение глянув ему в глаза.

— Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного.

Монах долго молчал. Потом внимательно посмотрел на Митьку.

— Этому никто не может научить. Никто, как Бог. Ну, а УЗНАТЬ молитву можно от кого угодно.

— А кто научит?

— А Бог и научит.

— А Волшебник что?

— Узнать молитву можно где угодно, — повторил монах.

— А дальше?

— А дальше надо не забывать Главный Секрет.

— Какой?

— Ну, это же секрет.

— А Вы знаете?

— Знаю.

— Скажите, — потребовал Митька.

— Главный секрет молитвы состоит в том, что ее НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕЛЬЗЯ ОСТАВЛЯТЬ. Если решился начать — никогда не бросай, что бы ни случилось, — очень серьезно сказал Монах, глядя Митьке в глаза.

— А я теперь боюсь молиться, — признался Митька, слегка поежившись. Нервотрепка этого дня действительно утомила и расстроила Митьку. Ему захотелось пожаловаться.

— Боишься? — Монах поднял брови. — А чего ты боишься?

— Что меня увидят, — объяснил Митька кратко, глядя Монаху прямо в глаза. Почему-то Митька догадался, что на Монаха омерта не распространяется. Ну, Монах же не от мира сего. Ясно было, что Мишка уже и так обо всем доложил Монаху.

— Во-он что, — Монах опустил глаза.

Они помолчали.

— Ну-ка, покажи-ка твою шапочку.

Митька помедлил. Он не хотел никому ни показывать, ни рассказывать про подарок Волшебника. Но Мишке — после победы — показал. Вопреки ожиданиям, Мишка не изъявил желания примерить шапочку, а только подивился, как Митька то появляется, то исчезает.

— Мощная штука! — высказался Мишка. — Это оружие! Ниндзя, да?

— Да нет, какое оружие, — пробормотал Митька.

Помедлив, Митька протянул Монаху шапочку. Тот повертел Митькину драгоценность в руках как обычный чепчик.

— Вот из-за этого ты не молишься?

— Нет, не из-за этого, — сказал Митька недовольно, засовывая шапочку в карман, — а из-за разбойников. А Вы считаете, это грех — носить эту шапочку?

— Если она боится молитвы, тут что-то не то, — уверенно сказал Монах.

— А что мне делать? Мишка заварил кашу и спрятался в храме. А мне что делать теперь?!

Митька почувствовал, что может заплакать, и насупился. В конце концов, он попал в переплет, бегая именно по поручению Монаха.

— А ты приходи к нам. Посоветуйся с Антонием.

— Это кто?

— Мишкин папа. Пошли прямо сейчас вместе, я вас познакомлю.

Дядя Антоний оказался человеком действия.

Выслушав Митьку, он уточнил:

— Эти разбойники — народ серьезный? Ножи-кастеты носят?

— Да нет, конечно, — испугался Митька. — Какие кастеты?

— В секциях занимаются?

— Не знаю. Может, и занимаются. Откуда я знаю.

— Если бы занимались, знал бы, — уверенно сказал Антон. — Зачем разбойнику это скрывать? Наоборот, надо раззвонить всем, чтобы боялись. Этот народ занимается для престижа.

Тут Митька вспомнил, что про Веллера говорили, что он каратист.

— Один вроде бы занимается. Который удрал.

— Потому и удрал, — сказал Антон раздумчиво. — Реакция хорошая.

Помолчали. Саша и Мишка с патриархальной почтительностью ждали папиного вердикта. Пока шел военный совет, Митька почти перестал бояться разбойников. Чувствовалось, что тут его в обиду не дадут. Самое главное, Антон тоже был каким-то каратистом и к детским проблемам относился без пренебрежения. Мишка тоже уже показал себя в бою. Саша был гораздо старше Митьки, сверстник разбойников, и крепкий на вид; если они с Митькой схватятся с Анбалом, пока Антон будет отрубать каратиста Веллера и страшного Серегу, то победа наверняка будет за нами. Приободрившись, Митька опять стал тихонечко звать Господа Иисуса.

— То есть, с железякой Мишка погорячился, так? — продолжал Антон. — У вас дерутся без оружия.

— Конечно. Погорячился.

Мишка втянул голову в плечи.

— Мишка нарушил неписанный закон. Суть в том, что теперь тебя будут пытать, чтобы найти преступника. А может быть, они теперь тоже начнут применять железо?

— Не знаю. Может быть. Но вряд ли, — сказал Митька сомнительно.

— Мишка в их глазах не авторитет, так? Просто псих, которого надо научить уму-разуму.

Саша и Мишка прыснули. Митька из вежливости тоже улыбнулся, хотя и не понял, что тут смешного — когда Мишка стал методично ломать Липочке руки, ему самому показалось, что Мишка свихнулся.

— Между прочим, для нас это тоже небезопасно, — заметил Антон. — Один раз обожглись, другой будут осмотрительнее. Впредь старайся зубы не показывать.

— Но я же не знал, что у него шапочка. Я бегу — его нет. Я думал — схватили. Что делать-то оставалось?

— Н-да, шапочка все запутала, — сказал Сашка.

Митьке это не понравилсь. Тут все были против волшебства. Конкурирующая фирма, понимаешь.

— А как их зовут? — спросил дядя Антон у Митьки.

— Кого, разбойников?… Серый, Липочка, Веллер…

— А имена ты знаешь?

— Э-э… А зачем? Сергей, Олег, тоже Антон, Андрей и… кажется, тоже Андрей.

— А этих… которых Мишка поломал?

— Антон и Андрей… кажется, Андрей.

— Слышь, Мишка?… — сказал Антон. — На твоей совести.

— Антон и Андрей, — сказал Мишка мирно. — Буду молиться. Но поломал я только одного.

— Пока неизвестно. Теперь так. Прежде всего — Митька. Это — твои враги. Ты должен за них молиться. По заповеди.

Митька пожал плечами. Антон ждал.

— Ну, буду… конечно.