Сказка о принце. Книга вторая

– Как вариант - да. Но только если другой возможности их получить у нас не будет, - решительно сказал Патрик.

Ретель неторопливо налил себе воды, выпил залпом.

– Тогда предлагаю вернуться к предыдущему вопросу: что делать, если Совет все же откажется признавать вас королем? Такое возможно, даже если вы предъявите подписанные королем Карлом бумаги. Совет может оспорить их подлинность, а действовать нам надо быстро.

Повисла минутная пауза.

– Тогда... придется распустить действующий Совет, назначить новый и привести к присяге его, - ответил Патрик.
– Хотя этот вариант мне совсем не по душе.

– Но пожалуй, он единственный, - тихо заметил Лестин.

Де Лерон согласно наклонил голову.

– Тогда надо заранее подготовить бумаги и на этот случай, - отозвался Ретель.

– Придется, - сумрачно и устало откликнулся принц.

* * *

Ясный день сменился тихим, теплым и светлым вечером. Вечерний чай решили выпить на веранде; благо, позволяла погода. Повар господина ван Эйрека в этот раз превзошел сам себя – даже Ретель признался, что таких пирожных он не ел даже дома, а его кухня славится на весь Руж. Плетеные кресла-качалки тихо поскрипывали, пахло цветами. Белое вино в бокалах прозрачно искрилось в заходящем свете солнца. Ретель и де Лерон закурили; голубоватый дымок на мгновение завис под потолком и выплыл наружу, растворился в прозрачном вечернем воздухе. Август ван Эйрек, не выносивший табачного дыма, сел на ступени веранды, к нему присоединился и Лестин. Патрик с тревогой поглядывал на старого лорда: тот не только не закурил, против обыкновения, но и не выпил за весь вечер ни глотка вина. И иногда потирал украдкой левую сторону груди.

– Что с вами сегодня? – спросил его шепотом принц, когда Ретель, «дядя» и де Лерон заспорили о достоинствах и недостаках разных сортов табака.

– Ничего особенного, - отозвался лорд спокойно. – Устал.

Патрик пристально посмотрел на него – но Лестин выдержал его взгляд и улыбнулся.

– Пустое, Людвиг. Надо будет, как вернусь в Леррен, показаться лекарям. Возраст, вот и все…

Слуги принесли еще вина и большое блюдо с закусками и теплыми, только что испеченными пирожками. Патрик надкусил один: с черникой.

Господин ван Эйрек поднял бокал.

– Я хочу выпить за именинника. За вас, Людвиг! Будьте счастливы, мой мальчик, и пусть у вас все будет хорошо! Пусть сбудется все, к чему вы стремитесь.

– Спасибо, дядюшка! – рассмеялся Патрик.
– Я постараюсь.

– За вас, Людвиг, - де Лерон двумя глотками опустошил бокал, глаза его смеялись. – Даст Бог, еще будем служить в одном полку!

Ретель молча приподнял бокал и улыбнулся.

Они чокнулись, дружно выпили, но Лестин только пригубил.

– Между прочим, Людвиг, - заметил Август, лукаво глядя на «племянника», - господин Лион просил передать, что рад будет вас увидеть.

– Увы, не в ближайшие дни, - откликнулся Патрик, жуя пирожок. – Завтра я уеду в Леррен и вернусь, Бог даст, через три-четыре дня. Тогда можно будет подумать…

– А девица Луиза, - продолжал хозяин, - кланяется вам… справлялась о вашем здоровье.

– Благодарю, - с ноткой грусти откликнулся принц. – Как она?

– Спасибо, хорошо. Правда, показалась мне грустной, но… быть может, это в преддверии перемен: скоро будет объявлена ее помолвка.

– Вот как? С кем же?

– С князем Вараном. Он не так давно вернулся к себе из Леррена.

– Князь Варан втрое ее старше, - заметил Патрик. – И Луиза согласилась?

– Ей ничего не остается делать. Господин Лион болен и, видимо, настаивает на этой свадьбе, чтобы девушка была пристроена в надежные руки.

Патрик помолчал.

– Как знать, может, это и к лучшему.

– Но мне показалось, - продолжал «дядя», глядя на Патрика, - что сама Луиза хотела бы увидеть в роли Варана кого-то другого.

– Все может быть. Но не нужно тешить девочку несбыточными надеждами, дядюшка. Князь Варан – не самая плохая партия; по крайней мере, она ни в чем не будет нуждаться.

Солнце село, и на веранде сразу стало зябко.

– Не перебраться ли нам в дом, господа? – предложил Лестин. – Мой ревматизм как-то не склонен наслаждаться холодом, а я хочу опробовать завтра вашу новую лошадь, Август. Не велеть ли затопить камин?

…Они засиделись за полночь. Уже давно спали слуги; в конце концов Патрику пришлось самому идти на кухню за новой порцией уже остывшей курицы, когда он понял, что снова проголодался. Остатки мяса были оставлены поваром на столе и заботливо прикрыты салфеткой. Поставив на стол подсвечник с тремя свечами, Патрик почувствовал вдруг такой страшный голод, что прямо здесь же, руками оторвал куриную ножку и вцепился в нее зубами. Окно в кухне осталось приоткрытым; ночной ветерок слабо шевелил на столе салфетку, тянуло прохладой. По потолку метались тени; влетела большая ночная бабочка, закружилась вокруг свечки. Где-то вдалеке залаяли собаки; заливистый лай прокатился по деревне и смолк, как обрезало. Патрик жевал, стоя в полутьме, замечательно вкусную эту ножку и неожиданно почувствовал себя удивительно счастливым – от этой светлой апрельской ночи, от того, что осталось совсем немного, оттого, наконец, что знал: все, совершенно все в этом мире обязательно будет хорошо.

Когда он вернулся в гостиную, старики над чем-то хохотали. У графа блестели глаза, на обычно бледных щеках проступил румянец. Полковник де Лерон откинулся в кресле и расстегнул два верхних крючка мундира. Блюдо с пирожными сдвинули в сторону, «дядя» Август чертил что-то на клочке бумаги. Только Лестин молчал, и глаза его оставались грустными

Патрик остановился в дверях и, прислонившись к косяку и улыбаясь, смотрел на них. Отчего ему так легко дышится сегодня и так спокойно? Несмотря на нездоровье Лестина, несмотря ни на что…

Все эти два года он приезжал в поместье ван Эйрека нечасто, но регулярно и оставался каждый раз недели на две. Эта тихая усадьба стала теперь его домом. Господин ван Эйрек сдержанным дружелюбием, подчас даже лаской и спокойным юмором порой напоминал Патрику отца. Казалось бы, они совсем не похожи – шумный, вспыльчивый и энергичный Карл и спокойный, сдержанный Август, но вот поди ж ты… Впрочем, другого дома у него теперь все равно не было.

– Слышали новость, господа? – громко сказал де Лерон. – Его Величество подписал на днях новый указ о собраниях… теперь по всей стране запрещено собираться больше, чем вчетвером.

– Это как? – не понял Патрик.

Лестин улыбнулся.

– Да, я не успел рассказать вам сегодня, Людвиг. Теперь для того, чтобы собраться для чего-нибудь более, чем вчетвером – ну, скажем, вечеринка у вас в доме, праздник или вот заговор вы решили готовить… - Патрик фыркнул, - словом, теперь вы должны получить на это собрание разрешение от полиции. Указать, с какой целью собираетесь, как надолго, имена и адреса участников… и все это – не меньше, чем за три дня до вечеринки.

Патрик обвел изумленным взглядом собеседников и спросил совсем по-детски:

– Это что… это правда?!

– Да, в столице указ был объявлен позавчера, а вчера я зачитывал его в казарме, - отозвался полковник. – И кстати, публичные выступления теперь тоже запрещены.

– А в трактирах как же? А на рынках, на гуляниях? Или это все тоже под запретом?

– Где вы сейчас видели гуляния, Людвиг, - вздохнул Лестин. – Рынки и трактиры… ну, очевидно, предполагается, что там люди друг с другом не знакомы и каждый сам по себе. Но если я правильно понял, то в любой момент тебя могут объявить… гм… сборщиком и арестовать как нарушителя. Густав, видимо, надеется решить таким образом еще и проблему уличных драк, но…