Сказка для старших

— Неудачно сформулировал, — сказал Волшебник, помолчав. — Я ж не антихрист.

Митька смутился. Впервые ему показалось, что он обидел Волшебника. Странно, а Митька-то думал, что его ничем не проймешь, можно расслабиться и говорить все, что в голову взбредет.

— Я ж не сказал "против Бога", — нашелся Митька. — Я сказал "вместо".

— Ну, так что ж, — заметил Волшебник. — «Вместо» по-гречески тоже "анти".

— Простите, — сказал Митька, испугавшись. — Я не хотел Вас обидеть.

— Я одного не понимаю, — сказал Митька Монаху. — Почему вы так настроены против магии?

— А ты сам что думаешь?

— Я думаю, это просто предвзятость, — сказал Митька честно. — Узость мышления. Я понимаю: черная магия — это от лукавого. А Белая-то что? Он же так же молится. Только не все время.

— Цель другая, — сказал Монах.

Митька кивнул. Это было то же самое, что сказал Волшебник.

— Мы ищем Бога, — сказал Монах. — А они ищут счастья без Бога.

— Почему — без Бога?… — запротестовал Митька.

— Они хотят получить от Бога все необходимое, а дальше — до свидания.

Ну, что ж. Это звучало неприятно, но похоже на правду. Волшебник почти те же слова сказал: молиться необходимо первый раз…

— Волшебник то же самое сказал, — заметил Митька. — Временные союзники.

— Никакие не союзники. Это они нуждаются в Боге, потому и — в Церкви. А Церковь в них не нуждается. Нам достаточно Самого Бога.

— Цель другая, — повторил Мтька задумчиво. — љ А какая?

— Наша цель — Бог. А их цель — Сказка. Бог — это не сказка.

— А нам зачем Бог? — спросил Митька.

— Ничего не понял, — сказал Митька дяде Антону про мастера Ли.

— А признайся, что ты читал с конца.

— М-м… Не совсем. Про житие я прочел.

— А потом сразу кинулся читать про пальцы, так?…

Митька развел руками.

— Ты как все мальчишки. Да это невозможно разобрать по книге!

— А зачем писать?

— Ну, не для того же, чтобы кого-то научить драться. Это написано для специалистов, для тех, кто и так умеет.

— А почему Вы сказали «секретно»? Шутка?

— В каждой шутке, знаешь ли… Почитай-ка ты другую главу, про философию Ли. Там, где "Суворов против Сунь Цзы".

— Да Вы лучше скажите так, своими словами. Мне что-то трудно читать монографии.

— Ты молишься? За врагов.

— Молюсь.

— Так. И как ты понимаешь смысл этой молитвы?

Митька как мог пересказал мысли Волшебника.

— Неплохо, — одобрил Антон. — Но у тебя выходит, что молитва за врагов — это как бы профилактика против боя, так? Чтобы драка не состоялась.

— Ну, да.

— А если все-таки будет дело?

— Чтобы у них ничего не вышло… Чтобы они ничего не могли со мной сделать — я же молюсь за них. Если они что-то сделают со мной — им будет кара от Бога. Для них же лучше, если у них ничего не получится. Об этом и молюсь.

— Хорошо, хорошо… Ну, вот ты почти что и постиг основную идею мастера Ли.

— ??

— Но я бы хотел, чтобы ты сам вник в текст. Потрудись, почитай.

— А зачем? — Митьке было тяжело разбираться в антоновской монографии.

— А я хочу понять, что я там объяснил плохо. Что надо исправить.

— Ну, хорошо… Но вы по крайней мере своими словами объясните главное.

— Главное? А что для тебя главное?

— Как драться-то. Как защититься от врага.

Антон покачал головой.

— Ты не понимаешь. Главного не понимаешь.

— Чего — главного?

— Да Ли вообще не волновала идея защиты. Он вообще не об этом думал.

— А о чем же?

— Читай, постарайся понять.

— Но вы-то, вы-то мне можете объяснить, как надо драться? По-простому.

Антон сдался.

— Ладно. Тебе хочется чего попроще. Для этого не обязательно вникать в "миссию Ли". Это-то как раз нетрудно и общеизвестно. Этому тебя не только Ли научит. Но и он, конечно, тоже мог бы научить.

Наконец-то разговор стал дельным. Митька сел поудобнее.

— Он, видишь ли, пришел в Православие будучи мастером жей ши. Жей ши — это искусство прерывания боя. Заметь — не ведения боя, а прерывания боя. Слыхал про такое?

Митька пожал плечами.

— Что-то слыхал…

— Его еще называют "грязное ушу". Еще говорят, что это система самообороны для женщин, детей и слабаков. Но это все — неточно.

— Интересно, — вставил Митька. — Как раз для меня. Я ребенок и слабак. И Мишка.

— И я, — сказал Антон. — Я с трудом выкарабкался из могилы и к долгому бою теперь не способен. Я — инвалид. Мой шанс — это прервать бой в первые же секунды.

Теперь Митька начал смутно понимать Сашку. Сашка был красавец мужина в самом расцвете сил. На слабака, ребенка или женщину он совсем не тянул. Сашке явно нравилось драться; он любил бой, понимал его и ничуть не боялся, даже растягивал удовольствие, страраясь победить с запасом, не пуская в ход весь свой арсенал. Зачем бы вдруг Сашке прерывать бой?

— А как прервать бой? — спросил Митька. — Научите меня прерывать бой.

— Проще пареной репы, — заявил Антон. — Настолько просто, что научится этому очень трудно.

— Вы говорите проще, — попросил Митька. — А то мне трудно понять.

Антон удивился и засмеялся. Митька нравился ему чем дальше, тем больше.

— Слушай: бой возможен, только если шансы равны или почти равны. При явном превосходстве одного из соперников, получается уже не бой. Это называют по-другому: избиение, казнь, пытка, охота… Не бой. На самом деле в реальной жизни боя почти никогда и не бывает. Бой бывает в спорте. Чтобы устроить бой, приходится вводить правила — это раз. Но этого мало. Приходится вводить категории — например, весовые. Разделять мужчин и женщин, взрослых и мальцов. Но и этого мало. Приходится вводить разряды и так далее — и все это только для того, чтобы получить в результате — бой.

— Ага, — сказал Митька, начиная что-то улавливать. Это было похоже на детектив. Сейчас наступит развязка… и Митька сразу поймет, как вздуть банду разбойников.

— Но даже если удается организовать настоящий бой — долгий, интересный, захватывающий. Так? Чем он кончается? Кто-то пропустит сильный удар, поймается на прием — и все. Силы опять не равны. Бой кончается. Смысл боя — в прерывании боя.

Митька кивнул одобрительно. Это было просто… как лапша. На какой-то миг Митьке вдруг стало жалко Антона. И еще подумалось что-то ласковое про Мишку. Это было мимолетное чувство; Митька не понял, откуда оно пришло и куда ушло. Или не ушло, а спряталось.